– Более чем.
– И все равно нарушили?
Я кивнул.
– Расскажите о том, как вы проводите время в мире живых.
Вот тут я растерялся. А это здесь при чем? Мне казалось, что будут спрашивать только по факту нарушения. Хотя, чтобы понять Старейших, надо стать одним из них, а для этого я еще слишком молод, особенно на фоне тысячелетий, если не миллионов лет присутствовавших в зале сущностей.
Глубоко вздохнув, я начал свой рассказ. Надо сказать, меня не перебивали, хотя на нескольких моментах я услышал тихий смех, иногда фырканье. Притом, могу побиться об заклад всем, что у меня имеется, – смеялись представительницы противоположного пола.
Единственный момент, когда меня слушали в полной тишине, когда я описывал мой первый случай сопровождения сокурсников к Камню Судеб через земли мертвых по великой реке Стикс.
– Давайте вернемся к печати Змеи в подземном городе. Чем вы руководствовались, когда пошли уничтожать печать?
Я мысленно перенесся к тому моменту, когда молодую девочку принесли в дар демону из змеиного домена. Никаких чувств так и не отразилось в моей душе, даже когда я потом разбирал тот момент на составные части. Я сделал то, что считал верным, ибо большего я вряд ли мог добиться, исходя из той ситуации.
– На тот момент я не совсем был уверен в своих силах, и поэтому создал маяк, призывавший на помощь.
– Совет интересует совсем другое. Чем вы руководствовались, когда наполняли печать энергией смерти?
– Законом нестабильности. Только смертные могут путать энергии смерти и хаоса.
– Вы понимали, что взрыв печати может повлечь за собой гибель разумных существ, чьи имена вписаны в книгу Жизни и Смерти?
– Отчасти, Старейший. – Я развел руками. – Могу также добавить, что я не хотел, чтобы город стал новым доменом мира Инферно в мире живых. Души нескольких тысяч становились бы пищей для созданий Инферно, и уже никогда бы не смогли попасть на круги возрождения.
– Что вам известно о происходящем на континенте… в момент, когда вы находились в крепости Тагаран?
– Ничего конкретного, Старейший. Только слухи, но я не использую слухи как источник, ибо это информация из третьих рук. И ни о какой достоверности я говорить не могу. – Тут мне припомнилось странное видение, когда я спал. – Хотя… Несколько месяцев тому назад во время сна мне было видение, которые люди описывают как сон. Там описывался о конец света или что-то подобное…
– Значит, общее послание вы тоже уловили, хоть и не должны были. Хорошо. Гоэллана в настоящий момент представляет собой свернутый временной карман. Доступ неофитам туда закрыт, это касается и вас в том числе. Время там течет в десятки раз быстрее. Так что если нет желания выпасть из данного временного промежутка, не пытайтесь туда попасть. – Голос Старейшего стал подобен каменной стене. – Континент на настоящий момент стал доменами для четырех крупных семей Инферно.
Продолжим!
Известие о том, что соседний континент теперь закрыт, немного ошарашило. Я планировал следующим летом перенестись на него, чтобы сравнить народы, проживающие в мире Таилеса.
– Ваши действия могли принести куда большие жертвы, чем вам могло показаться сперва. Взрыв мог быть куда более сильным, если бы созданный вами маяк не впитал большую часть энергии. Или вы рассчитывали и на это тоже?
Я отрицательно покачал головой. Эти моменты я и вправду пропустил.
– Перенесемся дальше. Вы наложили «Печать Смерти» на разумного долгоживущего, из расы светлых эльфов. Озвучьте причину, побудившую вас на это.
– Данная особа была полностью поглощена волей артефакта, и остаток разума был буквально пересыщен энергией жизни, отобранной у других живых. По сути, она уже не являлась тем, кем была прежде. Даже у голема больше разума, чем у того, кто был тогда передо мною.
– Уточните, – послышался слева тихий женский голос.
«Интересно, они только на Совете пользуются своими голосами? Судя по слухам – да. И в тех случаях, когда я сталкивался со старейшиной, его голос был безлик!»
– По сути, это была кукла или машина для убийства. Не больше, не меньше. Пусть и в оболочке ранее живой сущности.
– Ответ принимается. Просветите Совет, где вы достали необходимые ингредиенты для создания души-феникс?
Кивнув, я рассказал то, что опустил в своем рассказе. Мы не лжем, но мы имеем право оставлять часть информации при себе и рассказывать ее только по своему желанию, и никто, даже Совет, не имеет права заставить говорить.
При упоминании о том, что древо дало мне три яблока, по залу прокатился легкий шепот.
– Что вы собираетесь делать с оставшимся яблоком?
Я покачал головой.
– Я пока не решил, Старейший. Если оно необходимо Совету, то я могу добровольно предоставить его.
– Не стоит! Древо Познания не каждому дает три дара, быть может, вам оно пригодится в будущем, тем более что вы только у начала своего пути. – Безликий Старейшина окинул «взглядом» Совет и произнес: – Уважаемый Совет, у меня всё!
