– Не замечал за тобой склонности к юмору, – нахмурился Василий. Ему вовсе не казалось, что есть связь, которую пытается нащупать Леонид. – Леня, тебя били когда-нибудь? Да-да, в прямом смысле, – кивнул Вася, заметив недоумение на лице Говорова и легкий испуг. Такой громила, как Егоров, опасен во гневе. – А меня в детстве били. И потом, когда кикбоксингом стал заниматься.
– Так это ж хорошо! Как известно, за одного битого двух небитых дают, – с облегчением выдохнул Леня.
– Когда тебя однажды побили, ты понимаешь, что это может повториться, невольно ждешь этого. Вариант «А»: ты готов к боли, понимаешь, чего ждать и справишься ли ты с этим. Вариант «Б»: ты сделаешь все возможное, чтобы избежать ситуации, в которой можешь испытать боль. Твоя поговорка актуальна для варианта «А».
– Поговорка народная, а не моя. А ты по какому варианту существуешь?
– Есть еще и «В», – Вася смущенно поерзал на стуле. – Это когда наоборот, прешь на рожон, несмотря ни на что. Пытаешься себе доказать, что ничего не боишься. Боль, кстати, может быть не только физическая. И чем дальше, тем страшнее.
– Ты меня вгоняешь в пессимизм, – Леня скривил пухлощекое лицо. – Я и так человек мнительный, ты же знаешь…
Он и в самом деле страдал от неуверенности в себе. До жары носил теплые зимние сапоги, кутался в шарф, отчего над ним подшучивали почти все сотрудники их отдела.
– Салибаев для нас единственная нить, связывающая агента и его хозяев, и возможность раскрутить это дело. Но Салибаев мертв, – высказал общие мысли Леонид. – Тут до меня дошла информация, что ты удостоился приглашения к самому Горюнову. Он ведь небось раскопал на Салибаева гораздо больше. УБТ засняло его маршруты и все такое. Не один день его пасли. Можно и без дорожных видеокамер обойтись.
– Сплетня ты ходячая, Леня! Завидуй молча.
– Вот еще! Завидовать! Этот араб тебя вокруг пальца обведет. А к чему ты развел философствования про страх и битье? На что ты намекаешь? Чувствуешь, что нас руководство начнет бить за неудачи? Да просто Ермилов отложит дело до выявления новых обстоятельств.
– Опасаюсь, что этими новыми обстоятельствами станет информация об утечках из секретных КБ. Не хотелось бы узнать о пропаже из-под носа секретов, особенно если эти секреты уже в кармане врага.
Леонид развел руками. Шифровка красноречиво говорила о том, что связь с агентом существует не первый день и основана не на лирической переписке, а на передаче ценных сведений иностранной разведке.
Василий и так все эти дни, как только обнаружил микроточку, с напряжением ждал звонка с мест, от кого-нибудь из офицеров безопасности, работающих «на земле». Предвидел, что сообщат о неблагополучной обстановке на одном из объектов, которые курирует военная контрразведка.
Он и сам тешил себя надеждой добиться в домашней обстановке от Горюнова деталей по расследованию УБТ в отношении убитого узбека. Кто его убрал? Коллеги по игиловскому цеху или это связано с его приработком и содействием разведчикам из английского посольства? Понятно, что посольские ребята на ликвидацию сами не пойдут, для подобных целей могли использовать прикормленных игиловцев из числа подпольщиков российского разлива, тех, кого вербовали в лагерях ИГ[11] в Сирии. А вернувшись в Россию по заданию главарей ИГ [ИГ – террористическая организация, запрещенная в РФ], эти бойцы не утрачивают связи и с англичанами. В данном случае – с англичанами. Но вербовали там и цэрэушники, и моссадовцы, как рассказывал Горюнов, когда Егоров был в Латакии на конспиративной квартире УБТ.
Подвоха со стороны Виктории он не ждал. Ее звонок застал его в метро по дороге домой. Василий прижал трубку к уху, опасаясь, что в тоннеле прервется связь, и рассчитывая, что сейчас его спросят о том, что он хочет на ужин. Однако Вика ошарашила:
– Представь себе, заявился Снегирев. Ты помнишь его? Я решила тебя предупредить. Он оставил в коридоре свою сумку и пошел в магазин. Наверное, за водкой. Не вздумай с ним пить!
– Ну ты меня еще поучи, – миролюбиво сказал Василий, пытаясь скрыть, что потрясен новостью.
– Ты его сам вызвал? – Вика восприняла спокойный тон мужа по-своему.
– Глупости! Я про него забыл давным-давно. А что он тебе сказал, когда зашел?
– Спросил: «Не ждали?» Причем ехидно так. Ты едешь домой? Мне что-то неохота тут с ним в одиночку беседы вести.
– Посади Валерку с ним в шахматы играть.
Василий шагал от метро по темной улице. Каблуки ботинок слишком звонко щелкали по асфальту, словно подмораживало, как отдаленное напоминание, что все же зима, хоть и бесснежная. С каждым шагом у него все больше вопросов роилось в голове. С чего вдруг Снегирев решил приехать даже без звонка? Как отыскал его в Москве? Василий не мог припомнить, что давал ему адрес родительской квартиры, в которой теперь живет. Если только подружки Виктории по работе в концерне растрепали Дмитрию.
