Станция, на которую мы приехали, была не слишком большой — просторный перрон, небольшая площадь за ним, здание станции техобслуживания этого участка гиперпетли, и парковка у самой кромке леса.
Леса, который окружал нас со всех сторон.
Вековые сосны, ели, берёзы, ясени и клёны — каких только деревьев тут не было! Причём — не только обычно, но и явно увеличенного размера — с десятиэтажку, примерно.
М-да, сдаётся мне, близость Урочища не проходит даром для окрестной тайги…
Здесь даже пахло по другому — не то, что в городе!
Пьянящий аромат цветов, трав, нагретой солнцем хвои, и ещё чем-то неуловимо сладким…
Повинуясь командам сопровождающих и побросав сумки под ноги, мы выстроились на площади в четыре ряда, по десять человек в каждом.
Все — первокурсники из московских ВУЗов.
«Арканум» представляли я, Арсений, Аня, Маша, Львов, Андрей Иловайский, трое целителей, чьи имена я постоянно забывал, и Ларс — парнишка с факультета артефакторики, которого я спас во время Испытания вместе с Машей.
Ещё десяток студентов представляли «Златоград» — из них я не знал никого. Прочие «перваши» были понадёрганы из менее статусных мест.
Как раз к моменту, когда мы закончили выстраиваться, на парковку вылетел военный мобиль с закреплённым на багажнике крупнокалиберным пулемётом. За ним появились два гравибайка, четыре тяжёлых, открытых мобиля-грузовика, а следом с неба рухнул десяток «Витязей» лётной модификации — на магических «джетпаках».
— Серьёзная бригада, — заметил Арс, стоящий рядом со мной.
— Ага, — подтвердила Аня, — Хотя с чего бы это, казалось, да? Как будто собрались охранять дворянских детишек, от… Упс, а ведь и точно!
— Прикусила бы ты язык, Лисицина, — посоветовал ей стоящий впереди нас Львов, — А то сочтут за оскорбление, вызовут на дуэль…
— Утрутся, — спокойно отрезала подруга, — Кого мне бояться, лекарей что-ли? Они весь прошлый год отса…
— Аня! — предупредил я.
— Молчу, молчу, — фыркнула Лисицина.
— Доиграешься, — бросил через плечо Львов, решив оставить последнее слово за собой.
— Тот, кто так решит — будет иметь дело со мной, — сказал я достаточно громко, чтобы он услышал.
После Шабаша и до самого открытия своего артефакторного магазина Серёжа себя никак не проявлял. Прикусил язык, подчинился отцу — сказать можно было по разному. Однако после случая с Бунгамой и проигрыша команде «неведомых» в финале кубка по чароболу, как говорил Арс, этот придурок снова стал невыносимым — и даже хуже, чем прежде.
Меня, а частности, Львов пытался задеть тем, что пробовал острить на тему моего отсутствия на финальном матче и тем, что вместо этого я ударился в «модную» индустрию (намекая на примерочные зеркала, надо полагать).
Надо ли говорить, что на мой взгляд, его действия в моих глазах выглядели жалкими?
Особенно после всего, что произошло летом в Петербурге, «Тихом месте», и Баку.
Даже одно то, что мой дед теперь является Ночным Князем, и знает о природе моей магии… Одного этого было достаточно, чтобы полностью игнорировать тупоголового Серёжу с его попытками острить за мой счёт. Бедолага даже не предполагал, насколько он далёк от «большой игры», которую я веду.
Подумав о деде, я в который раз порадовался, что он отнёсся к моей сущности адекватно — хотя чего было ждать от того, кто стал вампиром?
Трижды ха-ха!
В целом, я просто рассказал Дмитрию о своей природе, о том, как это узнал и скрываю, о части своих приключений и догадок (умолчав о таинственном пожирателе, который любит устраивать мне разного рода «проверки») — и это его устроило.
Он не стал копаться в моих словах, подвергать их сомнению, не пытался узнать больше — может, потому что у него самого теперь было дел по «скрытию» по самое горло?
Особняк в Костроме я оставил за ним — безо всяких документов, разумеется. Плюс — сделал дополнительный банковский счёт на имя какого-то бездомного, чтобы дед мог спокойно пользоваться своими же деньгами, которые по его завещанию перешли мне.
Ну и всякие такие вопросы пришлось решать по мелочи…
Я тряхнул головой, отгоняя ненужные сейчас мысли.
Ладно, это всё лирика. Дед где-то в центральной России, охотится на объявившегося там убийцу молодых блондинок. А я — в Сибири, у Урочища.
Забыв про фыркнувшего и возмущённо отвернувшегося Львова, я внимательно наблюдал за прибывшим за нами конвоем.
Из головного мобиля, с установленным в задней части здоровенным пулемётом, выбрался мужчина. Высокий, в гладко отутюженой капитанской форме, фуражке, с квадратной, выбритой челюстью и видом заправского вояки — диагональный шрам через всё лицо лишь усиливал этот образ.
Но, несмотря на бравый и грозный вид, этот капитан сразу вызвал у меня не самые приятные чувства. Не знаю, в чём было дело, в его презрительно поджатых губах, или взгляде. Смотрел он так, словно перед ним стояли не отпрыски лучших ВУЗов столицы, не потомственные дворяне и те, кто может ими стать — а кучи дерьма.
— Сми-и-ир-р-р-на! — рявкнул он, и увидев, как большинство не отреагировали на его команду, поморщился, — М-да… Вижу, неучены прибыли… М-да… Раньше молодёжь была другой…
Он поиграл желваками, и окинул нас взглядом.
