И еще я не отказался от попытки вернуться в мой прежний мир, там осталось многое из того, что мне дорого.
В шесть вечера я наконец собрался на работу. Я устроился работать в развлекательный комплекс «Закат» в охрану. Ночь через две, не шибко много платят, но на жизнь хватает, пока не подыщу что-нибудь более или менее приличное и хорошо оплачиваемое.
Стоило мне появиться на работе и пойти переодеваться, как старший моей смены влетел в раздевалку, словно за ним черти гнались, и, подойдя ко мне, нервничая, произнес:
– Олег, тебя начальник вызывает.
– Что-то случилось? – По спине пробежал неприятный холодок. Увольнение мне было сейчас не с руки, особенно когда зарплата постольку – поскольку.
– Черт его знает! К нему приперлись какие-то прыщи в штатском и пара в форме.
Пожав плечами, я надел куртку и, застегнув молнию, захлопнул шкаф.
– Кир, скажешь там, что вызвали, а то при пересменке посчитают, что не явился.
Горшин только кивнул и вышел следом.
В приемной у начальника под дверьми в кабинет расположились два амбала «два на полтора», как говорят в народе, в камуфляже и облегченных бронежилетах, чем-то похожих на армейские «Модули-15 м». Оба стояли возле дверей, ведущих в кабинет к начальнику.
– Корьин, тебя уже полчаса ждут. – Татьяна, несмотря на кукольную внешность, обладала довольно стервозным характером. – Давай живее!
После чего она нажала на кнопку селектора:
– Артем Александрович, Корьин прибыл.
– Татьяна Игоревна, впустите.
– Ну что ждешь, проходи.
Парни даже не усмехнулись. Да и смотрели оба очень так… равнодушно, что ли. Словно через градусную сетку оптического прицела.
Все-таки не стоило к ней подкатывать восьмого марта. Несмотря на то что она неинтересна начальнику в качестве любовницы, никто не рисковал с ней заигрывать. Как мне потом объяснили, лучше не соваться, ибо у нее папаша весьма простых нравов. Пуля в лоб, вопросы задавать будут потом.
Стоило мне переступить порог, как в затылке словно гранату разорвало. Последнее, что помнил о посещении кабинета шефа, это дорогой ламинатный паркет и ребристая подошва берца сорок четвертого размера.
Я чувствовал себя неуютно, идя через Город. Город, где единственным освещенным местом был гостевой район.
И вот я, словно маленькое солнце, которое едва светит, но не греет, рассекаю по улицам в сторону арки, ведущей в нужный мне мир. Артефакт портала это хорошо, вот только на его подзарядку ушла вся магическая энергия, которая сейчас медленно восполнялась из окружающего пространства. Печати, которые на меня наложили, лишили очень и очень многого. И теперь у меня был внутренний резерв магической энергии, созданный левой печатью, ибо раньше его у меня не только не было, он был не нужен.
Внезапно я остановился. Меня подводили мои глаза. Возле одного из поворотов я с удивлением увидел небольшое одноэтажное здание. В узких ромбовидных провалах окон мерцал неяркий свет. Такой свет можно получить только свечами или факелами…
С легким скрипом дверь приоткрылась и наружу вышла слегка пошатывающаяся фигура Смерти в черном плаще. В следующий миг она исчезла в портале. А до меня донеслось легкое звучание музыки.
У меня появилось странное желание, которое постоянно описывается разумными во многих книгах, а именно ущипнуть себя.
Подойдя к двери, я нерешительно посмотрел на слегка покачивающуюся в полном безветрии табличку с надписью «Таверна». Ни названия или чего-нибудь еще. Просто «Таверна». Притушив свет фонаря, я потянул дверь на себя и удивленно замер.
На меня тут же нахлынула настоящая волна звуков, запахов и насмешливых взглядов жнецов.
Судя по тому, что внутреннее пространство было куда более объемным, чем здание снаружи, кто-то весьма интересно поработал с пространством. За невысокими деревянными столиками сидело довольно приличное количество народа…
Помещение отделано светлым деревом с магическими факелами на стенах. Они не чадили, и их пламя только слегка колыхалось, когда кто-то проходил мимо. То, что казалось вечным и нерушимым, буквально перевернулось с ног на голову.
Убрав фонарь в карман и стараясь не выглядеть ошарашенным, неторопливо прошел к барной стойке, которая тоже наличествовала.
Бармен, к моему удивлению, был… Безликий! Надо сказать, это меня и добило! Сделав еще пару шагов, я словно кукла сел на высокий стул из гнутых трубок без спинки и с мягкой сидушкой.
– Что желает неофит с парными печатями? – слегка насмешливо прошелестел его голос.
– Что-нибудь, что приведет меня в себя! – с трудом выдавил я из себя.
Капюшон слегка колыхнулся, и на стойку спланировал десяток бутылок с названиями на разных языках, ранее мною не виденных. Через минуту передо мной стоял прозрачный тонкий стакан с налитыми, словно радуга, слоями-жидкостями. Очень медленно они начали смешиваться…
– Плотность жидкостей разная, что позволяет налить их слоями. Попробуйте…
«Да, не каждый день тебе старейшина коктейли готовит!»
