Я уклонился от выстреливших в меня из брюха твари щупалец, ускорился до предела, подхватил игральную кость, впитавшую в себя Эфир, и с разворота выставил купольный щит, влив в него толику истинной силы.
Щупальца ударились в него и я связал их, а затем пустил по ним эфирный заряд. Он пролетел как стрела, врезался в плоть чудовища и отбросил его на десяток метров. Дед успел соскочить с монстра, и тот, отлетев, повалил несколько скальных колонн и деревьев.
Я ухмыльнулся, чувствуя, как Искра внутри меня отзывается на свежий Эфир.
— Ну сейчас поиграем, сволочь!
Тварь поднялась. Её студенистое тело колыхнулось, принимая более агрессивную форму — шесть паучьих ног удлинились, покрылись хитиновыми шипами, а из брюшка вылезли новые щупальца.
— Марк! У этой явно больше опыта! — крикнул дед, уворачиваясь от кислотного плевка.
Я активировал магическое зрение. Если у первой твари эфирное ядро было размером с кулак, то эта, потеряв сородича, «сжала» его до размеров грецкого ореха.
Однако Эфира в ней было раз в десять больше…
Я видел, как источник силы монстра прячется глубоко внутри его тела и защищается слоями пульсирующей плоти.
— Учится на ошибке сородича, — пробормотал я, уворачиваясь от удара покрытого слизью щупальца, — Нам надо вскрыть её брюхо!
— Сделаем!
Тварь не спешила атаковать магией, предпочитая физические удары. Она методично загоняла меня к группе чёрных деревьев, чьи ветви начали тянуться к моей шее.
— Плохой план, — прошипел я и создал взрывную волну воздуха, отшвырнувшего меня в сторону.
В этот момент дед нанёс ещё один удар по отвлёкшейся твари — с разбега, в падении, прокатившись меж ног, его кровавые клинки вскрыли брюхо. Фиолетовая слизь хлынула фонтаном, окатив деда, и я снова ударил копьём из Эфира…
И промахнулся.
Тварь, оставляя за собой след потрохов, резко прыгнула к погибшему сородичу, её щупальца впились в истекающую слизью плоть.
— Что за… Она же…
— Поглощает её плоть! — «закричал» Хугин в моей голове.
Монстра от нас отделил магический купол, невосприимчивый к обычной магии. Тварь начала мутировать на глазах. Конечности удлинились, слизь загустела в хитиновую броню, а на спине выросли три новых глаза на щупальцах.
— Вот чёрт, — прошептал дед.
Тварь издала победный рык, больше напоминающий звук лопающихся пузырей — и магический купол вокруг неё лопнул, разлетевшись сверхскоростными снарядами. Они посекли деревья, колонны, землю — и взорвались.
Не знаю, как я успел вкачать в защиту максиму энергии — на это ушёл весь резевр Искры. И даже несмотря на это, меня долбануло так, что несколько секунд я, отброшенный на добрых пятьдесят метров, не понимал, что происходит.
Помотав головой, я поднялся на колени…
— В сторону!
Дед успел снести меня ещё на десяток метров, и земля на том месте, где мы находились, взорвалась. А тварь рванула к нам…
Четыре щупальца понеслись к деду, ещё два — ко мне. На теле монстра появилось два клыкастых рта — и из них вырвался тройной плевок кислоты.
Я едва успел поставить ледяной барьер. Кислота прожгла его за секунду, но этого хватило, чтобы увернуться. Дед не был так удачлив — одно щупальце впилось ему в плечо, оставляя дымящуюся рану.
— Дед!
— Не отвлекайся! — проревел он, отрубая щупальце когтями.
— Нужно заставить её использовать магию!
Развернув ладонь, я выпустил серию огненных игл. Тварь отреагировала мгновенно — создала защитный барьер.
На долю секунды я увидел её ядро.
— Дед! Правая нижняя часть брюха!
Дмитрий, отрубив ещё одно щупальце, кивнул и ринулся вперёд, отвлекая тварь. А я начал плетение трёхслойного заклинания. Первый слой — ледяные оковы, сковывающие ноги. Второй — электрический разряд, сокращающий плоть… Третий…
Тварь взревела и выпустила магический импульс, разрывая первые два слоя. Именно то, что мне было нужно!
— Сейчас!
Я выпустил заранее подготовленное копьё из Эфира — в тот момент, когда дед ускорился, создал здоровенный кровавый двуручник и одним махом вскрыл нужную часть тела монстра.
Копьё пронзило тварь точно в цель. На мгновение воцарилась тишина, а затем…
БАХ!
Тело монстра разорвалось изнутри. Фиолетовые куски плоти разлетелись по поляне, а в воздухе закружился бирюзовый туман — чистый Эфир.
Я еле стоял на ногах, но торжествующе посмотрел на деда:
— Вот что значит выбор. Она выбрала поглотить сородича… и это её погубило. Могла бы просто убежать…
Дед, тяжело дыша, лишь покачал головой:
— Или это было предопределено с самого начала.
Достав игральную кость, я только посмеялся — и принялся начал собирать Эфир.
Улов был богатый…
Глава 12Храм
Игральная кость в моей ладони пульсировала, переливаясь бирюзовыми всполохами. Эфир — чистый, незамутнённый, мощный (мощнее, чем всё, что я добывал раньше!) — наполнял талисман до краёв.
