Ещё одним минусом было то, что коллекция моих проклятий, которые я снял с учеников Арканума, закончилась. А жрать Мунин требовал через день. Одних энергокристаллов ему было мало — ворон просил именно проклятия, и мне приходилось отыскивать какие-нибудь в книгах, выспрашивать у однокурсников, находить энергию и «готовить» для пернатого персонально.
Времени это отнимало порядочно, но без такой подпитки ворон слабел и хуже реагировал на мои команды.
Впрочем, такие труды дали свои плоды — когда я решил вернуться к делу Белецкой о её пропавшем блокноте.
Не представляя, как вычислить воришку (да уже и ни на что не надеясь, если честно), я велел Мунину следить за каждым из списка подозреваемых.
И в один из дней, когда мы торчали на скамейках запасных с Чеховым и Зверем, обсуждая недочёты последней тренировки, мой ворон сел на козырёк метрах в десяти, и призывно каркнул.
Тренер и капитан повернулись к нему, но не придали этому никакого значения — а вот я услышал:
— Инте-КАР-есное уви-КАР-дел!
Глава 22Кругом должники
Попрощавшись со Зверем и Чеховым, я подхватил спортивную сумку и направился к выходу со стадиона. Мунин поднялся в воздух, и опустился мне на плечо уже во дворе «Арканума».
— Ну что там у тебя? — спросил я пернатого, заходя за угол одного из корпусов.
Вместо ответа ворон сделал так, как уже делал во время покушения — показал мне то, что запомнил.
Интересная фишка, надо признать — возможность делиться воспоминаниями! Ещё придумаю, как их куда-нибудь записывать, и моему шпиону вообще цены не будет…
Зрение подёрнулось дымкой. Сначала я ощутил холодные потоки ветра, которые обдували крылья Мунина, и лишь затем картинка собралась в единое целое.
Мой пернатый шпион медленно облетал одну из башен академии — ту, которую называли «заброшенной», и в которой, как мне говорили, уже пару лет не могли сделать ремонт, потому что не придумали, подо что её использовать.
Глаз ворона сработал, как увеличение оптики — и изображение резко приблизилось, показывая мне ряд высоченных окон этой башни. За ними по ступенькам поднимался силуэт человека.
Мунин подлетел ближе, сел на каменный парапет одного из окон снаружи, и заглянул через мутное, давно не мытое окно.
Молодой парень, стоящий к нам спиной, пару секунд возился с дверью, затем отпер её и, не оборачиваясь, вошёл в верхнее башенное помещение.
Та-а-а-ак, любопытно… Но пока ничего не доказывает…
На этом «запись» не закончилась. Мунин снова поднялся в воздух и уселся на внешний подоконник другого окна, через которое можно было осмотреть внутренности самой башни.
И тут я увидел сразу три вещи, которые привлекли моё внимание.
Первое — тут была оборудована… Не лаборатория, а скорее, рабочий кабинет. Старое мягкое кресло посреди помещения, столик рядом с ним, ещё один стол у окна, заваленный деталями артефактов, небольшой книжный шкаф, старая люстра — кто-то оборудовал себе тут небольшое логово…
Этот «кто-то» сейчас копался у стола, и я сразу узнал студента. Рудный — один из подозреваемых и тот, кто дежурил у мертвецких в тот памятный день, когда на меня набросился мертвец.
Неужели это он воришка?
Этот вопрос быстро отпал, когда взгляд Мунина выхватил третье, что меня заинтересовало — тот самый пропавший блокнот Белецкой, который она описывала. В ярко-коричневом кожаном переплёте с застёжкой, он лежал прямо на столе! Я ничуть не верил, что это просто похожая вещь.
Образ развеялся, и «нормальное» зрение вернулось ко мне.
— Красавчик, Мунин, — похвалил я пернатого, и погладил его. Ворон защурился от удовольствия, — Отыскал-таки… Давно ты это видел?
— Сей-КАР-час!
Понятие времени у моего питомца было относительным, и его «сейчас» могло означать как час, так и три минуты назад.
Прежде, чем подниматься на башню, я ещё раз «соединился» с вороном, и попросил его снова долететь до башни. В этот раз я наблюдал за ним в режиме «реального времени». Пернатый снова уселся на подоконник и сфокусировал взгляд на Рудном. Пятикурсник сидел в кресле, запрокинув голову и словно уснул. Блокнот Белецкой лежал уже на столике рядом с ним, придавленный каким-то незнакомым артефактом. Они были связаны заклинанием, нити которого тянулись и к студенту.
Ну, кажется, самое время накрыть этого некромантика…
Оставив Мунина сторожить Рудного, я вернулся в академию, поднялся по лестницам к заброшенной башне, и обнаружил, что вход на лестницу, ведущую к ней, закрыт решёткой, запертой на замок.
— Дерьмо космочервей… — пробормотал я, оглядываясь.
В коридоре никого не было, так что я рискнул — и мощной ледяной каплей заморозил замок до критического состояния. Примерившись, ударил по решётке ногой — по коридору разнёсся лязг — замок рухнул на пол.
Быстро, пока никто не увидел, я заскочил на лестничный пролёт, спрятал замок под нижние ступени, притворил за собой дверь и начал подниматься.
Стараясь не поднимать шума, добрался до самого верха и прислушался… Тишина.
