Сергей ощутил, как что-то внутри него вскипает.
— Он… блокирует ее видения?
— Мы не знаем наверняка. Быть может, он делает ненамеренно, а может… Но одно мы знаем точно. Он — аномалия. Варвара дважды предрекла ему смерть — и оба раза он избежал этого. И после второго случая её дар стал… сбоить.
Василий шагнул вперед.
— Если убрать его — всё вернется на круги своя.
Тишина. Даже ночные птицы замолчали, будто почувствовав напряжение.
Сергей медленно выдохнул.
— И вы хотите, чтобы его убрал я?
— Да.
Глава 17Последняя тайна Юсупова
30 июня 2032 года. Квартира Марка.
Два дня. Сорок восемь часов с того момента, как Юсупов улыбнулся мне своей ледяной улыбкой и приказал подготовить материалы. Сорок восемь часов, за которые я успел проверить каждый запасной план, каждый аварийный выход — и понять, что их попросту нет.
Мои друзья сидели в гостиной, словно приговорённые перед казнью. Аня щелкала ногтями по подлокотнику кресла, Арс молча пил кофе, а Маша нервно перебирала края свитера.
Они ждали объяснений. Но сегодня я собирался дать им больше, чем просто слова.
— Ладно, Апостолов, — Аня первая не выдержала сгустившейся тишины, — Ты собрал нас не для того, чтобы пялиться в стену. Юсупов что, уже послал за тобой инквизиторов, и это прощальный вечер? Если так — давай хотя бы напьёмся ради приличия.
— Нет, — я провёл рукой по лицу, — Но у нас… У меня осталось пять дней.
— До чего? — Арс поставил кружку на столик так резко, что расплескал кофе.
— До того, как он получит всё, что я создал. Разработки по магической реальности. А потом… Потом этого урода будет уже не остановить.
Я встал, и направился в ванную.
— Идите за мной.
Они переглянулись, но встали.
А когда я провёл рукой рядом с зеркалом, и воздух дрогнул, пространство сжалось, и перед нами раскрылся портал — ахнули.
— Это что⁈ — изумилась Аня.
— Проще показать.
Трава под ногами была мягкой. Солнце светило ярче, чем в Москве, а воздух пах жасмином и свежестью.
— Где мы? — Маша ахнула, озираясь по сторонам.
— В моём пространственном тайнике, построенном по утерянным чертежам Вильгельма Пеля. Вернее… в нашем тайнике.
И тут из дома вышла Илона.
Рыжие волосы, золотистые глаза, лёгкая улыбка — живая, настоящая. Она замерла, увидев гостей, но лишь на секунду.
— Ну наконец-то, — сказала она, закатив глаза, — А то я уже думала, ты решил держать меня здесь вечно.
Аня аж подпрыгнула.
— Ты… ТЫ⁈
— В смысле, «ты»? — Илона скрестила руки, — Кто, я?
— Но ты же… Сгорела! — Арс выдавил из себя это слово, широко раскрыв глаза.
— Нет, — я перехватил взгляд Илоны и кивнул, — Это был клон.
Тишина.
Потом Маша резко развернулась ко мне, и в её глазах вспыхнуло что-то между обидой и яростью.
— Ты… Ты нас даже в ЭТО не посвятил?
— Если бы я сказал вам, что Илона жива, вы бы не поверили в её смерть. А Туманоликий мог почуять подвох.
— Мы твои друзья, чёрт возьми! — Аня пнула ногой камень, и тот отлетел в озеро, — Или ты думал, мы не сможем сыграть так же хорошо, как ты?
— Я думал, что если он вас схватит и начнёт выворачивать душу наизнанку, вы не сможете скрыть правду! — Голос мой звучал жёстче, чем я планировал, — И тогда он убил бы вас по-настоящему!
Арс сжал кулаки, но не стал спорить. Он понимал. Они все понимали — просто не хотели признавать.
— Ладно, — Маша выдохнула, — Допустим, ты прав. Но… Что теперь? Юсупов — это… Распутин? И ему нужны твои разработки? И ты сам?
— Да, — Я сел на траву, чувствуя, как земля слегка пружинит подо мной, — Он меняет тела, как перчатки. И моя магическая реальность ему нужна не просто так. Он явно хочет Эфир. А получив его… Страшно представить, что тогда случится с Империей.
— А что насчёт пяти дней? — Илона присела рядом, её пальцы коснулись моей руки.
— Через пять дней Император вернётся и снимет с меня дворянское слово, данное Салтыкову. И тогда Юсупов получит доступ ко всем нашим исследованиям.
— Тогда мы все умрём, — тихо закончила Аня.
— Есть такой шанс. Отобрав у меня последний, как он думает, козырь, Юсупов совершенно точно возьмёт вас в плен и продолжит шантажировать меня.
— Проигрыш-проигрыш… — пробормотал Арс, — Согласишься отдать ему тело — и погибнешь, а он провернёт какой-нибудь переворот. Откажешься…
— И он убьёт вас. И всё равно с помощью моих разработок найдёт себе новое тело.
Тишина повисла между нами. Даже ветер в этом искусственном мире будто замер.
Аня первой нарушила молчание.
— Ладно, гений. Ты нас заманил сюда, показал живую Илону, напугал историей про Распутина… Что дальше?
Она скрестила руки на груди, но я видел, что её пальцы слегка дрожали. Арс стоял неподвижно, как статуя, только глаза выдавали напряжение. Маша прикусила губу, а Илона… Илона смотрела на меня так, будто уже знала ответ.
