Правда, был он наполовину сгнившим и сильно зарос мхом. У входа стояли два странных существа, похожих на обритых двухметровых обезьян. В руках эти создания сжимали увесистые дубинки и подозрительно рассматривали всех проходящих мимо своим единственным глазом, расположенным на лбу.
— Человеки. Заходите. Хос-сяин ждет, — сделал приглашающий жест предводитель и указал на вход в жилище. Мэту и Айвену пришлось пригнуться, тогда как гоблин вошел в дверь спокойно, посмеиваясь над ударившимся головой вором.
Внутри оказалось на удивление светло. Мох, покрывавший потолок, светился зеленым светом, окрашивая помещение в жуткие цвета. В комнате находился всего один человек, и он сидел на жутковатом подобии трона, словно собранном из тел животных, с которых содрали шкуру.
В том, что это именно человек, не было никаких сомнений. Юноша, обнаженный по пояс, был очень красив и сложен так, что сам бог Тарзун удавился бы от зависти на ближайшей лиане. Портили впечатление только его глаза, водянистые, светло-светло голубые и… совершенно безумные! Геомант оказался прав!
— Надо же, какая интересная компания решила наведаться ко мне в гости, — первым начал разговор незнакомец. — Маг-геомант, жрец-гоблин и юноша с разомкнутым мана-контуром «пузыря». Какая интересная загадка. Я очень люблю загадки…
— А вы, если я не ошибаюсь, тот самый чародей Морриус, автор трактата о насильственном переселении душ через эмоциональный канал пытаемой третьей жертвы? — подал голос Мэт.
— Надо же. Вы знакомы с моими работами?
— Только с этой рукописью. Читал ее на ночь, когда готовился к выпускному экзамену. Прекрасное средство, чтобы снять сонливость.
— Чудесно! Значит, вы знаете, кто я такой и чего от меня можно ожидать. Кстати, можете называть меня просто Вивисектор. Мне это льстит. Итак, господа, ваша загадка лишила меня сна этой ночью, и поэтому я решил пригласить вас в гости.
— Пригласить? — вскинул бровь геомант.
— В некотором роде да, — кивнул сумасшедший чародей, — Я вижу, вам нездоровится?
Вид у мага действительно был неважный. Лицо стало совершенно бледным, а рубашка насквозь пропиталась кровью.
— Надо же, какая проницательность. Лично я уверен, что вы умеете смотреть во внешний мир через глаза своих собственных созданий и знаете, что с нами случилось, — по кривой усмешке Вивисектора стало ясно, что догадка Мэта верна.
— Увы, — развел руками Морис, — Сейчас в окрестностях Ерема находится восемь фаланг наблюдателей и охотников. Не могу же я уследить за ними всеми, правда? — тон чародея был извиняющимся, однако глаза его смеялись, подтверждая слова геоманта.
— Вы можете мне помочь? — прямо спросил тот, глядя в глаза безумца.
— Разумеется, мой друг, для меня это сущий пустяк. Даже если бы вам оторвало обе ноги, я бы живо поставил вас на новые ноги, ха-ха-ха… Чудесный вышел каламбур, не правда ли? — Вивисектор весьма был словоохотлив. Похоже, не часто ему выпадала возможность пообщаться с людьми. — Но у меня есть одно условие.
— Какое?
— Вы — это чудесная загадка, ответ к которой мне не удалось отыскать. И я очень хотел бы получить этот ответ от вас. Добровольно, так сказать, хе-хе-хе.
— Что именно вы хотите знать?
— Хочу, да-да, очень хочу. А узнать я хотел бы, что такая странная группа людей и нелюдей забыла в Мурлоке? Куда вы направляетесь и зачем?
Мэт повернулся к Айвену. Причина их похода, это была тайна вора, а не его, и сейчас на лице геоманта была написана немая мольба.
— Мы пришли сюда, чтобы отыскать одного человека. Отшельника. Я хочу задать ему вопрос, а Мэт вызвался мне помочь. Гоблин — наш проводник, — подал голос юноша.
— Хм… Загадка действительно оказалась очень интересной. В Мурлоке скрывается много отшельников. Я сам — один из них. Кого именно вы ищете?
— Мой друг умирает. У нас был нелегкий день, и мы жутко устали. Пожалуйста, господин Вивисектор, станьте гостеприимным хозяином, а мы будем самыми замечательными гостями. Исцелите моего друга и дайте нам место для ночлега. А утром я отвечу на все ваши вопросы.
— Ты наглый. Но вы мне интересны, признаюсь. Хорошо. Вы останетесь живы… по крайней мере сегодня. Зи! — крикнул архимаг, и в хижину вошел огромных — для этой расы — размеров крыслинг, — Отведи наших гостей в восточную хижину. Накорми их. Ты, — он ткнул пальцем в Мэта, — Останешься здесь. Я исцелю твою рану, а заодно это удержит твоих друзей от необдуманных поступков.
