Народ все прибывал. На шоссе, отделявшем набережную и Волгу от «Башни», появились лужи, а дождь только усиливался. Опущенные пластиковые прозрачные шторы, защищавшие от ветра и дождя, слегка запотели, и по ним стекали ручьи воды. Пыль со штор уже смыло ливневыми струями.
– Можно присесть?
К столику подошли муж с женой. Неудивительно, что им негде было сесть. Зал заполнился. И в одиночестве сидел только Климов. Он хотел отказать, но когда еще поднимал голову от чашки кофе, уже догадался, что именно его насторожило – акцент. Едва уловимый в такой короткой фразе.
– Да, пожалуйста, – он жестом показал на стулья.
Мужчина сел так, что отгородил Климова своей спиной от зала. Зеленые глаза выглядели особенно ясными на смуглом приветливом лице. Описание «помойный кот», который прилепила к Уистлу жена Климова, оказалось слегка преувеличенным ее испугом и негативным отношением к англичанину. Стас уже не сомневался, что перед ним сидит именно Уистл.
Жена разведчика не заинтересовалась Климовым. Она с отрешенным лицом изучала меню.
– Здравствуйте, Станислав, – негромко сказал англичанин. – У вас, конечно, не день Ангела, но раз вы здесь, я считаю, что это согласие. Не так ли?
Климов кивнул.
– Я думаю, вы достаточно проявили характер, трижды проигнорировав мои приглашения на встречу. Мы вас выбрали и гордимся этим. Сейчас не станем разговаривать долго. Полагаю, нам не удалось оторваться от наших соглядатаев. Я положу салфетку. Заберите ее перед уходом. Там место следующего контакта и время. Тогда у нас состоится обстоятельный разговор.
– Вы считаете, что все обговорили с моей женой и этого достаточно? Это так делается? – узкое продолговатое лицо Климова выражало такое неприкрытое неприятие, что даже госпожа Уистл оторвалась от меню, почувствовав угрозу в голосе инженера.
Стас снял очки в металлической оправе и сунул их в карман рубашки, все еще влажной от дождя.
– Ваша супруга показалась мне человеком рассудительным и дальновидным, – нисколько не растерялся Уистл. – А вас я считаю перспективным и более чем талантливым. Я читал ваши статьи, выходившие в технической литературе еще до вашей нынешней работы. Они выдающиеся, не побоюсь этого слова. Это отмечали все наши специалисты, которые вас рекомендовали нам как потенциального союзника и партнера. К сожалению, сейчас не стоит для вашей же безопасности разговаривать долго. Хотя я могу сыпать обоснованными комплиментами бесконечно.
– Наша встреча позже состоится только при условии, что время и место всех контактов с вами буду планировать исключительно я сам. Лишь так я смогу обеспечить свою безопасность. Финансовые условия также предложу вам я. Пока ни о каком согласии речи быть не может. Сдать вас ФСБ я всегда успею, меня не пугают ваши угрозы. Имейте это в виду.
– Мне импонирует ваша независимость, – Уистл взглянул на часы. – Но вынужден вам настоятельно советовать сейчас уйти, и как можно незаметнее. А если вас все же остановят, то скажете, что к вам подсел какой-то иностранец и расспрашивал о местных достопримечательностях.
– Я найду, что сказать и как уйти, а вы заплатите за мой кофе.
Климов поднялся и, забрав салфетку со стола, пошел сразу к бару, а оттуда к двери, ведущей в туалет. Он неплохо знал этот ресторан и быстро, не мешкая ни секунды, прошел через кухню. Шел он так уверенно, что из поваров на него никто не обернулся. Перед выходом он надел ветровку, которую держал в руках. Не потому, что боялся намокнуть снова под дождем, а чтобы изменить внешний вид.
Стас ругал беспечного Уистла. Тот не смог оторваться от наблюдения, а поскольку предупредить Климова уже не успевал, то решил все же увидеться. Сразу Климов отошел от набережной, где всё как на ладони, к тому же набережная пустынна в такой дождь. Климов сбежал по выщербленным крутым ступенькам, прошел под старинной аркой, мимо теннисных кортов и юркнул на задний двор старой двухэтажной школы. Узким проулком вышел к бульвару Мира, где торчало как памятник человеческим слабостям черное здание общественного туалета. Стас быстро пересек бульвар и уже фактически был вне зоны досягаемости возможных преследователей. На обочине стояла его машина, и еще через пять минут он уже оказался на другом конце города. Взбежал на пятый этаж, встреченный громким веселым лаем Греты и испуганным, ожидающим взглядом жены.
Он дрожал, промокший и пресыщенный адреналином.
– Меня едва не поймали, – выпалил он и упал в кресло, не снимая влажной ветровки.
Его поразило, насколько это захватывающе. Он ощутил свою значимость. То, что его статьи читали, читали на Западе, внимательно, с прицелом на вербовку, вызвало волнение и подспудное желание удивить их еще больше. Его выбрали из многих. Он в тот момент не хотел задумываться, что спецслужбы привлекла только его близость к секретной информации.
