– Я жду, – напомнил Василий, стараясь быть отстраненным и не слишком заинтересованным. – Собирайся.
– Но я же все рассказал! – с отчаянием воскликнул Снегирев. – Ну что ты хочешь? Ты уже и так вывернул меня наизнанку. Конечно, я не поверил сразу. Испугался до обморочного состояния. Жена ночью вызывала мне «скорую», можешь проверить. У меня давление подскочило, хотя я никогда не жаловался. Затем я решил затаиться. Вдруг это ошибка? Вот такая безумная идея мне пришла тогда на ум. И после гипертонического криза, накачанный таблетками, уснул, как младенец, проснулся и подумал, что все это – страшный сон. И еще день прошел…
– В том письме речь шла о каком-то конкретном сотруднике ФСБ, к которому следовало обратиться, или просто предлагали заявить в ФСБ? – вдруг прервал его излияния Василий. – Именно в Москве?
– Я сам вспомнил о тебе. Подумал, что так моя участь смягчится. Я надеялся… – он грустно покачал головой. – Я зря ждал, что все мне сойдет с рук. В самом деле было подумал, что это розыгрыш кого-то из коллег, тех, кто знал, чем я занимаюсь. Но потом мне позвонили на работу. Утром в половине одиннадцатого. Незатейливо, прямо на рабочий телефон. Сразу скажу: голос я не узнал. Он спросил: «Ты получил?» И больше ничего. Я обомлел и понял, кто звонит. Я спросил: «Кто это?» Вместо ответа он сказал: «У тебя два дня на все про все. Если я не увижу, что ты купил билет в Москву, все, о чем написано в письме, станет реальностью».
Снегирев подошел к прикроватной тумбе и забрал зарядное устройство для телефона, торчавшее в розетке. Положил его в карман сумки и оглядел комнату в поисках забытых вещей.
– И все равно, я решил не реагировать. До последнего не собирался выполнять, что он или они задумали. Подумал, будь что будет. Не стану ничего делать. Вдруг пронесет… Но про тебя я сразу же вспомнил и позвонил Виктории. Мне даже стало как-то легче, когда поговорил с ней. А затем вдруг Юрка объявился. Мы должны были ехать в командировку в Томск через неделю. Я по своей линии, он по своей. Он неожиданно начал рассказывать о встрече с каким-то актером, описал тебя. Тут я понял, что меня уже взяли в оборот и купил билет на самолет.
– То есть никаких подозрений?
– Ну поверь! – Снегирев гулко стукнул себя в грудь. – Если б знал… Я уже совсем не сплю, прикидываю варианты, вспоминаю всех, с кем общался последнее время, особенно в командировках. Я не грешу на наших из концерна. Это кто-то со стороны. Хотя я было подумал на наших, когда обнаружил посылку у себя на столе. У нас так просто с улицы никто не зайдет. Ну письмо передали через охранника, а журнал… Я поспрашивал сотрудников, ребят из соседнего кабинета и выяснил, что его принес Иван со второго этажа. А он в свою очередь сообщил, что ему передал пакет для меня человек в шлеме мотоциклиста. И даже щиток не поднимал. С этим Иваном я никогда ни в каких компаниях не сиживал. Нас ничего не связывает.
– Запиши все фамилии, которые ты вспоминал длинными бессонными ночами. – Егоров прошелся по номеру, размышляя. – Вот ты сказал, что незнакомец, послушав твои разрозненные, бессвязные высказывания о собственном изобретении, проанализировал их и пришел к выводу. Назвал тебе в письме конкретный прибор, разработкой которого ты занимался. Разве это может сделать человек непосвященный? Он должен быть в теме. И вряд ли это офицер воинской части.