Вперед вышел другой Старейший. При взгляде на него я непроизвольно вздрогнул. Если бы Старейший не вышел прямо передо мной, я бы вряд ли смог его даже ощутить. Его тело и плащ словно растворялись во мраке Цитадели. А шаги неслышны…
– Подведем итог, модой неофит. – Голос Старейшего напоминал тихий свист ветра в пустом помещении. – Уничтожив печать Змеи, вы сломали комбинацию как троих сородичей, которые решили дать вам шанс попробовать свои силы, так и лишили шанса создать новый домен на острове. Вам следовало вызвать сородичей гораздо раньше, и тогда при активации печать ликвидировали бы куда меньшей ценой. Вы слишком молоды, и только это прощает вам ваше невежество!
Слушая его, я с трудом пытался себя убедить, что, несмотря на все мои чувства, передо мной стоит не Старейший, а сама Великая Тьма, на короткий миг принявшая облик сородича.
– Раскрывшись своим сокурсникам, вы допустили ошибку, и только их честность сохраняет вашу тайну. Вы привязались к смертному и нарушили двенадцатый постулат, сотворив ему душу-странника. Феникс непоседлив и в поведении подобен своей основе – первородному огню. Он не греет и не обжигает, он сжигает все дотла.
Тут я заметил, что Старейшие один за другим стали покидать реальность, уходя из Цитадели порталом или погружаясь в более глубокие слои мира.
Тем временем Старейший Безликий продолжал:
– Ты сражался с нежитью, как человек, а не как Смерть, и в этом твоя ошибка. Они – лишь подобие былой жизни, куклы, марионетки, просто тлен. Ты проиграл трем личам, и это едва не стало твоим развоплощением в мире живых.
«Такое чувство, что меня отчитывают как нерадивого ребенка. Хотя, скорее всего, для них я и есть ребенок. Точнее, не больше чем ребенок».
У данного Безликого была странная манера говорить. Он постоянно чередовал «ты» и «вы» при чтении нотаций. Словно не определился, как со мной разговаривать. Великая Тьма, как же бывают странны слова и действия Безликих, даже для своего народа!
– Ты наложил на боевую эльфийскую куклу, которую ее отец чуть ли не своими руками сделал из своей дочери, печать. И ты не наказан только потому, что она еще жива. – Видимо на моем лице проступило удивление. – Да, именно жива, и вы еще встретитесь, чтобы закончить начатое и решить возникшее разногласие.
«Опять Безликий говорит загадками! И как это понимать?»
Зал тем временем опустел, и только читавший мне нотации Старейший Безликий оставался на месте и монотонно продолжал:
– И последнее. Ты подарил долгоживущей смертной цветок, который должен как придать ей больших сил, так и избавить от проклятия. Причину этого ты можешь оставить при себе. – В голосе Безликого проскочили нотки веселья. – Ты решил завести себе друзей, но не знаешь, как вести себя, постоянно заглядывая в бесполезную для этого книгу, написанную великим шутником. В свое время он считал шутку остроумной, но большинство приняло ее за чистую монету. Чтобы разобраться в себе, чтобы вы смогли определиться как в своем пути, так и понять свои ошибки…
В правой руке Безликого появилась коса. Старая крестьянская коса со слегка кривым, рассохшимся от времени древком и покрытой пятнами ржавчины железным лезвием косы.
Удар концом древка в пол Цитадели под нашими ногами, и от него во все стороны потекли волны первозданной Тьмы, заполняя зал для совещания. Заполнив все вокруг, Тьма неожиданно осела на пол, стены и сводчатый потолок зала множеством неизвестных мне плетений, переплетающихся друг с другом в единую сеть. Все виденное мной до этого ни в какие сравнения не идет с тем, что сейчас создал Безликий! Самые сложные печати живых меркнут на этом фоне, как рисунок трехлетнего ребенка рядом с творениями Мастеров.
– Оголите предплечья обеих рук, неофит! И снимите оба браслета, если не хотите повредить их! – Вздрогнув, я поспешил снять браслеты. Уже когда я собирался убрать их во внутреннее пространство плаща, то был остановлен Старейшим: – Не стоит, также советую достать из личного пространства все, что может понадобиться на будущий год.
– Прошу прощения, но я не понимаю, Старейший.
– Просто сделай, – последовал его ответ.
– Хорошо.
Я выложил прямо на пол подарок богини Хель, книгу, в которую записывается всё, что я пишу стальным пером. Подумав, я достал оттуда мешочек с подаренными отцом кристаллами с историями и кошель с деньгами и ключом от банковской ячейки. Последнюю оформила на меня Тиаль, сказав, что так ей будет удобнее. Лично самой или с посыльными присылать деньги, заработанные от производства пошива одежды, ей оказалось как-то неудобно. Так и не понял, почему.
– Это всё.
В следующий миг плотный кокон первозданной энергии окутал меня и приподнял над полом. А в следующий миг пришла боль.
– Властью, данной мне Советом и Тьмой, я ставлю тебе на предплечье правой десницы «Печать Смерти», лишающей тебя всего того, что делает тебя таким же, как и все мы! Ты не сможешь использовать Тьму, не сможешь менять ипостась и не сможешь путешествовать и видеть мировые слои. Ты лишаешься Плаща, Маски и Косы, Свитка и Часов. Когда придет время, Тьма вернет тебе их.