Поднимаясь по скользкой от крови лестнице я послал Мунину образы Авроры и Эммериха, но на этот раз питомец каркнул отрицательно.
— Не-кар-нет! Не ви-кар-дел!
Дерьмо… Что-то мне подсказывает, что от этой парочки ещё можно будет ожидать подвоха…
Ладно, хрен с ними. Главное сейчас — убраться до того, как сюда нагрянет полиция, или кто-то из приспешников Циркуля…
Глава 20Весна
19 марта 2031 года.
Тёплый ветерок приятно обдувал лицо и трепал отросшие за последнюю пару месяцев кудри. Подстричься что ли, или так оставить?
Раскачивая ногами, свисающими с крыши, я сидел на парапете южного крыла арканума, на высоте десятого этажа, и жевал сырную шаурму, разглядывая пробуждающуюся от зимней спячки Москву.
Прекрасное зрелище — особенно, если учитывать, что меня изрядно заколебала холодная зима. В этом году она была на редкость злой, как говорили все остальные, и затянулась аж до середины первого весеннего месяца.
О Великий Эфир, как же я скучал по теплу!
Лишь неделю назад полностью сошёл снег, и зелень только-только начала вступать в свои права. Но как же это было прекрасно! Аллеи, улицы, дворы и парки обретали цвет, на деревьях и кустарниках понемногу набухали почки, трава и цветы неуверенно просыпались после долгой спячки.
В воздухе повис запах оживающей природы, и я никак не мог им надышаться. А уж как пахло у кремля, рядом с Древом! О-о-о, это не описать словами — надо самому почувствовать! Даже немного жаль, что обоняние простых людей не позволяло им оценить весь спектр удовольствий, доступных мне!
Летающий неподалёку Мунин, которым я только-что закончил управлять, каркнул на прощанье, захлопал крыльями, и направился куда-то в сторону метро Академическая.
Я проводил его взглядом и откусил ещё один кусок шаурмы.
Пусть пернатый отдыхает, я и так занимался с ним каждый день после нашего приключения в клубе «Грэйв».
Оно того стоило.
Во-первых, питомец теперь мог превращаться в жуткое подобие человека, и в таком виде у него не только возрастали силы, но и появлялись новые заклинания. Я вообще, если честно, до сих пор так и не понял, кем (или чем) Мунин стал. Осторожный поиск по всем доступным библиотекам и базам данным ничего не дал, как и не менее осторожные расспросы преподавателя по монстроведению.
Обычно проклятые животные жили от силы пару месяцев — вне зависимости от своего вида и размера. Проклятья прогрессировали быстро, и убивали своих носителей на раз-два.
Но Мунин отчего-то был иным, и я пока не понимал, в чём дело.
А потому просто исследовал его, так сказать, «с нуля».
В «обычном» виде наша с вороном связь теперь распространялась на расстояние до пятисот метров. А ещё я получил возможность прямого контроля своего живого «дрона» — так что постоянно оттачивал навык пилотирования. Каждый раз, когда мы «коннектились», наша связь крепла. Это влияло на «управляемость», скорость выполнения ментальных команд, и постепенно всё больше и больше увеличивало радиус нашей связи.
Вспомнив ту жуткую январскую ночь, я только покачал головой, усмехнулся, и откусил ещё кусок шаурмы.
Да уж… И как только получилось выбраться из долбаного клуба без ущерба своей шкуре?
Я всё прекрасно помнил, но ярче всего в памяти застряли разорванные тела охраны Циркуля и литры крови, разбрызганные по коридорам. Их всех убил Мунин, обратившись в свою вторую форму и потратив изрядное количество проклятой энергии.
Правда, ни Эммериха, ни Авроры я не увидел — судя по всему, они успели удрать.
Впрочем, особого дела до франтоватых колдунов мне не было. Куда важнее, что хватило ума вспомнить о видеокамерах в клубе. Найти каморку охраны удалось быстро, а нерадивость этих придурков сыграла на руку — всё было залогинено и даже взламывать ничего не пришлось.
Так что я просто удалил видеозаписи за последние сутки с компьютеров. А потом отключил всю систему, расхреначил жёсткие диски и свинтил через чёрный ход — когда вокруг уже завывали полицейские и пожарные сирены.
Почему пожарные?
Да просто я хорошенько поджёг клуб, прежде чем убраться оттуда. Чтобы уж замести следы, насколько это возможно.
И, как ни странно — с тех пор прошло уже два месяца, а на меня никто не вышел. Полиция списала всё на налёт конкурентов, и надо было видеть лица Игоря и Ивана, когда они смотрели новости наутро после нашего вояжа.
Не подозревающие о том, что их пытались убрать, братья кинулись звонить Авроре и Эммериху, с которыми, как оказалось, накануне обменялись контактами.
Само-собой, никто не ответил.
Я видел, что Иван и Игорь напуганы произошедшим (пусть они этого и не показывали), и не знают, что делать. Но… За этим «загадочным» поджёгом ничего не последовало — и в начале февраля братья вернулись на службу к Урочищу, тепло распрощавшись со мной и отцом.