– Нет, конечно! – энергично согласился Дмитрий, продемонстрировав, что пришел к тому же выводу уже давно. – Я прикидывал варианты. Осведомленность этого типа наводит на мысль, что это либо человек из патентного бюро, видевший конструктивные особенности моего прицельного приспособления, или член комиссии, как я уже говорил, или инженер. Такой же, как я. Возможно, работающий в том же направлении. Вот список, – Он достал из нагрудного кармана рубашки и протянул Васе свернутый вчетверо листок. – Куда ты меня сейчас повезешь?
– Поскольку ты все-таки пошел навстречу, а не продолжаешь запираться, мы приняли решение отвезти тебя в безопасное и довольно комфортное место и защищать тебя как свидетеля. Естественно, для этого нужно твое согласие. Мы полагаем, что твоя жизнь под угрозой при сложившихся обстоятельствах. Пока тебя считают арестованным, ты в безопасности. Никаких звонков и связи с внешним миром. Для всех ты сейчас задержан за подозрение в шпионаже. Пусть все идет так, как они запланировали. Если ты согласен, – повторил Василий.
– Да, – Снегирев, измученный откровениями, опустился на край кровати, испытывая облегчение и опустошенность. – Я их боюсь.
«А у нас пока будут развязаны руки, – не стал произносить, но подумал Егоров. – Усыпим их бдительность. Пускай думают, что операция прикрытия сработала».
Ермилов дал Василию машину с водителем, чтобы отвезти Снегирева на конспиративную дачу. Там его оставить с сотрудником, которого завтра сменит другой. Теперь можно снять наружное наблюдение со Снегирева. Взглянув на часы, Егоров понял, что опоздает в гости к Горюнову, особенно если заедет еще за Викторией…
Устроив Снегирева на даче и сдав его с рук на руки Щукину, Вася ехал обратно, ерзая на заднем сиденье машины. Он не любил опаздывать. Ермилов позвонил ему.
– Ну где ты? Как все прошло?
– Все идет по плану. Он рассказал что смог. Есть список контактов. Еду в Москву. Уже на подъезде к МКАДу.
– Дуй сразу сюда. Все вас только и ждут. Успеешь заехать и за Викторией. Это почти по пути.
Подниматься домой Егоров не стал, Вика ждала у подъезда, а усевшись в машину, начала ворчать. Она говорила шепотом, смущенно поглядывая на спину водителя:
– У тебя совершенно мятый пиджак и рубашка, как будто ее верблюд жевал.
– Ермилов велел ехать без задержек, иначе он сам начнет жевать чью-нибудь рубашку. Они там голодные и ждут только нас. – Василий уже набрал номер Шмелева: – Жора, что-то ты затих. Я ждал звонка. Так кто покупал билеты для Юрия?
– Они приобретены на имя Щеглова, – сообщил очевидное Шмелев, дожевывая. – И куплены на наличные в аэропорту Владивостока. Даже если полететь во Владивосток, что-то мне подсказывает, что никого мы там не найдем.
– Ладно, отдыхай. – Вася спрятал телефон в карман, украдкой оглядев свою рубашку. В теплой машине он сидел без куртки.
Он уже начал волноваться по поводу предстоящего вечера. Все-таки присутствие шефа будет сковывать.
Едва вышли с Викой из лифта, столкнулись с Горюновым, курившим на лестничной клетке с двумя своими сотрудниками из отдела. Зоров, его заместитель, стоял тут же, отмахиваясь от сигаретного дыма. Он улыбнулся навстречу Василию.
Егоров познакомился с ним в Сирии. Прилизанный аккуратист Мирон Зоров сперва производил впечатление, пожалуй, отталкивающее. Такие обычно только и норовят угодить начальству. Однако внешность его на поверку оказалась обманчивой.
– Ну наконец-то! – взмахнул руками Горюнов, и искры посыпались с его почти докуренной сигареты. – Здравствуйте, Виктория! Восхитительно выглядите.
– На свою жену пялься, – ткнул его локтем Егоров, когда они все вместе пошли к приоткрытой двери в квартиру.
– Ты, Василь, не сверкай глазами! – хрипло засмеялся Петр. – Я мирный человек.
