Высокая женщина с пышной грудью и сильными руками держала на сгибе локтя крошечное существо в красном комбинезончике, и это существо уцепилось ручонкой за тяжёлую косу Терезы, а голубые глазки остановились на незнакомцах.
— Э-э… миссис Салливан?
Тоби прикрыл ладонью глаза, не отводя их от женщины. Почему-то они вдруг увлажнились, и ему пришлось их вытереть тыльной стороной ладони. Преодолев последние ступеньки, он оказался на одном уровне с хозяйкой дома.
— Сержант уголовной полиции Тоби, — произнёс он твёрдым голосом.
Потом представил жавшегося у него за спиной Мартина с обычным чувством раздражения, с одной стороны, а с другой — привязанности к этому долговязому парню, напускавшему на себя мрачный вид, который был призван выразить решимость и деловитость, но не мог обмануть даже Терезину малышку. Как бы в подтверждение этого она ткнула его в грудь своим маленьким кулачком.
— Агу, — приветливо и радостно пропела кроха.
Молодой сыщик улыбнулся и показал ей большой палец, испачканный пастой от шариковой авторучки. Малышка сосредоточилась, сведя глаза к носу, и крепко ухватила палец.
— Агу, — повторила она удовлетворённо, а когда зардевшийся Мартин попытался высвободиться, сжала палец ещё сильней.
— Ну вот, вы и попались! — проговорила миссис Салливан. — Проходите и садитесь. — Потом крикнула Берди: — Вы как насчёт кофе?
Берди помахала в ответ, что-то сказала Зое и направилась к дому.
Тереза Салливан оказалась приветливой и радушной хозяйкой. Суровое выражение, которое было у неё вчера в доме Алисы, совсем исчезло, только тени под глазами и лёгкая морщинка меж бровей свидетельствовали о том, что жизнь её далеко не безоблачна. Она посмеялась над Мартином: тот, боясь обидеть свою новую маленькую приятельницу, не отбирал у неё захваченный в плен палец, а неловко топтался рядом с Терезой.
— Я как раз сварила кофе, — сказала Тереза, ведя гостей через холл.
Внутри дома, выглядевшего снаружи аккуратно, но слишком скромно, царили тепло и уют. Слабый запах мастики, исходивший от полов, смешивался с ароматом кофе. Справа по коридору располагалась гостиная, слева — ещё две комнаты; дверь одной была открыта, и Мартин успел заметить, что это спальня: стены выкрашены в белый цвет, узкая односпальная кровать, рядом колыбелька, столик со сложенными стопкой пелёнками и очень красивое старинное трюмо. На мягком кресле, повёрнутом к окну, лежало множество подушечек. Вид односпальной кровати, стоящей бок о бок с колыбелькой, внушал не выразимую словами грусть…
По коридору они пришли в тесную, тёмную кухоньку, где приятный аромат кофе и пряностей не мог, однако, перебить запаха старой газовой плиты и отсыревшего линолеума. Над мойкой было небольшое окошко, а рядом дверь с цветным витражом — ещё один выход. Там, на заросшей кустами аллейке, высился внушительных размеров газовый баллон. Женщина торопливо увела их от этой унылой картины на застеклённую веранду позади дома. Тут она остановилась, попуская гостей вперёд.
Мартин рассеянно захлопал глазами: как будто в другой мир попал. Помещение не слишком просторное, но белые стены, бело-голубые индийские коврики, растения в корзинках словно бы наполняли его светом и воздухом. Голубые занавески были раздвинуты, и за двойными стёклами веранды открывался старый сад с тенистыми фруктовыми деревьями, среди которых были проложены цементные, поросшие мхом дорожки. Осеннее солнце уже не грело, поэтому в углу мерно посапывала допотопный газовый обогреватель.
— Садитесь, — пригласила Тереза, указывая на кушетку, стоящую вдоль стены.
Она осторожно высвободила палец Мартина из маленького цепкого кулачка и положила малышку на залитый солнцем разноцветный коврик возле двери. Девочка стала дрыгать ножками, одетыми в махровый комбинезончик, а раскрашенная позолоченная солнцем рыбка, подвешенная к потолку, медленно и плавно проплывала над ней.
— Сейчас принесу кофе, — сказала Тереза и вышла.
Вскоре из кухни донеслось звяканье посуды. Берди постояла с минутку, потом тоже присела на кушетку. Мартину не сиделось на месте; он нервно вертел в руках свой блокнот, краем глаза наблюдая за Тоби. Переводя взгляд на малышку, невольно улыбался. До чего забавная! В дверях вновь появилась Тереза, держа в руках поднос, на котором стояли глиняные кружки с кофе. Тоби привстал.
— Я сама, не беспокойтесь, — с улыбкой остановила его женщина и поставила поднос на стол.
Тоби тоже заулыбался и снова уселся среди подушечек. Мартин глазам своим не верил. Что это со стариком? Он никогда его таким не видел. Если б он не знал Тоби как облупленного, то непременно решил бы, что эта красотка в вышитой блузке подцепила шефа на крючок.
— Вы извините, миссис Салливан, — начал Тоби, всё ещё улыбаясь, — мы долго вас не задержим. Всего несколько вопросов. Сперва скажите: вы заходили вчера вечером в дом напротив?
— Да. Мне нужно было позвонить. У меня пока нет телефона, и я часто звоню от мисс Олкотт… от Алисы.
— Так, и долго вы там пробыли?
