— Принесёшь всё туда. До заката. Иначе… следующий костёр будет не таким красивым. Он будет медленным. И ты будешь слушать, как кричит каждый человек, которого ты любишь.
— Ты… не тронешь их… Тогда… Я никогда… Не соглашусь…
— Не трону?.. Марк, Марк… Ты ещё не понял, с кем связался? Думаешь, что можешь прятать их? Скрывать? Уводить из моего поля зрения? Думаешь, что ты настолько зол и ненавидишь меня, что их смерти не позволят тебе стать моим учеником? О-о-о, как же ты ошибаешься! У меня есть огромный опыт в ломании хребтов, знаешь ли… И ты рано или поздно тоже сломаешься! Всё зависит лишь от количества ударов…
Он наклонился совсем близко. Его голос стал жестче. Холоднее.
— Ты должен начать понимать одну вещь: у пожирателей не бывает близких. Мы — не люди. Мы не любим, не ценим, не жалеем. Мы забираем и владеем.
Ухватив рубашку и пиджак за ворот, он поднял меня — легко, словно тряпичную куклу.
— Ты хочешь быть героем? Хорошо. Но герои умирают одиноко — а потом их забывают. Но мы, те, кто в тени… мы остаёмся. Пока мир не станет нашим.
— Я… Не буду… Служить тебе…
Он бросил меня на землю, как мусор.
— Будешь. Не завтра, не через месяц — но будешь. Потому что ты слишком живуч, чтобы умереть. И слишком горд, чтобы сдаться. А значит — ты идеальный материал.
Он сделал шаг назад. Его голос стал почти дружелюбным:
— Я приду снова, Марк. И мы снова поговорим об ученичестве. О том, как ты начнёшь учиться видеть мир так, как вижу его я. Без иллюзий и надежд. Я хочу, чтобы ты научился видеть только правду и силу.
— Я… Уничтожу тебя…
— Может быть, однажды. Но сегодня ты просто глупый мальчик, потерявший единственную девушку, которую любил.
Его слова впечатались в мою голову, как приговор.
— Думай об этом, Марк. Думай.
И он ушёл. Тихо, без лишних слов.
Я остался лежать. Одна рука судорожно скребла землю. Другая страшно ныла от боли. Внутри меня не осталось ничего.
Только холод, боль и пепел…
Не знаю, сколько я так провалялся на холодной земле.
Может, минуты. Может — часы. Время перестало существовать. Более того — мне уже было всё равно. Звёзды над головой мерцали, как будто издевались, подмигивая друг другу.
Когда они начали меркнуть, я кое-как встал и заковылял к мобилю, съехавшему в кювет примерно в сотне метров от места схватки.
Каждый шаг был словно по стеклу. Суставы скрипели, мышцы судорожно напрягались, пальцы немели.
Ветер гнал пыль по дороге, луна всё ещё висела в небе, словно безмолвная свидетельница моих ошибок. Она была там, когда я начал. Она была там, когда я проигрывал. Она была там, когда потерял её…
Илона.
Имя подруги не вырывалось из горла только потому, что у меня не было сил его произнести.
Я завёл двигатель. Он заскрипел, чихнул — но заработал. Сдав назад, я развернулся и рванул с места. Двигатель взревел, как раненый зверь.
Я не чувствовал боли. Или, может, просто привык к ней? Жаль, что не осталось энергокристаллов, чтобы подлечиться…
Их жадное тепло могло бы хотя бы частично заполнить эту пустоту внутри. Хоть немного затушить ад, который Туманоликий устроил в моей груди.
Целая правая рука держала руль, но левая висела плетью вдоль тела. Нервы будто оборвались. Кожа онемела. Пальцы не слушались. Каждая кочка отзывалась болью в рёбрах, в носу, в суставах.
Но это было неважно.
Главное — ехать домой. В Москву.
В мою нору.
Дорога слилась в одно сплошное пятно. Свет встречных фар, темнота ночи, тени деревьев на обочине.
Где-то за спиной оставалась Илона. Её тело, её взгляд.
Её последний вздох.
Её голос, которого я больше никогда не услышу…
Её запах, который я уже не почувствую…
Москва встретила меня утренним шумом мобилей на дорогах. Город просыпался, будто ничего не случилось. Для него — возможно. Для меня же — всё изменилось безвозвратно…
Но город был глух к моей боли.
Впрочем — чего было ещё ожидать?
Консьерж не посмел сказать ничего, когда я завалился в фойе. Он просто молча посмотрел на меня, как на призрака, вышедшего из ада, поздоровался и опустил глаза.
В лифте я посмотрел на своё отражение, и криво ухмыльнулся. Понятно, почему!
Лицо — маска крови и грязи. Глаза — два тлеющих злостью угля. Я словно не был собой. Лишь оболочкой, внутри которой бушевала буря.
Дверь в квартиру открылась легко, системы защиты просканировали меня и снова заработали на полную.
Я сбросил одежду прямо на пол, в холле. Окровавленная рубашка, порванные брюки. Магические амулеты на комоде у входа замигали, чувствуя мой уровень энергии. Точнее — моего истощения.
Один за другим я снял парочку и активировал их. Заклинания исцеления, восстановления, защиты. Пройдя в ванную, начал опустошать бутыльки с лечебными эликсирами, один за другим.
Боль не уходила полностью — она просто становилась терпимее. Превращалась в фоновый шум, который можно игнорировать. Хотя бы на время.