Ну а я, заручившись обещанием вспомнить обо мне, если им в руки попадётся что-то интересное, пожелал братьям удачи.
Откусив ещё один кусок шаурмы (какой же шикарный соус сюда заливают!), я вздохнул и присмотрелся к двору, по которому расходились студенты.
Мысли о Циркуле не отпускали меня, хоть этот ублюдок и был мёртв.
С кем он говорил по магической связи? Для кого предназначались артефакты из Урочища? Каким образом Циркуль превратился в такого монстра? Зачем решил убить братьев, если умнее было их использовать и дальше?
Ответов не было, но в целом — ничего страшного. Юсупов не занимался этим делом, и внимание Инквизиции мне не грозило. Никто за мной не следил, а артефакты из Урочища…
Эх, вот их было жаль сильнее всего — но что поделать, пришлось сдержать слово и скормить добычу Бунгаме.
Жаба оказалась довольна — проглотила «медуз» из кейса за доли секунд и даже поблагодарила меня. Правда, не рассказала, что это вообще было такое — и мне было слегка обидно от такого недоверия (или пренебрежения?)!
Впрочем, с тех пор Бунгама слегка потеплела ко мне, и даже дважды пускала к себе в Убежище.
Жаль, что у меня никак не получалось исследовать его с научной точки зрения — проклятая жаба запрещала брать образцы флоры и фауны для анализов, грозя тем, что вовсе перестанет со мной общаться!
Ну ничего, всему своё время…
К слову, его у меня почти не было, и редкие спокойные моменты (как сейчас), являлись, скорее, приятным исключением.
Дел навалилось столько, что выкроить свободную минутку стало сложно.
Например, одним из важнейших для меня направлением по прежнему оставался путь к Эфиру, который хранился в Кубке Синего пламени.
Турнир по чароболу проходил согласно расписанию. В конце января Стихийники сыграли с Целителями — и разгромили их подчистую, лишив факультет Ванессы Онегиной всякой возможности побороться за первое или второе место чемпионата академии. Такое случилось впервые за последние семь лет — и мне доставляло несказанное удовольствие наблюдать хмурые рожи Заварского и его команды, которые облажались по полной.
Нет, злым я не был — но уж больно высокомерно и «грязно» вели себя студенты этого факультета (не все, разумеется, но изрядная часть). Так что очередной щелчок по их носам придал лично нашему факультету заряд дополнительной бодрости на следующей игре — с Артефакторами, в начале марта.
Впрочем, там дополнительного стимула нам и не требовалось. Артефакторы играли куда хуже нас, так что победить их не составило труда.
Матч прошёл в самом начале марта, в весьма мерзких и слякотных погодных условиях. Дождь со снегом, хлюпающее поле, залитое водой, в которой мы тонули по щиколотку, изрядная масса «водяных» аномальных зон и монстров… После этого матча половина игроков обеих команд ненадолго оказались в лазарете — с простудой и воспалением лёгких.
Тем не менее, сложилась удивительная ситуация. Теперь в конце апреля должны были встретиться Целители и Артефакторы, в матче за третье место, и как я слышал, некоторые доморощенные «букмекеры» уже принимали ставки на поражение подопечных Ванессы на этот матч.
Ну а в самом начале июня (матч перенесли с конца мая), после экзаменов, будет проведена игра за первое и второе место, между командами Неведомого факультета и Стихийниками.
Сказать, что я был доволен — не сказать ничего. Первым же, тяжелейшим матчем мы с ребятами сделали, буквально, полдела, и проложили себе дорогу к Кубку Синего пламени! А теперь оставалось лишь наказать команду Львова — и всё, Эфир у меня в кармане!
Впрочем, я не обольщался, как и вся остальная команда. Стихийники играли очень хорошо — это признавал даже Чехов, и неустанно повторял это нам. Более того — несмотря на то, что до матча за первое место оставалось ещё два с половиной месяца, ослаблять тренировки никто не собирался.
Мы по-прежнему приходили на стадион трижды в неделю, соблюдали рекомендации тренера по питанию и не забывали о личном магическом развитии. Долгосрочная промокампания, которую я запустил, тоже продолжала работать — команда нашего факультета развивала личные и общие соцсети, и даже умудрилась поучаствовать в двух благотворительных играх в детских домах — после чего получила персональную благодарность от мэра столицы.
Наш декан, глядя на всё это, только усмехался в свою бороду. Очевидно, мы произвели на него впечатление, потому что на игру с Артефакторами он пришёл уже в шарфе в цветах факультета. А после — вступил в короткую стычку с Ванессой, когда та попыталась занять стадион на наши даты для тренировок своей команды. Пикировка деканов была короткой, и Змеев открыто уел Онегину тем, что её команда уже проиграла всё, что только можно. А значит — пусть не мешает тренироваться «тем, кто посильнее и поумнее».
Надо было видеть, как позеленело лицо старой баньши! Я — видел, и этот образ иногда согревал меня холодными ночами, хе-хе!
Ладно, ладно, шучу.
Разумеется, согревала меня кое-что другая… Рыжая и фигуристая.
Само собой, чаробол был не единственным, чем приходилось заниматься.