Когда я осторожно взял стакан, внутри словно возник, закрутился крохотный вихрь. Пока я удивленно смотрел, как содержимое перемешивалось, на соседний стул кто-то сел.
– Ну, здравствуй, сын.
От неожиданности я едва не выронил стакан с темно-фиолетовой жидкостью внутри.
Отец сидел и радостно скалил все тридцать два белоснежных зуба. Сняв маску и откинув капюшон, он насмешливо посмотрел на меня и, подмигнув, повернулся к Старейшему.
– Мне, пожалуйста, то же самое. Ну, рассказывай. А то мать готова была меня придушить, ведь ты не написал за прошедший год ни строчки.
Пожав плечами, я закатал оба рукава и продемонстрировал обе печати.
– Год на раздумья, потом снова на собрание Совета Безликих. – Тут я наконец попробовал содержимое стакана. Больше всего это напоминало мне горный ликер, вот только его действие словно в десяток раз мягче и продолжительнее. – Великолепный напиток. Спасибо, Старейший!
Капюшон колыхнулся, и фигура Безликого отплыла в другой конец стойки.
– Вот значит как. Обычно испытание тела и разума дают на последний год перед совершеннолетием.
– Так через это проходят все? – Я удивленно посмотрел на отца, задумчиво потягивавшего жидкость из своего бокала и поглядывавшего на печати на моих руках. Поправил рукава и, застегнув манжеты, задал давно мучивший меня вопрос: – Отец, откуда вы с матерью знали, что мне пригодится перо птицы феникс?
– Значит, все-таки пригодилось. Что ж, я выиграл у нее спор, – с улыбкой произнес отец, после чего ответил: – Мы не знали, но я предположил, что ты не удержишься, и решили облегчить твой поиск, ибо остальное проще достать, чем перо феникса. Этих птиц осталось меньше, чем даже количество обитаемых миров.
– Спасибо.
Допив бокал, отец встал и, положив на стойку купюру с номиналом в пять тысяч, накинув капюшон, положил руку мне на левое плечо:
– Я рад, что ты наконец-то стал взрослеть, сын! Все же напиши пару строк матери, а то чую, покоя мне не будет! – с улыбкой произнес отец и, развернувшись, вышел из Таверны.
Эпилог
Имперский порт Рагарн, западная часть империи Ар-Тагран
Несмотря на недельный штиль, в крупнейший имперский порт на западе империи прибывали и прибывали корабли с островов. Проблема с попутным ветром не была такой уж серьезной для торговой гильдии, когда сроки доставки грузов не только поджимают, но и возможность заработать на повышении цен тех или иных товаров окупает все издержки.
Многие маги-стихийники, которым хорошо удается подчинить элементалей и духов ветра, прибывают для найма на несколько рейсов. И даже широкий рынок труда для магов-стихийников не позволяет перекрыть все суда. Хороший маг, несмотря ни на что, был всегда в цене, и ради выгодного контракта бывало происходили настоящие баталии между матросами с выносом зубов, свернутых челюстей и расквашенных носов. Своего рода это даже вошло в портовую традицию.
В вечернее время, в соответствии со сводом уложений имперского морского кодекса торговых и частных судов, подписанного практически всеми государствами, мало-мальски имеющими выход к морю, швартование к берегу или «иному» месту строжайше запрещено и карается весьма солидным штрафом. Поэтому суда стоят на якоре, ожидая рассвета.
Три судна появились возле причальных доков, словно они возникли в один-единственный момент, когда дозорный, следивший за тем участком моря и пирса, отвлекся, чтобы промочить горло.
Выругавшись, он потянулся правой рукой к амулету на груди, как тихо свистнувший арбалетный болт пресек нить его жизни. Уже мертвое тело перевалилось через низкий борт смотровой вышки и с громким плеском упало в воду.
Внезапно один из странных кораблей стал быстро погружаться в воду. Словно призрак судна, в полной тишине, в нарушение всех законов физики и природы, корабль погружался на дно. Не прошло и минуты, как корабль полностью погрузился под воду.
Два оставшихся корабля пришли в движение. Мягко стукнувшись бортами о деревянный блок причала, они замерли на месте. С носа каждого корабля спрыгнули по две гибкие фигуры, затянутые в черное, сливаясь с мраком ночи, они, пробежав несколько метров, буквально исчезли, растворились в тенях, отбрасываемых тюками, ящиками и прочим хламом, наваленным на пирсе.
Охрана пирса и случайные прохожие умерли, прежде чем успели что-либо заметить и поднять тревогу. С металлическим лязгом на деревянный настил упала стальная лента выдвижного трапа. Следом, как по команде, с соседнего корабля тоже спустили трап.
По нему вниз стали спускаться закованные в странные костяные доспехи, сделанные из шкуры неведомого существа, воины. Рослые, с ног до головы в черных пластинчатых доспехах, скрывавших их человекоподобные фигуры с головы до пят. Воины молчаливо выстроились в две линии возле кораблей. На носу первого корабля появилась человеческая фигура, явно принадлежавшая женщине.
В свете Луноликого она подняла руки в сторону неба и с легкой хрипотцой в голосе стала читать заклинание.