— Я — Атаманов Дмитрий Евгеньевич, заместитель коменданта Тобольской заставы у Урочища 72-М1, в народе известного как «Тобольское Урочище». Весь следующий месяц я буду вашим непосредственным командиром — за что на каком-нибудь из будущих светских приёмов скажите спасибо его императорскому величеству, который отчего-то решил, что сопляки, не видевшие ничего кроме мамкиной юбки, должны нюхнуть настоящей магии! И передайте также, что я несказанно рад оказанной мне честью!
Полагаю, яд и сарказм в его голосе уловили даже самые недалёкие из нашей группы…
— Сегодня вас познакомят с распорядком заставы, ваших обязанностях, уставе, устроят небольшую экскурсию — а завтра, малыши, начнётся ваша «практика», — Атаманов буквально выплюнул это слово, — Так что будьте готовы как следует прикурить. А сейчас — по машинам! Десять человек в кузов, вперёд!
Мы забрались в грузовики (само собой получилось так, что мы и «Златоградцы» заняли по целой машине), и конвой тронулся, выруливая с парковки посреди векового леса.
— Серьёзные штуки, да? — спросил меня Ларс, оказавшийся на сиденье рядом.
— Ты про что?
— «Витязи» модификации «Сокол», — пояснил артефактор, — В столице такие редко увидишь, а вот на заставах они часто встречаются.
— Ты вроде говорил, что у тебя отец служит где-то у Урочища? — припомнил я.
— Точно, — улыбнулся Ларс, — Здесь и служит! И как раз в «Соколе»! Подумал, может он тут.
— Круто! — восхитился Арсений, прислушивающийся к нашему разговору, — Быть «Соколом» — это почётно! В них кого попало не берут, только самых одарённых магов воздуха, рангом не ниже Знатока! Но вообще вроде как среди «Соколов» и Магистры служат…
— Так и есть, — подтвердил Ларс, — Отец был лучшим выпускником стихийного факультета нашей академии девяносто шестого года. А сейчас на полпути к Магистру… Ну, он сам так говорил, когда мы виделись в последний раз.
— Ого, мощно!
— В пятьдесят восемь лет ещё не апнуть Магистра — это мощно? — фыркнул Львов, и сплюнул за борт, наблюдая за проносящимися мимо нас деревьями, — Ну-ну…
Мы оставили его шпильку без внимания — большей части нашей группы уже было ясно, что Серёжа частенько несёт херню — даже его со-факультетникам. Ни Маша, ни Андрей Иловайский, с которым мы вместе пережили Новый год у Салтыкова, никак не прокомментировали очередной выпад мажора, лишь двое первашей-целителей поржали — но быстро заткнулись под тяжёлым взглядом Арса.
— Не слушай его, — спокойно произнёс Кабанов, — Твой отец красавчик,
— Знаю, — Ларс выглядел слегка смущённым, — Жаль, что вижу его редко… «Соколы» заключают контракты на пять лет.
— И что? — не поняла Аня.
— А то, что это не «Витязь», из которого можно выбраться в любой момент, — Пояснил Арс, — С лётным костюмом куда большая степень синхронизации происходит, и ты пять лет, фактически, проводишь в нём.
— Же-е-е-есть!
— Да, дело такое… — кивнул Ларс, — Ещё говорят, что после снятия костюма человек долго не может привыкнуть к тому, что не умеет летать…
Я на несколько секунд задумался над этим, представил подобное, и почувствовал, как по спине пробежал холодок. Каково это — быть связанным с магической техникой настолько, что она становится частью тебя самого? Что произойдёт, если ты потеряешь её? Очевидно, что с таким уровнем «слияния» это становится чем-то большим, чем просто работа.
— И давно твой отец его носит? — спросил я.
— Уже три года.
Мы замолчали, осознавая сказанное, посмотрели наверх, на мелькающие за кронами деревьев магические экзоскелеты — и тут лес неожиданно расступился, выпуская нас на возвышенность и открывая широкий вид…
— Твою-у-у-у ма-а-а-ать! — вырвалось у Арсения, и я был с ним полностью согласен.
Стена.
Огромная, монументальная, белокаменная — она возвышалась над участком холмистой равнины, и расходилась в стороны, будто отделяя один мир от другого.
Впрочем — так оно и было.
Высота постройки была невообразимой — метров шестьдесят, если не больше. Солнце, пробиваясь сквозь тучи, бросало на стену длинные тени, делая её мрачной и неприступной.
— Смотрите! — крикнула Аня, указывая вперёд.
Я прищурился, пытаясь разглядеть детали — вокруг стены кипела жизнь. Бронированные мобили проносились по периметру стены и вдоль реки, вытекающей из-под неё. В небе кружили вертолёты и АВИ. То тут, то там — вдоль лесов и на скалистых возвышенностях, у холмов и берега реки, торчали сторожевые вышки, а между ними курсировали отряды военных.
Где-то вдалеке, высоко над Урочищем, которое человечество отгородило от себя (или само отгородилось от него, это как посмотреть) собирался магический шторм. Километрах в пятидесяти от нас клубились тучи, переливаясь неестественными цветами: фиолетовым, зелёным, кроваво-красным. Молнии, похожие на трещины в небе, пронзали эти жутковатые облака, но звуков грома не было. Только тишина — тяжёлая и зловещая.