«Что происходит?» – повторял про себя Егоров, поднимаясь по стертым ступенькам лестницы. В подъезде пахло валокордином, кошками и терпко геранью, горшки с которой стояли на широких подоконниках между этажами. Василий, проходя мимо, привычно похлопал ладонью по сломанным и незапертым дверцам почтовых ящиков, висевших елочкой на стене вдоль лестницы. Этот ритуал еще в детстве успокаивал его, особенно когда предстоял неприятный разговор с отцом, а то и выволочка за какой-нибудь проступок.
Остановившись на пролет ниже своей квартиры, Василий подумал, что не помешало бы посоветоваться с шефом, но пока говорить с Ермиловым не о чем. Стоит сперва понять, что задумал Снегирев. Может, он в Москве проездом или в командировке и просто-напросто решил провести приятный вечерок со старыми знакомыми. И Вася поверил бы в это, если бы не растерянный Юрий, ссылавшийся на разговор со Снегиревым. Он ему звонил вчера. Куда? В Ижевск? И после того вечернего разговора он оказался в Москве. На поезде из Ижевска почти семнадцать часов. На самолете – два. Вася машинально отметил, что не помешало бы разузнать, когда именно Снегирев купил билет? Если после разговора с Юрием, то это весьма занимательный расклад.
Вместо того чтобы позвонить Ермилову, Василий набрал номер Говорова и попросил узнать насчет билета на самолет, купленного на имя Дмитрия Васильевича Снегирева. Если не найдется соответствующий билет на самолет, тогда стоит поискать билет на поезд.
Митя расположился в кресле около журнального столика и в самом деле играл в шахматы с Валеркой. Выглядел Снегирев помятым и постаревшим по сравнению с тем, каким его Егоров видел последний раз. Плешь на макушке расширила свои владения, прибавилось седины в каштановых остатках волос, глаза в глубине глазных впадин умные, серые. Короткие руки с закатанными до локтя рукавами красного свитера покрывала солидная растительность. Что-то в нем было первобытное. Его легче было бы представить занимающимся физическим трудом, чем умственным. Он, как оценивала его Виктория, звезд с неба не хватал, считался рядовым инженером, не фонтанировавшим идеями, но аккуратно выполнял свои обязанности.
Он вскочил, увидев вошедшего Егорова.
– Василий, дружище! – разве что обниматься не полез, но, увидев кислое выражение лица «дружищи», чуть охолонул. Отступил на шаг: – Я не слишком фамильярно?
– Нормально, – сказал Вася таким тоном, что Снегирев ограничился рукопожатием, хотя разбежался, кажется, для объятий. – Какими судьбами?
– Да в общем, я к тебе не случайно. – Инженер посерьезнел, но на губах застыла заискивающая полуулыбка, которая топорщила небольшую щетину в уголках рта. – Я, конечно, соскучился по нашим посиделкам в Ижевске. Виктория мастерица готовить. Вот и сейчас, – он втянул носом воздух, – такие ароматы с кухни… Однако есть еще кое-что… – он умолк, когда в комнату вошла Виктория.
– Мужчины, давайте ужинать, а то все остынет. У меня сегодня без изысков. Вчерашние фаршированные перцы, рыба под маринадом и кое-какие соления с дачи Васиных родителей. Галина Ивановна гуру консервирования.
– Ну что ж, поедим, – согласился Снегирев, потирая руки.
Егоров предпочел бы сейчас же выяснить, почему Дмитрия принесло в Москву, но решил потянуть время, пока не позвонит Говоров с информацией о билетах. Разговор за столом вошел в русло банальных вопросов и банальных ответов. Как погода в Ижевске?.. Как вам в Москве, обжились?.. Что интересного в концерне?.. А как новая работа Вики, чем она занимается?
На этот последний вопрос Виктория среагировала не как радушная хозяйка. Покосилась на Васю и отбрила Снегирева:
– Ты шутишь? Или не понимаешь, в какой сфере мы работаем? Это же не общепит и не газетный киоск, а закрытое предприятие. Тебе еще положить перец?
– Да, я что-то… – Дмитрий смущенно протянул тарелку. – Забыл, что мы теперь не в одной обойме. Да у тебя и особист свой под боком бдит.
– Бдю, – с улыбкой согласился Василий. – А ты когда в Первопрестольную прибыл?
– Вчера еще.
– И до сих пор никуда не заселился? – Вика задала хороший вопрос, Егоров мысленно похвалил жену. Виктория указала на спортивную сумку Снегирева, стоящую около холодильника.
– Ночевал у приятеля. Потом сразу к вам. Что называется, пошел по рукам.
– Ну вечером ты в гостиницу не попадешь. – Василий переглянулся с Викой. Она кивнула. – Оставайся у нас. Есть дежурная раскладушка. У Валерки в комнате ляжешь.
– Спасибо, братцы! – Дмитрий приложил руки к груди и тревожно посмотрел на Егорова. Он чувствовал, что тот аккумулирует вопросы. Особенно заволновался, когда у Василия зазвонил мобильный и пополз, вибрируя, к руке хозяина, как преданный пес.
– Да, Ленечка, слушаю тебя.
– Он рядом? – догадался Говоров.
– Сидим ужинаем. Что ты хотел?
Говоров сообщил, что Снегирев прибыл сегодня в Москву, а значит, уже в мелочах пытается водить Василия за нос. «Я могу еще узнать, когда точно был куплен билет, но не сомневаюсь, что сразу после звонка Юрия, – вкрадчиво сказал Леня. – Ты с ним там поаккуратнее. Что-то все это подозрительно».