– Это был великий проповедник! Впрочем, возможно то, что он пользовался Печатью света для своих медитаций, – всего лишь красивая легенда. Но, согласитесь, даже если принять во внимание лишь время изготовления медальона, все равно место такого артефакта – в музее, где его могли бы изучать. В свою очередь, мы можем сделать вам весьма щедрое предложение и выкупить артефакты. И, если пожелаете, то ваше имя будет указано рядом с экспонатом, так делают во многих музеях мира…
– Я согласна с вами, что место такого ценного артефакта в музее, – кивнула Мири, и ей показалось, что штора на окне чуть дрогнула. «Убью, если вылезет», – подумала она мимоходом. – Но проблема в том, что среди вещей бабушки я такого медальона не нашла.
– Нет? – расстроенно переспросил Кернер.
– Нет. В завещании подобная вещь не упоминалась. В сейфе его нет. – Девушка махнула рукой на кучку вещей и бумаг, которые даже не потрудилась убрать со стола. – В момент вашего прихода я как раз занималась ревизией его содержимого. Впрочем, есть еще банковская ячейка, ключ от которой оставила бабушка. В банк я поеду… на днях. И, если медальон обнаружится там, мы с вами сможем возобновить наш разговор.
– Благодарю вас! – воскликнул Кернер, прижимая руки к груди.
– Пока не за что. Но знаете, вчера, когда в дом залезли грабители, они успели обшарить ящики бюро в спальне бабушки, и шкатулка с драгоценностями была открыта… Полицейские застрелили одного из грабителей, но второй убежал. Возможно, он успел украсть медальон, и тогда, наверное, мне имеет смысл написать заявление и указать этот артефакт как украденный. Ведь вы уверены, что он был у бабушки?
Питер Кернер молчал.
– Могу я узнать, на чем основывается ваша уверенность, что именно бабушка являлась владелицей медальона? – гнула свое девушка. – Насколько я знаю, она никогда не увлекалась древностями, и если стала бы вкладывать деньги, то уж скорее в полотна импрессионистов или в акции.
Питер Кернер почувствовал, как по затылку противно стекает пот, делая воротничок рубашки неприятно влажным. Вот уж не ожидал, что девчонка такая зараза. Видимо, удалась в бабку.
– Видите ли, наш фонд насчитывает большое количество документов, в том числе архивы еще с довоенных времен… Я, собственно, всего лишь посредник и точно сказать вам не могу, но, видимо, сохранились какие-то сведения…
– А нельзя ли мне ознакомиться с этими архивами? Я хотела бы получить копию документов, на которых основаны ваши предположения. Тем более, что если подавать в розыск, хорошо бы иметь хоть описание предмета. Я его ни разу не видела, и вы оказали бы мне большую услугу, посодействовав в этом.
– О? Да, я свяжусь с руководством и посмотрю, что можно сделать.
– Прекрасно, – Мири очень хотелось пошевелиться, а еще лучше встать и пройтись по комнате. Попа просто прилипла к папке, и неудобно было так, что заныла спина. – Итак, мы договорились, что я проверяю банковскую ячейку и если не нахожу там искомый объект, то считаю его украденным вломившимися в этот дом людьми. И тогда я очень рассчитываю на вашу помощь. Мне нужен рисунок или хотя бы описание медальона. Договорились?
– Да. Конечно, – Питер подобрался, собираясь встать, но девушка быстро спросила:
– А что относительно других артефактов?
– Других? – он растерялся.
– Да. В начале нашей беседы вы сказали, что бабушка владела ценными историческими артефактами. Во множественном числе. Что, кроме медальона, вы имели в виду?
Питер Кернер достал носовой платок и вытер пот со лба. Маленькая ведьма… Не зря Исаак предупреждал, что с ней надо держать ухо востро. Не так она проста, как кажется…
– Собственно, насчет остального у нас точной уверенности нет. Мы полагаем, что у вашей бабушки мог также храниться редкий экземпляр рукописи… называется «Лабиринт Иерихона».
– Какого периода рукопись?
– Боюсь ввести вас в заблуждение… Копия девятнадцатого века с раннего списка, кажется. Но тут мы вступаем в область догадок.
– «Лабиринт Иерихона», – задумчиво повторила Мири, обводя взглядом книжные полки. – Не помню. Но буду иметь в виду. Еще какие-нибудь древности вы рассчитывали здесь найти?
Месье Кернер уставился на девушку с сомнением, заподозрив издевку. Но та взирала на него прямо, поджав губы и выглядела, честно сказать, злющей, как настоящая ведьма.
– Нет… по крайней мере, по моим сведениям. Но, повторюсь, я только посредник. Итак, вы свяжетесь со мной, если… если в вашем наследстве окажется что-нибудь из упомянутых мной артефактов?
– Как только пересмотрю библиотеку и проверю банковскую ячейку, – кивнула Мири. – Хочу вас заверить, что я весьма заинтересована в нахождении упомянутых вами ценностей. Ваше предложение о музее и достойной оплате кажется мне привлекательным, но пока – увы – у меня на руках нет ничего из того, что вас интересует.
Они мило распрощались, и охранник отправился провожать тихонько отдувающегося месье Кернера.
Мири со стоном отклеила попу от пластиковой папки. Встала и принялась сгибать и разгибать поясницу. Анри появился из-за портьеры, поставил бокал на стол и внимательно взглянул на Мири. Его голубые глаза не улыбались.