Я сжал кубик в кулаке, ощущая, как энергия волнами расходится по руке и впитывается в Искру, будто живая. Десятую часть из добытого я сразу же перелил в себя.
— Ну наконец-то.
Губы сами растянулись в ухмылке. После схватки с тварями я не чувствовал усталости — только жгучее возбуждение. Столько Эфира… С таким количеством я мог бы сравнять с землёй пару районов Москвы.
Или спасти их…
И опыт, и интуиция подсказывали, что я УЖЕ добыл нужное количество истинной силы — для убийства Юсупова.
В тот же миг в голову заползла вкрадчивая мысль — «А не вернуться ли обратно?» — но я тут же отогнал её.
Нет.
У меня появился шанс добыть то, о чём даже не смеют мечтать ни правители, ни Туманоликий, ни кто-либо ещё! И упускать этот шанс я совсем не хотел…
— Ты прямо светишься, внук, — Дед стоял в паре шагов. Его раны уже затянулись, когти исчезли, но на лице появилась усталая бледность. Сплюнув, он выудил из кармана пробирку с искусственной кровью и с удовольствием выпил её, — Как фонарь в ночи. Надеюсь, эта победа не сделает нас мишенью для чего-то ещё более мерзкого?
— Если сделает — тем лучше, — Я сунул кость в карман, всё ещё ощущая исходящее от неё тепло Эфира, — Чем больше монстров — тем больше добычи.
— Ты ненасытный сучий потрох, — хрипло рассмеялся дед, — Я тебя, конечно, понимаю, но…
— Но что?
— Знаешь, как говорили в моей молодости? «Жадность фраера сгубила».
Я тоже тихо рассмеялся.
— Не переживай. Теперь у нас есть конкретная защита от любой твари. Даже от Годзиллы, думаю.
— Надеюсь, проверять не придётся.
Хугин в моём кармане дёрнулся. Его голос прозвучал в голове, как шелест ветхих страниц:
— Не стоит оставаться на одном месте долго. Скоро другие создания почуют освободившуюся территорию и придут. И пусть ты уверен в своих силах — помни, Урочище умеет удивлять…
Я кивнул, вспомнив, как те твари из Тобольского Урочища закрутили вокруг меня временной кокон, и как я заколебался из него выбираться. В словах маледикта был смысл, и как бы мне не хотелось подманить ещё монстров — не стоило делать это сразу после тяжёлого боя.
Я бросил последний взгляд на поляну, усеянную обрывками слизистой плоти. Лес вокруг затих, но в этой тишине не было покоя — только затаившееся ожидание. Деревья с их чёрными, скрюченными ветвями казались наблюдателями или… Аудиторами, которые оценивают меня.
— Ты прав, Хугин. Пошли.
17 июня 2032 года. Таримское Урочище.
Пять следующих ночей мы шли через пустоши, где даже воздух казался враждебным. Песок под ногами то превращался в зыбучие топи, то рассыпался, словно пепел. Небо над Урочищем не менялось — после заката всё те же неестественно яркие звёзды, будто кто-то проткнул полотно ночи иглами. Днём — палящее солнце без единого облачка.
А потом мы увидели его.
Храм.
Он возвышался на краю пропасти, будто выросший из самой тьмы. Стены, сложенные из чёрного камня с прожилками серебра, поглощали свет — но при этом от них исходило слабое мерцание, как от тлеющих углей.
— Охренеть… — Дед прищурился и замер.
Я не ответил. Горло внезапно пересохло.
Храм не был похож на обычные руины. Он казался живым. Башни изгибались, как рёбра какого-то колоссального зверя, а между ними тянулись мосты, сплетённые из теней. Над центральным входом висел огромный символ — три переплетённых кольца, вырезанных в камне. Они светились тусклым синим, и при взгляде на них в висках начинала пульсировать боль.
— Это… врата? — спросил я, обращаясь к Хугину.
Глаз в моей руке дрогнул.
— Да. И печать. Только пожиратель может открыть их, — Он помолчал, — Если, конечно, знает, как это сделать.
Я медленно выдохнул. В груди что-то сжалось — не страх, нет.
Жажда.
— Ну что ж… — Я сделал шаг вперёд, чувствуя, как что-то внутри меня отзывается на зов храма, — Похоже, мы на месте.
Дед хрипло рассмеялся:
— Ты только посмотри на это, внук! Даже мне, старому мертвецу, не по себе! Аж мурашки по коже…
Я не ответил. Вместо этого сосредоточился на глухом гуле, который исходил от стен.
Будто где-то внутри что-то дышало.
Спустившись с барханов, мы подошли к воротам ближе. С каждым шагом я всё сильнее и сильнее ощущал, как по спине пробегают мурашки. Песок остался позади — вокруг колоссальной постройки был лишь антрацитово чёрный камень.
И он был тёплым — словно в глубине храма пылал гигантский очаг. Ворота, покрытые паутиной трещин, напоминали челюсти древнего чудовища — высокие, массивные, с выщербленными краями.
Но больше всего меня поразило то, что было вмуровано в них.
Тело.
Оно висело в центре левой створки, будто распятое. Кости, обтянутые высохшей кожей, вросли в камень, словно храм сам поглотил его когда-то давно. Одежда истлела, оставив лишь клочья, но поза говорила сама за себя — руки раскинуты в стороны, голова запрокинута, словно в последний миг этот человек кричал.