Алиса покачала головой.
— Только наверху…
Я выругался и уставился на ящик, в который засунул выживших после нашего маленького рейда. Мой план состоял в том, чтобы оставить их на данный момент, найти выход, не рискуя ими, если меня поймают, и, по крайней мере, если Екатерина найдет меня до того, как я смогу вернуться, чтобы вывезти их контрабандой, они будут спрятаны от ее немедленного гнева.
Может быть, она и сошла с ума, но это было вполне разумное безумие. Она уже доказала, что больше заботится о них как о ресурсах, чем как о трупах. Хотя я не был уверен, что это может быть хуже, я все же не мог заставить себя подвергать их ненужной опасности.
Но если Алиса была здесь, это означало, что Екатерина придет сюда с гораздо большей вероятностью. На самом деле, она вполне могла прийти сюда сразу же, как только поняла, что мы ушли, просто чтобы убедиться, что остальная часть ее семьи в безопасности.
Потерянный бог! Я не мог этого сделать. Я не мог. Почему все зависело от меня? Я не знал, что делать! Как я должен был перехитрить безумную, подавленную, скорбящую мать, стремящуюся уничтожить меня?
Я поднял весь ящик петлей своей силы и потащил за собой вверх по лестнице. У меня не было времени распаковать их, да и управлять одним объектом было бы проще, чем двумя телами. Я мысленно извинился за любые неровности, которые могут возникнуть, но выбраться отсюда живым было более важным в данный момент.
Я остановился на полпути.
— Пожалуйста, не говори ей, что я был здесь, — сказал я. — Наверное, она сейчас очень зла.
Алиса не ответила, и у меня не было времени тратить время на то, чтобы вытянуть из нее обещание. Я оттолкнулся в воздух и вылетел, выбирая новое случайное направление, когда наткнулся на открытые проходы.
Пришлось как-то обойти Екатерину. Я мог бы попытаться прорыть туннель на склоне холма, но это могло занять несколько часов, и это не было бы тихо или незаметно. Единственный разумный способ спастись был через верхний этаж.
Если она действительно пришла проведать Алису, может быть, я смогу пройти мимо, пока она отвлечена?
Я сделал паузу в двух поворотах и напрягся, чтобы прислушаться. Ничего такого. Никаких указаний на местонахождение Екатерины. Ни шагов, ни порыва ветра, ни стука камня.
Меня это очень беспокоило. Я сполз на землю, дрожа. Я не мог этого сделать. Я не мог. Это было слишком. И Юры здесь не было, чтобы выбить меня из этого шока.
На этот раз я не смог остановить слезы, но приглушил свои рыдания, как мог, прижавшись к земле. Пэл ушел. Лана ушла. Рикк был… Сломлен, как и «четвертый», его сила вышла из-под контроля и нестабильна. Я инстинктивно знал, что это не стабилизируется. Это не были столкновения, как у Екатерины, когда они танцевали вокруг друг друга, пытаясь помириться. Не то, что было у меня в поисках баланса между огнем и светом. И я не знал, как его исправить.
Будь проклято мое глупое любопытство. Если бы я убежал, как любой здравомыслящий человек, я бы никогда не стал свидетелем последней дуэли Астаза. Если бы я не был так движим необходимостью понять, почему произошло то событие, я бы никогда не ввязался в эту дурацкую погоню за местью. И если бы я был готов постоять за себя и сказать Юре: «нет, я не хочу воевать, не вмешивай меня», то я бы не прятался здесь, в заброшенном коридоре секретного подземного комплекса. гибели, ожидая, пока убийца выследит меня и использует как еще один объект в своих безумных экспериментах.
Что, естественно, произошло, когда она нашла меня.
Глава 56Камень сына
— Дитрий. Вот ты где!
Голос Екатерины был странно спокоен.
Слишком спокойно.
Опасное спокойствие.
Она только что обнаружила своего сына мертвым, какое-то время издавала громкие хлопающие звуки, а потом… успокоилась?
Это было так неправильно.
Екатерина склонила голову набок, глядя на меня сверху вниз.
— Что мне с тобой делать?
— Что хочешь…
Я был такой уставший.
Я не хотел драться с самого начала. Я был измотан всеми возможными способами, эмоционально истощен, физически истощен, мысленно боролся с последствиями еще только наполовину стабильной силы, которая едва решила не нокаутировать меня.
У меня ничего не осталось. Никаких скрытых резервов, второго дыхания, ничего. Моя сила текла плавно, ярко и сильно, но я не мог собрать энергию, чтобы подчинить ее своей воле.
Я хотел сдаться. Но я знал, что это закончится либо тем, что я буду прикован к одной из ее плит, либо мертвым на земле, а мой камень будет воткнут в другого беспомощного заключенного. Я был бы бесполезен в любом случае.
Если бы я мог заставить ее говорить, возможно, она не причинила бы мне вреда. Это была глупая надежда, но я не мог придумать ничего лучше.
— Знаете, год назад я был простолюдином? Теперь у меня больше силы, чем у кого-либо, кроме Господина. Это ирония или идиотизм?
— Простолюдин? Действительно? — Екатерина подлетела ближе с ноткой любопытства в голосе. — Как же вы оказались здесь?