«Переключившись» на Мунина, снова осмотрел комнату — и едва не вскрикнул от удивления!
Теперь Рудный был не один… На его коленях сидела красотка с идеальной фигурой, в одном нижнем белье. Они целовались — самозабвенно, со стонами — так, что я в первый миг и не понял, что не так.
А смущало меня то, что фигура красотки то и дело подёргивалась помехами. За мутным стеклом сразу этого было не разглядеть, но сейчас я обратил внимание на то, что тело девчонки, с которой развлекался некромант, было слегка прозрачным.
Любопытно… Он что, с призраком забавляется? Но как, они же бесплотны?..
Решив больше не тянуть, я прикинул шансы, и понял, что бояться мне, очевидно, нечего.
«Отключившись» от Мунина, осторожно попытался повернуть ручку двери — и она не поддалась. Сволочь Рудный заперся и здесь… Проклятый перестраховщик.
Придумывать ничего оригинального я не стал — просто влил немного жизненной силы в ногу, и как следует ударил по двери.
Замок оказался слабеньким, и вылетел вместе с ручкой. Дверь со скрипом распахнулась, ударилась о стену, и я спокойно вошёл внутрь, глядя на ошеломлённого и задёргавшегося Рудного.
Девушка в этот момент уже запускала руку ему в штаны…
Пятикурсник настолько ошалел от происходящего, что сначала попытался скинуть с себя красотку.
И вот тут я прифигел по полной.
Когда фигуристая призрак повернулась, оказалось, что это… Белецкая!!!
Точнее, её… Иллюзия, проекция, или образ — я не успел осмыслить до конца. Потому что Рудный, захрипев что-то нечленораздельное, схватил со столика артефакт, разорвал заклинание…
… И полураздетая Белецкая исчезла.
— Классные у тебя развлечения, — заметил я, — Могу понять, могу понять…
— Ты… Какого хрена ты… — Рудный попытался что-то ответить, но тут же понял, что это бесполезно.
И поэтому придурок не придумал ничего лучше, чем ударить по мне «Обманом смерти». Меж его рук быстро сформировалось тёмно-серое облако и рвануло ко мне.
Это заклинание вызывало у цели кратковременное состояние слабости и замедляло её. Оно не причиняло физического вреда — но значительно снижало скорость цели и реакцию в бою.
Я едва успел рвануть энергию на себя и развеять атаку, как слетевший с катушек Рудный шарахнул по мне Ледяным взглядом смерти, заставив отвлечься на его развоплощение, а потом развёл руки, собирая из углов помещения тени.
Они зашевелились, зашептали… Одна из них, сформировав здоровенный кулак, ударила по мне до того, как я успел среагировать — и этот удар сожрал почти треть моего щита!
Так, хорош молчать.
— Остановись, придурок.
Куда там! Тени, заполонившие башенное помещение, рванули ко мне со всех сторон. Я отстранённо заметил, как по лбу Рудного стекли капли пота — настолько непросто ему было контролировать такое большое количество магии, которое он зачерпнул из своей искры…
Однако, прежде чем тени атаковали и утянули меня в мир снов и забвения, я подскочил к Рудному и рванул из него жизненные силы — много, столько, чтобы отправить идиота в обморок.
Контроль заклинания оказался утерян. Я едва успел подхватить пятикурсника и рухнуть с ним на пол, опрокидывая столик и кресло.
Раздался треск, и потерявшая вожжи магия долбанула вверх!
Пробив крышу, она с воем унеслась куда-то в небо.
Столкнув с себя тушу Рудного, я поднялся на ноги. Немногочисленные предметы оказались разбросаны по помещению, но я сразу приметил блокнот Белецкой. Без лишних раздумий я взял его, поборол искушение заглянуть внутрь (пока не время), и убрал в валяющуюся на входе сумку.
— Интересно, кто-то видел, что мы расфигачили крышу? — задал сам себе риторический вопрос, и наклонился над Рудным, — Эй, просыпайся!
Влив немного жизненной силы обратно в некроманта, я похлопал его по щекам. Пятикурсник застонал, разлепил глаза и, увидев меня, попытался дёрнуться — но я хорошенько тряхнул его за грудки.
— Успокойся, практикант! Только хуже сделаешь.
— Что… Произошло?
— Контролю учись, придурок. Чуть не угробил нас своими тенями.
— Я не…
— Ты пока помолчи, — я поднял кресло, и устроился в него. Рудный сел на полу, потирая голову.
— Ты чего тут забыл? — спросил он, — Сюда можно только…
— Повторю в последний раз — заткнись нахрен, пока зубы целы. Будешь говорить, когда я скажу. Ты что, дибил, не понимаешь, что происходит? Я знаю, что ты украл блокнот Белецкой! Только за это тебя выгонят из «Арканума» с волчьим билетом! А уж за то, что ты тут творишь…
— Я не… Ты ничего не докажешь!
— Да ну? — я резко наклонился вперёд, одной рукой вцепился в ключицу пятикурсника, а другую неожиданно запустил в карман его кофты, и выудил оттуда артефакт, — А когда ректорат исследует вот это? Думаешь, они не найдут тут твоих развлечений? Не увидят, с чьим призраком ты кувыркался? Давай колись, сколько раз уже успел?..