– Он только курдянками интересуется, – раздался из комнаты ехидный женский голос.
Василий догадался, что это Саша – именинница, жена Горюнова. Она вышла к гостям в небесно-голубом платье, за подол которого держалась девочка лет пяти. У Александры светлые волосы до плеч, синие яркие глаза, узкое, словно немного утомленное лицо. Теперь Петр пихнул Василия в бок и негромко спросил, но так, чтобы слышали и его жена, и Виктория: «Как, ничего дамочка?» Егоров густо покраснел, чувствуя себя Говоровым в не самый лучший момент его служебной деятельности.
– Мархабан! – сказала девочка, покосившись на отца. – Исми Петровна. Анаа руси, анна араби.
– Маня, ты бы уж определилась с национальностью, – урезонил ее с улыбкой Зоров, знавший арабский, как и Горюнов.
– А как ее зовут? – недопонял Василий. Он знал, что «исми» переводится как «меня зовут».
– Здравствуйте! – Саша взяла протянутый Егоровым букет, купленный им по дороге. – Спасибо! Зовут ее Маша, но она всем представляется Петровной. – Она протянула руку Вике: – Я о вас наслышана, Василий и Виктория. Очень приятно познакомиться. А я – Саша.
Оказалось, Виктория озаботилась покупкой подарков для маленьких детей Горюнова, а имениннице приобрела вазу для фруктов.
– А у вас ведь есть еще один, – заоглядывалась Вика в поисках ребенка.
– У нас еще двое. Мансур в комнате с гостями, а Павел Петрович, наш младший, уже на боковую отправился. И Мария скоро тоже пойдет, – с нажимом сказала Саша.
– Ла, ла, ла, – пальчиком покачала Петровна, имея в виду «нет» по-арабски.
– Петя, – просительно поглядела на Горюнова Саша.
Он едва нахмурил брови, сказал несколько фраз по-арабски, и девочка, по-хозяйски забрав подарок, ушла с обиженным лицом в глубь квартиры. В самом деле «в глубь». Васю удивило количество дверей и комнат, особенно по сравнению с его крохотной хрущевкой.
– Генеральские у тебя хоромы, – заметил он, вспомнив характеристику Ермилова – она подходила как нельзя лучше.
В гостиной гости кучковались вокруг стола. Олег Ермилов устроился на диване со своей женой Людмилой, уже немолодой, но старательно молодящейся женщиной с озорным и добродушным лицом. Она накручивала на палец локоны, завитые и окрашенные в золотистый цвет, и с интересом стала знакомиться с новоприбывшими Егоровыми, искренне подивившись тому, что Виктория – инженер, да еще в сфере оборонки.
Гости зашумели, задвигали стульями, усаживаясь. За столом кроме сотрудников из отдела Горюнова оказался еще юноша с пышной шевелюрой густо-черных волос, с карими глазами, со смуглой кожей, в темно-синей строгой рубашке. Он выглядел немного индифферентным, как большинство подростков его возраста, навоображавших о себе что-то, чего нет на самом деле.
Василий сообразил, что это тот самый Мансур – сын Горюнова от курдянки, погибшей в Турции от рук турецких спецслужб. В данном случае парню и фантазировать про себя ничего не стоило – жизнь среди курдов в РПК в детстве, переезд в Россию… А потом, по слухам, полученным от Говорова, за мальчишку взялось ведомство, где раньше работал Горюнов, до того как стал «погорельцем», – Управление нелегальной разведки СВР. Знание курдского и турецкого в совершенстве, умение стрелять и знание изнутри жизни Рабочей партии Курдистана. Большей информацией о нем Василий не обладал, но, посмотрев на этого серьезного и, как видно, неглупого красивого парня, похожего на Петра, только повыше ростом и отличающегося цветом глаз, Егоров подумал, что будь он на месте бывшего руководства Горюнова, то на все пошел бы, чтобы задействовать его для работы. Слишком лакомый кусочек.