– Я не знал, что ты можешь быть такой… деловой, – сказал он.
– А чего ты ждал? Мне почти тридцать лет, я зарабатываю на себя со времени учебы в университете, и я не всегда такая идиотка, как когда вешаюсь на шею Эмилю.
– Ты так делаешь, потому что ему это нравится?
– Нет, потому что это нравится мне, – отрезала Мири. – Перестань таращиться на меня, словно я местное привидение, и скажи, что ты об этом думаешь.
– Что если ты хочешь жить долго и счастливо, то тебе лучше продать этим ребятам медальон. Даже если грабители – их конкуренты, все равно опасно держать эту штуку при себе.
– Да-а, – задумчиво протянула Мири. Потом спохватилась и быстро сказала: – Если бы он у меня был, я бы так и сделала. – И, желая увести разговор в сторону, спросила: – Кто такой Исаак Лурия?
– А я откуда знаю? Кто из нас еврей?
– Ну, на данный момент мне это не сильно помогает.
Они помолчали, потом Мири вздохнула и спросила:
– Когда тебе нужно быть в университете?
– Вчера. – Анри ухмыльнулся. – Не волнуйся, я один из лучших студентов, отпрашивался лично у декана, он знал бабушку. Савта не преминула с ним встретиться и даже, кажется, проспонсировала что-то. Так что он закроет глаза на пару дней отсутствия.
– Ладно, тогда сделаем так. Надеюсь, пока они будут ждать моего ответа насчет банковской ячейки и разбора библиотеки, у нас есть немного времени. Сейчас мы идем спать. Лично я просто с ног падаю. Завтра будет трудный день. С утра ты садишься за компьютер и собираешь все, что сможешь найти про Печать света, Исаака Лурию и «Лабиринт Иерихона».
– Ты знаешь, где книга?
– Нет. У бабушки не так много книг, и часть их хранится в квартире в Париже… В любом случае у нее есть каталог, это я знаю точно, сама его дополняла, еще когда в школе училась и на каникулы приезжала. Если найдешь – посмотри. Пошарь по шкафам. А я побегу в банк.
– Возьми охранника.
– Нет… мне нужно будет попасть туда скрытно, оторвавшись от слежки, если «Мудрецы Сиона» ее установили. Нам нужно иметь хоть пару дней в запасе, чтобы понять, что к чему. Пока, братец.
Мири пришла в спальню, минуту посидела на кровати, собираясь с мыслями. «Черт, во что же это я опять влезла?» Тряхнув головой, она прогнала тревожные мысли и отправилась в ванную. Ароматическое масло в воду добавить, негромко музыку включить, письмецо по электронной почте Эмилю написать, понежиться в теплой пене, думая о чем-нибудь приятном. Что такого приятного произошло в последнее время? М-да, ведь не просто ничего, а совсем ничего! Тогда она будет думать о камнях. Их красота вечна и равнодушна, и Мири с удовольствием думала о прекрасных драгоценностях, которые ей довелось держать в руках.
Утром она позавтракала в одиночестве, быстро собрала сумку, вызвала такси и поехала в город. Движение на дороге было не слишком активное, и Мири не составило труда засечь синий «форд», который упорно держался сзади. Она попросила остановить ее у салона красоты и легко взбежала на высокое крыльцо. Помедлила, глядя в стеклянные двери. Отражение не оставляло сомнений: «форд» ткнулся на свободное место в начале улицы. Единственное, что могло бы испортить ее план, – наличие у противника женщины-агента, которая тоже вошла бы в салон. Некоторое время Мири крутилась у стойки администратора, делая вид, что изучает список услуг и раздумывает, чего ей хочется, и наблюдала за улицей. Из машины никто не вышел: видимо, наблюдатель – мужчина. Тогда она перегнулась через прилавок и, сделав большие глаза, попросила позвать менеджера.
Менеджер Гийом – воплощение всех возможностей сегодняшней косметологии, ухоженный, изысканный и тонко чувствующий гей – пригласил Мири в свой кабинет. Честно, она не сама придумала план, который в двух словах изложила Гийому, просто вычитала в каком-то детективе, который любезно дал ей сосед в самолете. Книжка была дурацкая, но вот поди ж ты, кое-что пригодилось. Мири заявила, что у нее некоторые проблемы… скоро замуж, жених ревнует, не исключено, что он следит за ней, а ей, Мири, нужно уладить кое-какие старые дела. Ну, вы же понимаете, правда? Гийом, широко открыв подведенные глаза, закивал. Два часа времени – вот все, о чем она просит. Если кто-нибудь будет звонить, нужно сказать, что она на процедуре, пусть оставят сообщение. Само собой, она оплатит эти два часа – ведь в бухгалтерии все должно сойтись. Менеджер был не просто геем, в данный момент он переживал состояние романтической влюбленности. Он чуть не прослезился и разрешил Мири переодеться в своем кабинете, лично наложил макияж, принес парик и покачал головой:
– На ваши волосы парик не сядет.
– Режьте.
– Что вы, мадемуазель!
– Отстригите длину, а когда вернусь, мастер закончит и сделает средней длины стрижку.
Гийом всплеснул руками, воскликнул: «Ах, как романтично!», опять прослезился и обрезал густые темные локоны по плечи. Натянул парик, превратив Мири в светлую шатенку. Она переоделась и покинула салон через служебный вход.