Я не мог думать о лжи. Слишком много усилий.
— Камень Астаза. Я нашел его в снегу. Было тепло, поэтому я сохранил его. Проснулся на следующее утро, и это просочилось в мою грудь. Пошел под прикрытием. Выдавал себя за дворянина. Закончилось тем, что втянулся в весь крестовый поход Юры. И вот я здесь.
— И вы не испытали отторжения? — спросила Екатерина, явно заинтригованно.
— Потребовалось время, чтобы научиться им пользоваться. Арн был достаточно хорошим учителем. Не так хорошо, как Юра, но гораздо лучше. Сердитый малый, но не бросал меня в реку, — сказал я и вздохнул, — Я всегда знал, что из-за этого глупого плана меня когда-нибудь убьют.
Я знал, что болтаю, у меня не было сил заботиться.
— Простолюдины, — размышлял Екатерина. — Вот так. Я совершенно забыла посмотреть под этим углом…
Ой. Возможно, это была плохая идея.
Я ждал какого-то всплеска защитной ярости, мысли о моей матери в центре города, обо всех невинных, чьи жизни уже были обесценены знатью.
Ничего не пришло. Моя усталость наконец перевесила сострадание. Или, может быть, я только когда-то воображал себя заботливым. Возможно, все это время я притворялся. Врать себе, потому что так долго ничего из того, что я делал, не имело значения. Находя оправдания бездействию достаточно долго, чтобы, когда это, наконец, могло изменить ситуацию, я даже не заметила.
Я мог сдаться.
Просто закрой глаза, открой их снова, как заключенный, но это будет легче, чем пытаться драться. Чем пытаться вызвать конфликт с самым могущественным человеком, все еще живущим во всем мире.
Я взглянул на Екатерину, задаваясь вопросом, слушает ли она все еще мои мысли, но она никак не отреагировала. Возможно, моего истощения было достаточно, чтобы помутить их, или, возможно, она решила, что продолжать бессмысленно.
На самом деле она, казалось, полностью меня игнорировала. Она двинулась вперед, к ящику с последними выжившими из нашей команды, и я понял, что время для отдыха и размышлений истекло.
Я был единственным, кто мог встать между ней и ними. Независимо от того, насколько я устал, я знал, что никогда не смогу жить с самим собой, если буду стоять и смотреть, как умирает еще больше друзей, хотя бы не пытаясь их спасти.
— Не надо, — сказал я сухим голосом.
Я протянул руку, и сила легко потекла, растекаясь сплошной стеной между ней и моими друзьями, заполняя весь коридор.
Она с сожалением покачала головой.
— Дитрий, ты же знаешь, что это меня не остановит.
— А как же честь? У вас еще осталось что-нибудь из этого?
Она пожала плечами.
— Немного, пожалуй. Но я тебе ничего не должна.
— Должны!
Она нахмурилась и, не отвечая, двинулась к стене розовато-фиолетового света.
— Ты мне должна, — сказал я громче.
Я неуверенно поднялся на ноги, но протянул руку, указывающую на нее.
— Вы бросили мне вызов. И все же мы здесь, оба все еще несем свет!
Она медленно повернулась, качая головой.
— Что с тобой случилось? Я знаю, это не то, чего ты хочешь. Ты слишком мягкосердечен, чтобы хотеть убить меня из-за моей силы. Знакомый это сделал? Подтолкнул тебя к крестовому походу, выходящему за пределы твоих возможностей, в какой-то отчаянной и ошибочной попытке остановить меня?
— Мне не нужно, чтобы собеседник говорил мне, что то, что ты делаешь, неправильно. Вы должны быть остановлены. Неужели ты не видишь, что зашел слишком далеко?
— Когда-то нас было десять человек, — сказала вместо этого Екатерина отстраненным голосом. — Десять семей тайно поклялись искать истину. Сотни лет мы собирали крохи знаний, а сведущие на каждом шагу крадут наш дух и убивают огонь нашей мечты всякий раз, когда они могут найти нас. Теперь я все, что осталось. Мой наследник мертв, мой муж дестабилизирован, а вы и ваши друзья наделали достаточно шума, чтобы рано или поздно «собеседник» пришел и за мной. Время секретности закончилось. Мы должны быть готовы противостоять им силой за силой, а времени катастрофически мало.
— Вот о чем это? Вы хотите быть достаточно сильной, чтобы бороться? Это безумие…
— Ты больше не беспристрастный наблюдатель, Дитрий. Я видел, как твой разум кружится вокруг истины, ускользая от ее краев, потому что для тебя она больше не существует. Я могу это использовать. — она протянула руки, — Я освобождаю тебя от нашей дуэли. Мне больше не нужен твой свет, ты можешь оставить его себе.
— Но я не отпускаю тебя. Твой свет конфискован, украден кровью, недостойно. Астаз мог принять дуэль, которая привела к его гибели, но эти люди? Сколько из них находится под законным соглашением? Я точно знаю, что вы не имеете права на власть ни одного из моих друзей.
— Ты едва выжил передо мной, когда я могла использовать только свою собственную силу, да и то благодаря вмешательству этого дурака с Зорей. Ты хочешь сразиться со мной сейчас?
Я покачал головой.