– Любопытно, с кем ты тут собирался устроить перестрелку? Тебе лишь бы повод был, чтобы с пистолетиком побегать… Дай-ка сигареты, – попросил Горюнов, сдерживая улыбку. – Там под пистолетом пачка фоток.
– Голые девушки? – не удержался от шутки Егоров, но тут же расхотел шутить, увидев, что изображено на фотографиях. – Тьфу ты, господи! У тебя тут джентльменский набор маньяка! Что с ним сделали?
– Разобрали на запасные части. – Горюнов закурил и завел мотор. Включил обогрев посильнее. – Купили злопыхатели машинку для герметизации пакетов. Упаковали куски, сверху надели непрозрачные мусорные мешки и спустили в мусоропровод. Да вот незадача – герметичные пакеты прорвали мешки с мусором и под ноги дворнику выпала конечность. Уж мы там не уточняли – рука или нога. Но дворник сразу стал страдать энурезом. Хорошо, что этот момент, когда он жонглировал пакетами с расчлененкой, засекли мои ребята из машины. Иначе бы сразу влезла полиция, концов бы не нашли.
– Прослушка, видеоконтроль… Вы что же, не напихали технику в его или в соседние квартиры?
– Не успели. Только вышли на Салибаева, начали разрабатывать. Ждали санкцию на постановку аппаратуры – и бац! Утром видим тебя, а наутро следующего дня труп в пакетиках. Мы, конечно, фиксировали входящих-выходящих. Сейчас мои оперативники отрабатывают все физиономии, выявляют посторонних – не жильцов подъезда. Но это займет время.
– А засада? Надеетесь, что его убили не свои, а свои придут, не зная о его смерти, и попадутся в объятия бронированного товарища? Кто Салибаева мог прикончить так свирепо? По-моему, похоже на работу игиловцев. Ты же лучше знаешь их повадки.
– Впервые слышу, чтобы они резали своих на чужой территории, – Горюнов раздавил окурок в пепельнице. – Меня весь день сегодня мордовало руководство за то, что проморгал, прошляпил, прямо под носом… А всему виной ты, хабиби.
– При чем здесь я? – Егоров хотел было положить фотографии в карман своей куртки, но Горюнов заметил маневр и показал пальцем на бардачок.
– Утром ты появился рядом с Салибаевым, вечером его разобрали на запчасти. Определенная доля случайности, конечно, существует, но… Колись, каким ты боком к моему Салибаеву?
– Ты же понимаешь, – Вася только начал согреваться, догадываясь, что после этих слов Горюнов сейчас турнет его из комфортной машины, в которой так и тянуло задремать в огромном кресле с удобными подлокотниками, – ничего не могу без санкции шефа. Одно скажу, это не по линии УБТ. – Вася подумал, что в принципе не знает, по какой линии, пока нет расшифровки.
– Тогда я к вам с утречка заеду, – пообещал Петр, трогаясь с места. – Куда тебя? Ты в районе Киевского живешь?
– Все-то ты про всех знаешь, – кивнул Егоров, развалясь на сиденье поудобнее, а не как человек, которого должны вот-вот попросить освободить место.
Ему нравился Горюнов, льстило, что полковник с таким послужным списком общается с ним так запросто, шутит и подвозит до дома. Никто не отменял человеческие отношения, но при этом все и всегда в Департаменте помнили о субординации.
Горюнов не стал приставать с расспросами, завел разговор на отвлеченную тему. Обсудил с Васей проблему водоснабжения Ирака в послевоенные годы. О том, что вода грязная, очистка не работает, а в воду сливают бог знает что.
– Когда разливается Тигр – это зрелище, я тебе скажу…
– Романтично? – вздохнул Вася, завидуя, что Горюнов видел разлив Тигра.
– Вонища! Всплывает все, что только может всплыть. Турки в свое время понастроили плотин и ГЭС и на Тигре, и на Евфрате. В Сирию и Ирак сбрасывают воды недостаточно. А еще все кому не лень по домам поставили свои насосы. Да, помыться у нас – сущая проблема…
– Сочувствую. – Егоров подумал, что не так уж плохо в Москве без этой сомнительной экзотики Ближнего Востока. – А сейчас как там у вас? – оттенив «у вас» спросил Вася.
Они переглянулись и засмеялись. Горюнов закурил вонючую турецкую сигарету и задумчиво сказал:
– Я бы сейчас не отказался попасть на Сук ас-Сарай[4] с моим приятелем-медником… Вот только непонятно, при чем здесь картон?
Василий подивился этому правильно заданному вопросу, пожал плечами и подумал: «Если учесть, что у Горюнова есть материал на Салибаева по линии УБТ, то что-то не встраивается в теорию. Усердный водитель-узбек возит картон, а на досуге работает на ИГ[5] и мастерит бомбы? Или чем он там на игиловском фронте промышляет? Вряд ли у него уровень координатора. Хотя не исключено. Работа на «газели» – прикрытие. Где это видано, чтобы посольская резидентура в своих связях с агентом использовала боевиков псевдохалифата, за которыми могут следить? Уж про моральную сторону вопроса промолчим – общеизвестно, что английские спецслужбы никакими средствами не гнушаются в достижении своих целей. Собственно, так и вышло – за боевиками следили. Что-то тут не клеится. Скорее всего, Салибаева использовали вслепую для передачи. Тогда кто-то на этом складе в схеме с агентом задействован. А Салибаев – ни с чем пирог. – Егоров поморщился, вспомнив о фотографиях с герметичными пакетами с останками. – Фальшивый след? Естественно, они должны были подстраховаться. И все же странный способ передачи шифровки. Еще бы сложили бумажный самолетик и запустили его из окна посольства. А агент бы ловил послание, сидя в лодке посреди Москвы-реки под видом рыбака, а еще лучше в виде утопленника, всплывшего неподалеку с соломинкой во рту, чтобы не задохнуться».