— Дальше — план, — я вытащил из кармана игральную кость. Она была тёплой, почти живой, и пульсировала в моей ладони слабым лиловым светом.
— О, чёрт, — прошептал Арс, — Это же…
— Эфир. Да. За ним я гонял на свою «практику».
— Ещё одна история, о которой невозможно рассказать, — нервно фыркнула Аня.
— Расскажу, когда закончим с Туманоликим.
Я сжал кость в кулаке, и из неё вырвалась сияющая, переливающаяся звёздная пыль.
— Тебе не кажется, что ты заходишь слишком далеко? — Маша отступила на шаг, — Мы не умеем…
— Пока, — я перебил её, — Пока — не умеете. Но я не прошу вас использовать Эфир. Только хранить.
— Для чего? — Аня прищурилась.
— Для момента, когда он понадобится. А он наступит очень скоро, поверь, Лисицына.
Я подошёл к ней. Аня не отстранилась, но её плечи напряглись.
— Доверяешь? — спросил я.
— Чёрт возьми, ненавижу, когда ты так говоришь, — проворчала она, но кивнула.
Я поднёс руку к её груди, туда, где пульсировала Искра. Пыль Эфира втянулась в неё, как вода в песок. Аня ахнула, глаза её расширились, но она устояла.
— Чёрт… Это как…
— Как ощутить, что ты прыгнул с Адепта до Архимага? — я усмехнулся.
— Хотела сказать — как сотня оргразмов одновременно…
Арс тихо фыркнул.
— Если тебе такая аналогия ближе — пожалуйста. Только повторюсь — не пытайся его использовать. Пока.
Аня кивнул, и я, всё также удерживая на ладони кость с вырывающимся из неё Эфиром, подошёл к Арсу. Он принял дар молча, лишь стиснув зубы, когда Эфир вошёл в него. Маша дрожала, но не сопротивлялась. Илона же…
— Ты уверен, что это сработает? — она прошептала, когда я коснулся её лба.
— Нет.
Она рассмеялась.
— Хотя бы честен.
Когда последняя крупинка Эфира исчезла в её Искре, я отступил.
— Теперь — «Кровавый пакт».
— Опять? — Аня закатила глаза.
— Обновлённая версия. Всего на несколько дней, не переживай. После смерти Юсупова он растворится.
Я достал из кармана небольшой нож и провёл им по ладони. Кровь, тёмная и густая, капнула на траву. Друзья, не колеблясь, сделали то же самое.
— Клянёмся, — начал я, — Защищать друг друга — и молчать об Эфире.
Упавшие на землю капли крови вспыхнули алым светом. Затем тонкие нити из наших ладоней поднялись в воздух, смешалась, впиталась в кожу, оставив лишь лёгкое жжение.
— Всё? — спросил Арс.
— Всё.
Я посмотрел на них — на этих безумцев, которые всё ещё верили мне, несмотря на все обманы. И понял — я готов убить за них. Или умереть.
Но только не потерять.
— Когда придёт время, — сказал я, — Эфир позовёт вас — даже если меня не будет рядом. И вы поймёте, что делать. Просто… Доверьтесь ему. И мне.
— А пока?
— А пока — ждём.
Друзья уходили по одному, стараясь не привлекать внимания. Сначала Арс, потом Маша, и наконец Аня — она на прощание сжала мою руку так сильно, что кости хрустнули.
— Не вздумай сдохнуть, Апостолов, — бросила она, исчезая за дверью.
Я закрыл за ней вход, ощущая, как магические защиты снова смыкаются вокруг квартиры.
Илона ждала меня в пространственном тайнике. Она стояла у озера, её рыжие волосы трепал лёгкий ветерок.
— Ты снова уходишь? — спросила она, не оборачиваясь.
Я подошёл сзади, обнял её за плечи, вдохнул знакомый запах жасмина.
— Да. Мне нужно…
— Знаю. Спасти мир, разобраться с Юсуповым, устроить революцию, — Она повернулась ко мне, и в её золотистых глазах читалась тревога, — Обещай, что будешь осторожен!
Я притянул её к себе и поцеловал.
— Обещаю.
Пространственный разлом закрылся за спиной с тихим шелестом, и квартира встретила меня привычной тишиной.
Я достал телефон — не обычный смарт, а старый, кнопочный, с двойным шифрованием. Набрал номер, который знал наизусть.
Трубку взяли после первого же гудка.
— Образец? — спросил я без предисловий.
Голос в трубке был механическим, искажённым вокодером:
— Три дня.
Я закрыл глаза, ощущая, как камень тревоги скатывается с плеч.
— Меня это устраивает.
Линия отключилась.
Я бросил телефон на диван и подошёл к окну. Москва жила своей жизнью — летающие над дорогами мобили, огни рекламы, люди. Никто из них не знал, что через пять дней всё может измениться.
Или закончиться.
Я щёлкнул пальцами, и через мгновение уже смотрел на мир глазами Мунина. Бедолага проклятожор все последние дни сутками следил за Юсуповым, не выпуская его из поля зрения ни на секунду.
Насколько это возможно, конечно.
Картинка была размытой, будто подёрнутой дымкой — столько вокруг особняка Юсупова было защитных чар. Я «подключился» вовремя (не зря знал расписание Княжеского Инквизитора) — граф выходил из чёрного АВИ, его движения были резкими, угловатыми… Совсем не такими плавными и отточенными, как обычно.
Он что-то крикнул охране, взмахнул рукой. Солдаты по периметру посадочной площадки замерли, потом медленно разошлись, оставив его одного.