Я включил душ и долго стоял под горячими струями воды, смывая с себя грязь, кровь и боль. Температура почти обжигала кожу, но я не двигался. Закрыл глаза, и только сейчас позволил себе забыть обо всём.
О боли, о смерти, о злости.
Вообще — обо всём.
А потом я активировал пространственный тайник, который мы сделали с Илоной. Воздух задрожал, пространство расступилось, расширилось, открывая переход. Портал пульсировал энергией.
Я шагнул внутрь, и оказался на огромном поле высокой зелёной травы, залитом солнечным светом.
В сотне метров передо мной стоял дом. Наш с Илоной дом, спрятанный даже от времени. Здесь хранились все наши тайны, артефакты, книги, записи. Всё.
Здесь я мог быть собой — безо всяких масок.
Подойдя к дому, я толкнул дверь, ощутил знакомый запах жасмина…
И услышал шаги. Лёгкие, быстрые.
Знакомые…
Илона вышла из дальней комнаты в лёгком изумрудном сарафане. На её лице застыло выражение обеспокоенности и лёгкого испуга.
— Марк!
Она бросилась мне на шею, обняла.
Мои губы нашли её, и мы слились в долгом, страстном поцелуе.
Друзья, не забывайте ставить лайки на произведение — это очень важно!)
Глава 2Не фэйк
Спустя пару часов, насытившись друг другом — не только физически, но и эмоционально (ради такого однозначно стоило научиться создавать «эмоциональный мост» во время секса!) — мы сидели на кухне, укрытой полумраком.
Сквозь окно пробивался тусклый свет предрассветного неба, окрашивая стены в розово-сизые тона. Снаружи завывал ненастоящий ветер, создавая впечатление, что мы находимся в забытой всеми богами глуши.
Чайник с отваром дымился, источая терпкий, немного горьковатый аромат — смесь редких таёжных трав, собранных лично Илоной несколько месяцев назад.
При первом глотке я поморщился, но уже через минуту почувствовал, как тепло разливается по телу, будто кто-то осторожно подлил масла в старый, скрипучий механизм.
Илона, сидя напротив меня, задумчиво накручивала один из своих рыжих локонов на палец. Её пальцы чуть дрожали — даже после моего возвращения и «разрядки» она не могла успокоиться.
Подруга смотрела куда-то в пространство между нами.
— Не могу поверить, что твой план сработал.
Я только хмыкнул.
— Был огромный шанс, что Туманоликий окажется умнее и не купится на мою актёрскую игру. Всё-таки до этого программировать собственные эмоции обратным пожиранием я не пробовал. Получилось слегка топорно и излишне пафосно, на мой взгляд, но… Видимо, получилось очень даже натурально. Проклятье, нет никакого желания повторять, если честно… Всё было так реально! В какой-то момент я действительно подумал, что ты погибла…
— Да я не об этом, Марк. В тебе я не сомневалась ни секунды. А вот в… Той, другой — ещё как.
Я понял, что она говорит о клоне.
Да, получив доступ к лаборатории Салтыкова, я сделал не только три его копии и одну свою — но и клона Илоны. В тот момент я решил просто подстраховаться, создать его на всякий случай, но позже, когда получилось создать «обманку» из Салтыкова и подсунуть её Юсупову, идея приобрела слегка другой вид.
И план по охоте на Туманоликого окончательно оформился в моей голове.
Мне нужна была очередная отсрочка — и я её получил за счёт «убийства» Илоны.
Клон был настоящим произведением искусства. Внешность — точная копия, начиная от родинки на шее, до малейших звуков, которые рыжая издаёт, когда злится. Артефакты — те самые амулеты, что она всегда носит. Искра — искусственная, но почти неотличимая от настоящей. Основная энергетика, немного памяти, эмоциональный базис, все внешние проявления магии — и вуаля, готово!
Как же охрененно сложно было её создать… Едва ли не сложнее, чем поддельного «Салтыкова». А уж запрограммировать на то, чтобы кукла говорила нужные слова и правильно реагировала…
Бр-р… До последнего боялся, что убил прорву времени впустую!
— И тем не менее — у нас получилось.
— Ты уверен?
— На девяносто процентов. Думаю, если бы Туманоликий заподозрил подвох, он бы действовал иначе. Забрал бы тебя… То есть — её. Вероятно — начал бы проверять, выпытывать какую-нибудь информацию, мучить… Но я решил, что раз с клоном Салтыкова он так и не разобрался — так что и тут ничего не поймёт.
— Но ты действовал очень быстро.
— Десять процентов на то, что поймёт, дорогая. Это овердохрена. Именно поэтому я решил провернуть всё так быстро, якобы с бухты-барахты. Чтобы не дать ему времени на лишние лишние раздумья.
— Понимаю, — подруга вздохнула и забралась с ногами на стул, — И что теперь, Марк?
— Теперь… Тебе придётся какое-то время пожить здесь, малышка.
— Это и так понятно. Но как ты обставишь моё исчезновение?
— Да никак. Туманоликий будет за мной наблюдать, само-собой. Но он понимает, что твою «смерть» афишировать я не стану. Слишком много вопросов тогда возникнет, а лишнее внимание мне ни к чему, он знает. А потому… Твоему дедушке скажем, что ты уехала на месяц в экспедицию, как и планировали. В Египетскую деспотию, на раскопки по выданному в училище гранту. У остальных и подавно не будет никаких вопросов. Если потребуется — я всегда могу сделать твой образ с помощью нейросетки и записать для Адриана несколько видео, или даже попросить Лизу составить надстройку и поговорить с ним пару раз — если потребуется «отсрочить» твоё возвращение, например.