– Чего ты веселишься? – Петр услышал Васино похрюкивание. – А если я тебе скажу, что фирмочка, принимающая макулатурку и картон от населения, все свои средства переводит в НКО[6], ты поделишься информацией? Скажешь, наконец, что там нашел в этой картонке?
– Неравноценный обмен. Ты мне сейчас рассказал то, что я и так завтра узнаю. А ты-то что теперь улыбаешься? – Егоров демонстрировал равнодушие, а сам лихорадочно соображал, как сообщение про НКО соотносится с шифровкой на микроточке.
– Ну хотя бы я узнал, что вы в ДВКР еще глубоко не копали. И картонкой заинтересовались вне связи с этой НКО.
Егоров нахмурился. Его щелкнули по носу за болтливость, и вполне справедливо. Он замолчал, слушая арабские песнопения из магнитолы, а затем арабскую болтовню Горюнова по телефону. Пробка на Кутузовском тянулась бесконечной чередой стоп-сигналов, сигаретный дым наполнял салон джипа, Егорову приходилось то и дело опускать стекло на дверце рядом с собой, и к дыму добавлялся въедливый запах бензина.
«Лучше было бы вернуться на работу и покопаться в биографии хозяев картонного бизнеса, зарядить москвичей на поиски, – имея в виду Московское управление ФСБ, подумал Вася, – поинтересоваться НКО в профильном отделе». Он ткнул руки в карманы, сжав их в кулаки от досады. Егоров смотрел в списке арендаторов только на фамилии с точки зрения национальности и не стал искать дальше. А зря. Горюнов и тут обскакал его на «арабском вороном коне», если слегка перефразировать известную песню.
– Высадил бы у метро. Чего по пробкам толкаться? Тебя, небось, дома ждут? – вклинился Вася в перерыве между телефонными звонками, которые Петр совершал один за другим, словно забыв о пассажире. Он явно решал тут, в джипе, вопросы мирового значения. Или хотя бы ближневосточного.
– Меня много где ждут, – Горюнов мельком глянул на часы на руке с металлическим браслетом. – Но Сашка сейчас на курсах повышения квалификации. Хотя какая там квалификация у биолога! Мелкие отпрыски у тещи. Старший – за городом.
Егоров покосился на Петра заинтересованно. Его старший сын Мансур наполовину курд, и Вася догадывался, что бывшие коллеги Горюнова не преминут этим воспользоваться для привлечения парня к нелегальной работе. Василий не знал об этом наверняка, но даже его опыта хватало, чтобы догадаться – таких ребят со знанием языков, живших в той среде, куда их можно отправить с заданием, без внимания не оставляют.
– Зайдешь ко мне? – ляпнул Егоров и тут же понял, что весь этот политес с подвозом коллеги Горюнов затеял, чтобы банально напроситься в гости. С его вольготным образом жизни он мог бы пойти в любой московский ресторан, но тем не менее ненавязчиво стремился попасть домой к Василию в его тесную хрущевку.
– Твоя гостей не ожидает в такой час.
– Ничего, она женщина понятливая. – Василий разозлился на себя, осознав, что еще и уговаривает этого арабского проходимца. А тот наверняка задумал выведать у Егорова детали дела в непринужденной обстановке. Но тут у него ничего не выйдет – Вася и сам был бы не прочь у кого-нибудь хоть что-нибудь выведать. Его позабавило, что многомудрый Горюнов тянет пустышку. Теперь Егоров вознамерился щелкнуть по крупному носу полковника. «Накормить его котлетами Вики, напоить… – Вася взглянул на часы. – А водки-то дома нет».
Он начал вглядываться в магазины, стоящие вдоль дороги. Но Горюнов догадался и, показав себе за спину, сообщил:
– У меня всегда всё с собой, салага. Но ты ведь почти не пьешь. С тобой неинтересно.
– Провоцируешь? – оживился Вася. Он и в самом деле не любил выпивать. Это плохо влияло на его стрелковые качества. Для него они всегда были важнее, чем посидеть в приятной компании за рюмкой. Горюнов уже пытался напоить его в Латакии на конспиративной квартире УБТ.
Через полчаса Горюнов сидел у Егоровых на кухне, веселил и без того смешливую Викторию историями об арабах и курдах. Он то и дело вставал, отодвинув висевшее под потолком кухни белье, отходил к скрипучей форточке старого деревянного окна, чтобы покурить. Вика хлопнула рюмашку, тряхнув каштановыми кудряшками, захмелела и сказала:
– Ну вас, мужики! Сами посуду помоете. А я спать. Мне завтра еще два ватмана сдавать.
– Ватман – это фамилия? – Горюнов сходил в коридор, где в кармане куртки лежала еще одна бутылка водки.
– Как же ты за руль сядешь? – Вася чувствовал расслабленность, и хотелось Горюнова обнять и расцеловать в щетинистые щеки.