— Ну, точно не помню, минут пятнадцать, наверное, а может, и меньше — десять. Понимаете, у Алисы было много народу, и мне не хотелось их беспокоить.
— А прежде вы не встречались с миссис Тендер?
Тереза слегка покраснела и поджала губы.
— Нет. Я много слышала о ней от Алисы, а увидела вчера в первый раз. А вечером мне надо было позвонить девушке, которая сейчас торгует у меня в магазине, дать ей кое-какие распоряжения на будущую неделю… впрочем, эти подробности вам ни к чему. Одним словом, я пошла к Алисе позвонить… — Голос её упал, как будто она вспомнила что-то не слишком приятное. Машинально Тереза перевела взгляд на малышку, возившуюся на коврике в круге света.
Тоби помедлил и возобновил расспросы.
— Стало быть, вы ушли оттуда примерно без четверти десять?
— Да, что-то около того.
— И Дамен Трелор вышел одновременно с вами?
— Да…
— Вы о чём-нибудь говорили?
Тереза непонимающе взглянула на Тоби.
— Ну… пожелали друг другу доброй ночи, вот и всё. Я спешила домой: туман сгущался, да и Нел пора было кормить.
— А вы не заметили, что у него спущены шины на автомобиле?
Она задумалась, припоминая.
— Нет, не заметила. Уже стемнело, к тому же этот туман…
— Понятно. — Лицо и голос Тоби оставались непроницаемыми.
— Простите, сержант, а почему вы спрашиваете? — поинтересовалась Тереза, не глядя на него. — Мне сказали, что произошёл несчастный случай.
— Боюсь, что это не несчастный случай, — сказал Тоби, так же нарочно отводя глаза. — Я предполагаю, что его убили.
Мартин оторвался от своих записей и тут же получил лёгкий шок. Тереза побелела — ни кровинки в лице, а круги вокруг глаз теперь казались нарисованными углём.
— Так вы думаете… — Она затрясла головой. — Нет, нет, вы ошибаетесь!..
— О чём это вы, миссис Салливан?
— Вы знаете, что Алиса… ох, поверьте, она не могла, честное слово, сержант. Она немного своеобразна, но никогда-никогда у неё не было злых умыслов. Она сама доброта, я оставляю на неё Нел, она… во всяком случае, у неё ведь нет никаких мотивов… — Тереза, смешавшись, умолкла.
— Я пока никого конкретно не подозреваю, миссис Салливан, — мягко произнёс Тоби.
— Да?.. Ну слава богу! А то я было подумала…
Малышка закряхтела на своём коврике, и Мартин увидел, как взгляд Терезы мгновенно потянулся к ней. Она машинально приложила руку к груди и повернулась к Тоби.
— Алиса всегда была так добра ко мне… к нам. С первого дня, как мы сюда приехали…
— А давно ли это было, миссис Салливан?
— Сейчас вспомню точно. Нел в пятницу исполнилось три месяца, а я поселилась здесь за месяц до её рождения. Так что мы познакомились с Алисой четыре месяца назад.
— А отец девочки?.. — осторожно спросил Тоби.
— Он умер, — тихо отозвалась Тереза.
— Простите.
— Ничего. Я справлюсь. Ребёнок у меня просто золото. Ничего, справлюсь.
Нел начала сучить ножками и заверещала; и рука Терезы снова потянулась к груди.
— Вы извините, я не хочу вас торопить, но мне пора кормить ребёнка. Она у меня точная, как часы. Если у вас ещё есть…
— Да-да, конечно, миссис Салливан…
Тоби несколько расстроился, а Мартин в смущении захлопнул свой блокнот.
— Я только ещё спрошу, не заметили ли вы чего-нибудь необычного вчера ночью. Может, машины мимо проезжали, или ещё что другое…
— Пожалуй, нет… с веранды не слышно, а я вечерами сижу обычно здесь. Я оставляю дверь открытой — слушаю Нел, а шум машин сюда не доходит. Вот в спальне, там другое дело… Я сейчас вспомню. Когда я легла, то, пожалуй, слышала, как проехало несколько машин, это было, наверно, уже после двенадцати. Там у Алисы свет везде погасили. Я полежала в постели с книжкой — не помню сколько: не следила за временем. А в два встала, кормить Нел. Конечно, могло быть чуть больше или меньше, но Нел у меня в самом деле как будильничек: через каждые четыре часа меня зовёт. Вот я и говорю, что было два. На улице тишина — ни одной машины. Единственное, что… не знаю, может, надо было сразу сказать. Я взяла Нел на руки и подошла к окну. И увидела там его… ну, того, кто умер.
— Дамьена Трелора?
Тоби резко выпрямился; у Мартина ёкнуло сердце: значит, в два часа ночи Трелор был ещё жив.
— Да-да. Тьма была кромешная, но туман рассеялся. Ветер, наверно, его разогнал… Он, Трелор, как будто доставал что-то из своей машины… во всяком случае дверца была открыта.
— Ну а потом?
— Не знаю. Я села на стул кормить девочку, и мне уже не было его видно. А вы считаете, это важно?
— Это доказывает, что в два ночи Трелор был ещё жив. Мы знаем, что он подходил ночью к машине: оставил в ней ключи. А когда он пошёл спать в гараж, ключи висели у пояса его джинсов.
— Да… я помню.
— Вот видите, миссис Салливан, как это важно.
Дверь скрипнула, и в неё протиснулась Зоя, прижимая к груди чёрного кота. Он, забыв о своём достоинстве, дрыгал в воздухе лапами, а сам осуждающе глядел на Терезу.