— Почему он приехал сюда прошлой ночью?
— Хотел увидеть мою племянницу. А также попросить меня об одной мелкой услуге, которую я, к сожалению, не мог оказать ему.
Камиль ждет продолжения, однако ходжа не вдается в детали.
В протоколе задержания написано, что Хамза угрожал Исмаилу-ходже. Камиль спрашивает:
— Ваш отказ рассердил его?
— Хамза злится на самого себя и на тех, кто его любит. Мы ненавидим тех, кто кажется нам слабым, судья-бей. Наш гнев направлен на свидетелей нашего унижения. Проявления благосклонности и щедрости — это тоже своего рода унижение. Мой деверь относился к сыну своей сестры как к собственному ребенку. Он дал ему приют, позаботился о его образовании, помог найти хорошую должность в государственном учреждении. Возможно, вам не известно, что без помощи дяди у Хамзы вообще не было бы будущего. Его отец промотал состояние и ничего не оставил сыну. К сожалению, яблоко от яблони недалеко падает.
— Насколько я знаю, его отец служил кади в Алеппо.
— Да. Богатый и влиятельный человек, любил жить на широкую ногу и имел своеобразные представления о своем долге перед империей. Отец Хамзы стал связным между группой наших подданных арабского происхождения и французами, которые надеялись отделить в свою пользу османские провинции в Сирии. Все это происходило во времена правления султана Абдул-Азиза, да будет благословенна его память. Когда их планы рухнули, отец Хамзы также потерпел крах. Его обвинили в присвоении казенных денег для финансирования мятежа, хотя, возможно, средства пошли на оплату его многочисленных долгов. Он был отстранен от должности.
— Его отправили в изгнание?
— В каком-то смысле. Ему запретили жить в столице.
— Известна ли Хамзе причина ссылки отца? — Камиль подзывает слугу, чтобы тот вновь зажег его трубку.
— В то время он учился во Франции. Вернувшись в Алеппо, он, очевидно, застал отца в пустой квартире. Кредиторы отобрали у них усадьбу и даже мебель. Отец отказывался говорить и есть, просто сидел и смотрел в стену. Хамза пытался взбодрить его, рассказывал о Париже, о своих планах сделать головокружительную карьеру. Он обещал взять на себя семейные расходы, но отец ни разу даже не взглянул на него.
Исмаил-ходжа умолкает, чтобы вновь затянуться наргиле. Выпускает изо рта тонкую струйку дыма.
— Мой деверь узнал о случившемся из письма сестры, — продолжает ученый. — Прочитав письмо, я стал относиться к Хамзе с большей симпатией. Уверен, кстати, что он не хотел причинить вред Янан. Напротив. — Он качает головой. — Я пытался объяснить все своей племяннице, однако, кажется, не убедил ее. В последнее время она испытала много разочарований.
— Я рад, что с ней не случилось беды.
— Я был склонен осуждать Хамзу, узнав, что именно он отвез ее в Галату. Она лишь совсем недавно призналась мне. Хамза обещал ей рассказать родственникам о ее местонахождении. Однако не сделал этого. Прошлой ночью он сообщил мне, что его кучер убит. — Ходжа поднимает взгляд на Камиля: — Это тот самый человек, которого видел Джемаль?
— Да. Скорее всего он. Его звали Шимшек Девора. Янан-ханум держали в доме его матери. Предположительно Шимшек погиб в результате несчастного случая.
— Да упокоит его Аллах.
Некоторое время они молчат, мысли витают в облаках табачного дыма. За окном ссорятся птицы.
Наконец Исмаил-ходжа продолжает:
— Я пришел к убеждению, что Хамза говорил правду. Мой деверь, отец Янан, считает вполне возможным то, что Амин-эфенди планировал похищение моей племянницы из его дома при поддержке… ладно, это не наше дело. Амин-эфенди хотел отомстить всей семье, а если бы ему удалось жениться на Янан, то он был бы обеспечен на всю жизнь. Как видите, Хамза по-своему хотел защитить мою племянницу. Что же касается несчастных англичанок, сердце подсказывает мне, что не он убил их. Принимая во внимание то, что случилось с его сестрой, он должен хорошо относиться к женщинам.
— А что случилось с его сестрой?
— Бедная девушка. Дочь предателя не могла выйти замуж. Принять в семью такого человека означает навлечь на себя гнев властей. Она была очень привлекательна, и многие хорошие семейства интересовались ею, когда ее отец еще был кади. Сердце девушки принадлежало одному достойному юноше, а всем остальным она отказывала. Отец любил дочь до безумия и не заставлял выходить замуж, хотя и не одобрял ее выбор. Молодой человек происходил из купеческой семьи, пусть и достаточно богатой. После несчастья даже эта семья не захотела взять девушку в свой дом. И тогда она бросилась в наполненный водой ров крепости Алеппо.
Исмаил-ходжа делает еще одну глубокую затяжку из мундштука и, прежде чем продолжить, ждет, пока рассеется дым. Его плечи поникли, он явно устал.
— Не могу сказать вам, дорогой судья-эфенди, какое отношение все это имеет к смертям двух англичанок. Верно то, что после самоубийства сестры Хамза как-то зачерствел душой. Однако до убийцы ему далеко. Чтобы начать убивать, нужно долго копить в душе ненависть, зависть, честолюбие и жадность. А он ненавидел лишь самого себя.