Несколько последующих дней Климов проверялся, нет ли за ним «хвоста». То, что его не задержали, не означало, что уже не взяли на карандаш. А убедившись в отсутствии слежки, он начал методично, так же, как занимался научной работой, составлять план, основываясь на всех тех материалах о слежке, работе шпионов, которые почерпнул в интернете. Проанализировав весь пласт информации, он соразмерил все со здравым смыслом, поставил себя на место контрразведчиков и выработал схему работы с англичанами. Он все просчитал… Во всяком случае, верил в это.
2019 год
Василий закинул ноги на подлокотник дивана. Пиджак снял и вытянулся с блаженством человека, выполнившего свой долг. Титова, заглянувшая в кабинет, уселась на стул верхом и с обожанием смотрела на Егорова.
– Соцстатистика страхов населения России! Как вам это нравится? – умничал Вася, бросая взгляды на благодарную слушательницу. Говоров сидел боком около своего стола, поглядывая на Егорова со скепсисом. – Оценивают по перепискам в интернете. Страх, говорят, возникает перед властью после массовых выступлений. Очевидная чепуха! Больше всего активность в интернете проявляют бездельники. Людям работающим некогда выражать какие-то там страхи по поводу спецслужб, потому что им нечего бояться. Они не участвуют в митингах, тем более несанкционированных.
– Инна, тебе впору завести блокнот и записывать изречения Василия Стефановича. – Леня разве что на ковер не сплюнул от раздражения. – Давай-ка, Вася, колись, что ты такой довольный и расслабленный?
– У нас есть теперь фотография, где запечатлены Уистл и Климов за одним столиком в ресторане.
– Разве это будет иметь силу в суде? – Титова встала и покрутила стул на одной ножке, взявшись за спинку. Ей хотелось действовать.
Однако Говоров оживился и торопливо стал говорить:
– Не буксуй, Инка! Неужели ты не понимаешь, к чему он клонит? Фото может заставить Климова сорваться в побег. Чтобы напугать, этого достаточно.
– Верно, задерживать мы его пока не собираемся… – улыбался Василий. – Нам надо его вспугнуть. Человек, который ему сообщит, что Раннера вот-вот схватят, обрисует картину в общем, не детализируя. Скажет, что у ИГ[19] есть своя сеть осведомителей, в том числе и в рядах российских спецслужб. Мы подошлем к нему араба.
Леня засмеялся и хлопнул себя по лбу:
– Ну конечно, как я мог забыть! Ты уже небось сговорился с Горюновым. А как к этому отнесется Ермилов?
– Как к возможности взять Климова при попытке скрыться за границей.
– А Петров как оценивает вероятность при таком раскладе выйти в суд с тем, что мы имеем, и плюс побег через границу, если он состоится? У следователей обычно свой взгляд на вещи, здравый и прагматичный.
– Говоров не будет Говоровым, если не станет докапываться до истины, – закатил глаза Василий. – Саша сказал, что наши шансы пятьдесят на пятьдесят. Но это лучше чем ничего. Запись разговора с «арабом», который попытается вызвать Климова на откровенность, уход на нелегальное положение, скрываться он будет в компании игиловцев, если все пойдет как запланировали. Плюс нарушение госграницы. А может, удастся вывести его на чистосердечное.
– Зачем ему скрываться, если он не видит на своем пороге людей в штатском? Он будет сидеть спокойно до последнего. Почему он должен поверить какому-то арабу? – У Титовой хоть и оставались сомнения, но уже горели глаза в предвкушении живой работы.
– Этому арабу он поверит. Петя умеет убеждать, – поднял ладонь Василий в уверенном жесте.
– А что же его жена? Он бросит ее тут одну?
– Это всего лишь наши подозрения, что она в курсе дела, что именно через нее действовали англичане, вербуя Климова. Нам брать ее не за что. Одни догадки, – Вася ударил кулаком по спинке дивана. – В самом лучшем случае мы смогли бы взять ее за сокрытие факта преступления. Возможно, как соучастницу. Но в худшем… Климов сбежит за границу. Она сможет спокойно, легально полететь к нему, скажем, в Стамбул или, может, сразу в Лондон.
– Как он к нему явится? Под каким соусом? – Ермилов раздраженно швырнул ручку поверх документов на столешницу. Он встал из-за стола и смотрел на смирно сидящих Горюнова и Егорова. Они казались тихими, скромными, покорными. Казались.
Поглядев на них, он покачал головой.
– Два авантюриста нашли друг друга, – констатировал он.
– Бешамель, – подсказал Петр.
– Что?
– Ты спрашивал, под каким соусом, – напомнил как прилежный ученик Петр, сложив руки на столе одну на другую, и даже стоически не пытался закурить.
Василий молчал, пока сражались титаны, падали камни, скрежетали щиты и мечи. Ему хотелось прикрыть голову и пересидеть в безопасном месте. Он бы предпочел, чтобы полковник Горюнов сам пошел к полковнику Ермилову и они договорились бы без простых смертных. Однако Петр настоял, чтобы Вася присутствовал.
– Кто старший группы по этому делу? Ты или я? – напирал Горюнов еще в кабинете Егорова. – Мое дело маленькое. Я сейчас поеду в свое УБТ, получу у начальства добро и отправлюсь брать своих игиловцев. Хватит им гулять…