— Пойду! — Згур усмехнулся, кивнул на мапу. — До Савмата далеко.
Палатин и Кошик переглянулись. Ивор покачал головой:
— Пойдешь? Да кто же тебя отпустит, сынок?
В подземелье было сыро и холодно, что, конечно же, не удивляло. Не удивляла и стража — дюжина крепких хлопцев при полном вооружении. И то, что отобрали оружие, казалось вполне в порядке вещей. Но вот остальное сбивало с толку. Згура привели в уже знакомый подвал, усадили на колченогую скамью у входа и оставили сидеть, причем стража не уходила и запирать его вроде не собирались. Чего-то ждут? Наверно. Не кузнеца ли с жаровней или плотника с колодками?
Згур оглядел невеселое убранство подземелья, гнилую солому, железные крюки в стенах и брезгливо поморщился. Наверху, в большой горнице, продолжается пир, где-то там Улада, гости поднимают кубки да братины за здоровье молодых. Все это казалось чем-то далеким, уже не имевшим к нему никакого отношения. Наверно, его оставят здесь. Светлому Ивор скажет, что мятежный сотник куда-то пропал, а если Велегост все-таки победит, то Згура ему предъявят — в целости и сохранности, разве что слегка отощавшего на здешних харчах. А если Войчемир потребует от Ивора клятвы, что Згура нет в Валине? Сможет ли Палатин солгать пред ликом Матери Болот?
По ступеням простучали шаги. Еще один кмет, по всему видать старший, подозвал двоих, что-то прошептал. Те, кивнув, направились куда-то в темноту. Згур проводил их взглядом, пожал плечами. Не ему ли место готовят?
Внезапно из глубины подвала послышался шум. Что-то упало, раздался сдавленный крик. Еще трое кметов бросились туда, шум приблизился, стал сильнее, в сыром воздухе повисла густая ругань. Наконец в проходе появились стражники, волочившие что-то, слегка напоминавшее человека.
Згур чуть не присвистнул от удивления. «Чугастр»! Его-то за что?
Колодки и цепи не смирили Ярчука. Спутанные волосы торчали во все стороны, в бороде запеклась кровь, от старой домотканой рубахи уцелели лишь клочья, но взгляд оставался прежним — непримиримым, полным злого отчаяния. Четверо стражников с трудом справлялись с рассвирепевшей «вольной людью». Пятый, с трудом переступая непослушными ногами, плелся сзади.
Венета выволокли к двери и бросили на холодный глиняный пол. Ярчук зарычал и в тот же миг один из кметов с воплем отскочил в сторону — пленник, воспользовавшись удачным мгновением, вцепился в его ногу зубами, прокусив прочную ткань.
— Хорош!
От неожиданности Згур вздрогнул и резко обернулся. В дверях стоял Ивор.
— Этот? — Рука в плотной перчатке указывала на буйного венета. Услыхав нестройный хор, извещавший Палатина, что «этот и есть», Ивор быстро кивнул и подошел к Згуру.
— Завтра на рассвете ты уезжаешь. Тебя проводят до полуденной границы. Уедешь подальше, вернешься через год. С Аланой я повидаюсь и все объясню. Согласен?
Згур медленно покачал головой.
— Я напишу Велге. Ты не будешь считаться беглецом…
—Нет.
Лицо Ивора дернулось, тонкие губы побелели.
— Ты мне не нужен здесь. Ни живой, ни мертвый. Если бы не Алана, я бы знал, как от тебя избавиться!
— Не сомневаюсь, сиятельный! — Згуру внезапно стало весело. — Граница велика. Вышлешь на полдень, вернусь с заката.
— Так, значит…
Палатин помолчал, затем, словно забыв о сыне, резко повернулся к Ярчуку.
— Этого сюда! Снять колодки!
Кметы с опаской приблизились к венету. Тот угрожающе заворчал, но на этот раз обошлось без драки. Вскоре пленник уже стоял перед Ивором, потирая затекшие руки.
— Так говоришь, свободный человек? — в голосе Ивора звенело легкое презрение.
— Я — вольна людь! — угрюмо пробормотал венет, расправляя широкие костистые плечи. — Ярчук я, роду Бешеной Ласки. Мы, венеты, вольны суть!
— Вольный, значит? Тебя же, как холопа, продали? Взгляд пленника налился злобой.
— Бояре! Злы бояре опоили, связали да на торг повели! Не по сердцу я им! Я — людь вольна, за волю кого хошь убью!
— Отменно!
Снятая перчатка легко хлестнула по рукаву. Палатин улыбнулся.
— Говорят, драться умеешь? Или врут? Ярчук недоверчиво покосился на Палатина, двинул плечами:
— А ты проверь, боярин!
Перчатка вновь хлестнула по рукаву.
— Трое! Без мечей. Но — не калечить!
Кметы явно не спешили выполнить приказ. Наконец, под строгим взглядом старшего, трое отложили в сторону — оружие и без особого рвения подступили к пленнику. Згур встал, заранее желая победы венету. Пусть он и лесное чудище, но все-таки трое на одного…
Первый кмет рухнул сразу — молниеносный удар в незащищенное кольчугой горло отбросил его к стене. Другой размахнулся — и с криком упал, вцепившись в коленку. Что случилось с третьим, Згур так и не понял, но смотреть на растянувшегося на полу парня было неприятно.
— Отменно, — голос Ивора звучал равнодушно, словно такое доводилось видеть десять раз на дню. — Мечом можешь?
Пленник угрюмо кивнул и медленно, словно нехотя, коснулся поясницы. Згур понял — венет еле сдерживается, чтобы не зайтись стоном.
— Пошли на двор!