Глава тридцать девятаяВОРОТА ЛОЖЕЧНИКОВ
Камиль ждет, сидя на стуле под огромным платаном на площади Бейязит, который поэт когда-то назвал «деревом праздности». За его спиной — стена университета и купола мечети. Двор и сад просматриваются через каменный портал. По площади проезжают повозки и экипажи, продавцы шербета и рогаликов с кунжутом расхваливают свой товар, носильщики продираются сквозь толпу, стучат копыта лошадей, бегают и толкаются ребятишки.
Среди моря тюрбанов и фесок Камиль замечает рыжие волосы Берни.
— Привет. Давно ждешь меня?
— Не очень. Рад тебя видеть. Садись, пожалуйста. Хочешь перекусить?
— Извини. Мне придется отказать тебе. Мой организм не принимает местный чай, да и кофе тоже. Ваши напитки густые, как смола. Не понимаю, как вы можете пить их в таких больших количествах. Только не обижайся, пожалуйста.
— Никаких обид. Согласен, напитки у нас довольно крепкие.
— Может быть, прогуляемся? Я не очень хорошо знаю этот район.
— Ты видел книжный рынок? Там поблизости есть неплохое заведение, где мы можем позавтракать.
Камиль ведет товарища через толпу к воротам возле мечети.
— Это место называется Ворота ложечников. — На вопрос Берни, почему оно так называется, у него нет ответа.
Они входят в тихий, залитый солнечным светом дворик. Каждая крошечная лавка доверху забита книгами и рукописями. Мимо пробегают приказчики с пакетами, которые нужно доставить заказчикам на дом. В центре растет платан. Под ним возле небольшого фонтана стоит скамья. Берни опускается на нее и обнимает руками спинку, примыкающую к стене старой постройки, увитой виноградом.
— Кайф, — бормочет он.
Камиль берет в руки кружку, прикованную к фонтану цепью.
— Попробуй настоящую родниковую воду.
Берни показывает на старинный каменный портал в дальнем конце дворика:
— Как называются эти ворота?
— Что? О, Ворота граверов.
— Ну конечно.
С кружкой в руке Камиль хмуро смотрит на портал.
— Ты выглядишь так, будто у тебя под жилеткой завелись термиты, старина Камиль.
Судья не может сдержать смеха.
— Какой ужас!
— Нет, правда. С тобой что-то происходит. Ты мне не нравишься сегодня. Может, поговорим?
— Произошло много событий, Берни, и я не могу толком в них разобраться.
— Например? — Берни убирает руку, чтобы Камиль присел рядом с ним на скамью.
— Арестован один человек.
— По обвинению в убийстве Мэри? Отлично. Кто же этот негодяй?
— Он также подозревается в убийстве Ханны.
— Ты шутишь? — Берни выпрямляется и поворачивается лицом к судье.
— Вовсе нет. — Он видит, как кровь прилила к лицу приятеля. — С тобой все в порядке?
— Да, конечно. Умираю от любопытства. Кто арестован?
— Журналист Хамза. Мой помощник, Мишель Севи, случайно оказался поблизости, когда Хамза ворвался в дом Исмаила-ходжи и угрожал ему. По всей видимости, Хамза признал свою вину.
— Мишель Севи, — медленно произносит Берни. — В чем же признался Хамза?
— Еще сегодня утром он все отрицал. Но на обратном пути из Шамейри я зашел в управление, и мне сказали, что арестованный признает себя виновным в убийстве Ханны и Мэри. Непонятно. Хочу вновь встретиться с ним после полудня и услышать признание из его собственных уст. В этом есть некая логика, — размышляет он. — В конце каждой цепи расследования присутствует Шамейри. Полагаю, все нити также ведут к Хамзе.
— Какая же связь?
— Иных доказательств, кроме признания, у нас нет. Вот в чем вся проблема. Есть некоторые совпадения. Хамза — дальний родственник Исмаила-ходжи. Несколько лет назад он, по-видимому, пользовался павильоном в саду ходжи для ночных встреч с некой иностранкой. Это происходило в то время, когда в пруду поблизости от усадьбы нашли тело Ханны Симмонс.
— Ты полагаешь, он встречался с Ханной?
— Кучер каждую неделю отвозил ее куда-то.
— Ты просто отличный детектив.
— Спасибо. Сибил-ханум предоставила мне очень ценную информацию.
— Подожди-ка. Сибил? Какое отношение она имеет к этому делу?
— Она решила сама заняться расследованием. Моя вина. Кажется, вначале я способствовал этому. Сибил стремилась помочь мне, и я думал, что ей удастся почерпнуть какие-то сведения в разговорах с женщинами. Сам-то я не вправе с ними разговаривать. Никакого вреда в этом я не видел.
— Иисус, Мария и Иосиф! Сибил. Я думал, она просто помешана на визитах.
— Судя по описаниям, кучером был молодой еврей по имени Шимшек Девора. У него необычные волосы — густые и вьющиеся, как у арабов, но более светлые. Возница по профессии.
— Ты говорил с ним?
— Нет. Он погиб. Упал под экипаж. На первый взгляд несчастный случай, но Хамза так не думает. Есть и еще одно звено, связывающее Хамзу с Шамейри, только я просто не знаю, что думать. Несколько месяцев назад Хамза похитил племянницу Исмаила-ходжи и держал ее в квартире матери Шимшека. Он утверждал, будто хочет защитить ее от… да не важно. Думаю, он не хотел причинить ей вред.