На земле лежал свежий, только что выпавший снежок. | Згур невольно зажмурился — полчаса в подземелье не прошли даром. Между тем один из кметов вручил пленнику меч. Ярчук недоверчиво покрутил его в руках, что-то «буркнул под нос и вопросительно взглянул на Палатина.
— Двое! — распорядился тот. — До первой крови!
На этот раз кметы держались посмелее. Драка — дракой, меч же дело совсем иное, благородное. Двое парней переглянулись и не спеша, вразвалочку начали подступать к пленнику. Ярчук даже не смотрел на них, уставившись куда-то в землю. Згур едва сдержался и не крикнул венету, чтобы становился в стойку. В Валине рубиться умели — это он знал…
Первый удар он пропустил. Меч пленника взметнулся настолько быстро, что его не увидел не только Згур, но и тот, кому удар предназначался. Короткий крик — и стражник отскочил в сторону, сжимая рассеченную кисть. Выбитый из руки меч сиротливо лежал на снегу.
Сталь вновь ударила о сталь. Второй кмет оказался по-опытнее, но вскоре и он завопил от боли. Удар пришелся по правому плечу. Кольчуга защитила, но рука повисла плетью. Стражник перехватил меч в левую, но сумел лишь
размахнуться. Короткий, почти незаметный выпад, удар — второй меч упал рядом с первым.Згур невольно охнул. Его учили драться. Этих кметов — тоже. Все они служат не первый год, и тут какой-то дикарь..
— А теперь со мной!
Ивор сбросил на землю теплый плащ, отстегнул пояс. Солнце блеснуло на лезвии франкского меча.
— Зашибу, боярин! — хмуро проговорил Ярчук, но Палатин лишь нетерпеливо махнул рукой.
Во двор уже выбегали кметы с длинными копьями, выскочил какой-то очумелый дедич в незастегнутой беличьей шубе, появился толстячок управитель. Венет с угрюмой усмешкой окинул взглядом собравшихся и повернулся к Ивору:
— Изволь!
Внезапно он пошатнулся, рука, сжимавшая меч, безвольно опустилась вниз. Болезнь оказалась сильнее. Из груди вырвался стон, венет согнулся, с трудом удерживаясь на ногах, рука схватила горсть холодного снега. Когда Ярчук, с трудом переводя дыхание, смог выпрямиться, лицо его казалось даже не серым — зеленым.
Ивор спокойно ждал, не сводя глаз с пленника. Наконец, когда тот вновь поднял меч, медленно шагнул вперед. Во дворе стало тихо, только издали, из глубины дворца, доносился нестройный шум — свадебный пир продолжался.
Первым ударил Ярчук. Удар оказался настолько быстрым, что Згур еле успел заметить, как дрогнула рука венета, и клинок змеей рванулся вперед. Ивор, чуть шевельнув кистью, легко отбил удар и напал сам — почти столь же быстро. Зазвенела сталь. Ярчук, уклонившись от нацеленного в плечо клинка, отпрыгнул в сторону.
На мгновение показалось, что схватка закончена. Противники не двигались. Ивор опустил меч, обернулся, нашел глазами Згура. Ярчук тоже смотрел в сторону, словно бой стал ему неинтересен. Но вот его тело чуть заметно дрогнуло. Венет пригнулся, повел плечами и дикой кошкой бросился на врага.
Несколько мгновений трудно было даже понять, что происходит. Клинки звенели, противники то сходились совсем близко, то вновь отбегали в сторону. Люди, заполнившие двор, застыли с открытыми ртами, стража опустила копья, дедич в беличьей шубе отступил назад, поскользнулся и мягко сел в снег. Згур лишь головой покачал — такого боя видеть еще не доводилось.
Теперь Ивор наступал, тесня Ярчука ко входу в подвал. Меч Палатина словно ожил, выискивая слабые места в защите венета, но удары не достигали цели, Ярчук уворачивался, отпрыгивал — и бил сам. Згуру начало казаться, что «дикун» долго не выдержит. Похоже, Палатин догадывался, насколько его противник болен. А такого темпа не выдержит и здоровый.
Наконец лопатки Ярчука коснулись стены. Отступать было некуда. Меч Ивора взметнулся вверх, чтобы обрушиться прямо на голову врага, и тут венет, чуть пригнувшись, быстро перехватил рукоять левой рукой. Палатин отпрянул, спасаясь от прямого колющего, но не успел. По двору пронесся негромкий вздох — на правом плече Ивора расплывалось темное пятно. Ярчук легко отбил ответный удар, пригнулся, упал, откатился в сторону, легко вскочил ; на ноги… и опустил меч. — Доволен ли, боярин?
В его негромком голосе не слышалось торжества — только усталость. Наверно, лишь сам венет знал, чего сточил ему этот бой.
Ивор поморщился, рука скользнула по раненому плечу.
— Доволен.
Подозвав к себе одного из кметов, он отдал меч, наки-? нул плащ, оглянулся:
— Згур, сюда!
Ярчук даже не взглянул на своего знакомца. Венет Усмотрел на Ивора — настороженно, недоверчиво, явно не веря незнакомому «боярину».
— Ты прав, — Палатин вновь коснулся раны, криво усмехнулся. — Дерется он неплохо. Как зовут, напомни.
— Ярчук, — подсказал Згур. — Он венет…
— Ну что ж, пошли, Ярчук!
Они вновь оказались в знакомой горнице. Правда, ни Кошика, ни мапы на столе здесь уже не было, зато появился поднос с двумя серебряными кубками и высокогорлый кувшин. Пока прибежавший знахарь наскоро перевязывал рану Ивора, Ярчук, отказавшись садиться, угрюмо переступал с ноги на ногу, глядя куда-то вниз, на покрытый ковром пол. Згур наполнил кубки (в кувшине оказалось алеманское), кивнул венету, но тот даже не соизволил отозваться.