— У меня есть еще одна маленькая просьба, — снова подал голос Айвен.
— Да, мой наглый друг?
— Я бы хотел помолиться. Мне нужно тихое место и острый нож. Очень острый.
— Ты себя не перепутал, случайно, с одним гоблином в жреческой рясе? — рассмеялся старый маг в молодом теле. — Ты уверен, что хочешь этого?
— Да. Не волнуйтксь, я не собираюсь причинять себе вреда.
— Хорошо. Зи, дашь ему то, что он хочет. — Вивисектор слез с груды плоти, служившей ему троном и подошел к юноше, остановившись в шаге от него. Безумный маг пристально посмотрел в глаза Айвену и едва слышно произнес: — Ты понимаешь, что здесь никто не может умереть, если я этого не захочу?
— Я это отлично понимаю, — кивнул вор и улыбнулся, — Здесь вы решаете, кому и как жить, а кому и как умереть.
— Ты умный мальчик. Надеюсь, что завтра ты мне расскажешь очень интересную историю.
— Не сомневайтесь, — ответил юноша и, развернувшись на каблуках, вышел вслед за громадным крыслингом. На прощание он обернулся и ободряюще улыбнулся Мэту, поймав его полный боли взгляд…
…Айвен был один в большой хижине на самом краю лагеря. Неподалеку находились охранники, но они не могли подслушать его. Факел освещал помещение, в котором не было ничего, кроме стола. Юноша тихо разговаривал. Разговаривал сам с собой.
— Молчишь? Ты начинаешь говорить только тогда, когда тебе это нужно. Нужно спасти мою — а значит твою — шкуру, или нужно, чтобы я стащил это треклятое яблоко. Ну что же. Может, ты хочешь и дальше играть в эту игру, но я устал. Хочу предложить тебе другую игру, игру по моим правилам. — С этими словами юноша вытащил нож, который ему притащил крыслинг. — Если ты сейчас же не отзовешься, то я избавлюсь от этой каббровой Печати, пусть даже и вместе с рукой!
Он закатал на правой руке рубаху по локоть и положил на стол ладонь, на которой весь день тускло светился розовый рисунок. Рядом положил палку, приготовленную, чтобы перетянуть рукав и сделать жгут. Левой перехватил нож и замахнулся.
— Ну? Время выходит! — выкрикнул юноша, но ответом ему была тишина. — Не хочешь говорить со мной? Тогда прощай!
Стиснув зубы и закрыв глаза, он со всей силы ударил кинжалом по руке, на два пальца выше запястья. Под углом, чтобы проще было ее отсечь. Острый клинок вонзился в плоть, войдя почти на всю ширину лезвия. Печать ярко вспыхнула и словно потекла, меняя рисунок. Нож звякнул, словно наткнувшись на что-то металлическое.
«Хорошо. Давай поговорим», — внутренний голос звучал взволнованно.
Вытащив нож, Айвен наблюдал, как края раны стягиваются, а кровь исчезает, словно ее и не было. Не прошло и минуты, как на месте страшного пореза не осталось ни следа. Руку сильно щипало, но юноша не обращал на это внимания. Он улыбался…
Глава 21Тайна Печати
«У каждого есть свои тайны. И у каждого есть хотя бы одна чужая…»
«Ты идиот!» — крик внутреннего голоса, от которого нельзя закрыть уши, едва не оглушил Айвена.
— Сам такой! У меня был план…
«Лишиться руки? Нужно быть идиотом, чтобы рубить собственную руку ножом!»
— Я хотел спровоцировать тебя на разговор. Ну или, в крайнем случае, избавиться от Печати. А заодно и от тебя, если мои догадки были верны.
«И ты готов был лишиться руки? Ты же вор! А вора, как известно, руки кормят…»
— Ненадолго. Слыхал, что сказал Вивисектор? Он вырастил бы мне новую руку…
«Как ты догадался?» — теперь внутренний голос звучал нарочито равнодушно.
— Что ты — это не я, или что ты связан с Печатью?
«И то и другое».
— Ну, твой голос совсем не похож на мой. Знаю, что это не доказательство, но… Ты знаешь и видишь то, чего не знаю и не могу видеть я. Характеры у нас похожи, но ты мыслишь иначе.
«Когда ты это понял?»
— Первые подозрения появились у меня в Риуле, во время стычки в переулке. Когда ты привел — или привела? — меня в сознание и спас мне жизнь. А окончательно понял это в пещере королевы. Ты мысленно позвал Мэта, причем в полной уверенности, что он услышит. Ворвался к нему в сон. Уж извини, но я на такие фокусы точно не способен.
«А насчет Печати?»
— Татуировка появлялась не всегда, а лишь в минуту опасности. Сначала я думал, что это только если рядом твари Тьмы, а потом понял, что всегда ты появлялся тогда, когда проявлялась Печать.
«Ты слышал меня еще до того, как получил этот рисунок», — напомнил голос.
— Верно. Долгое время это сбивало меня с толку. Но потом я задумался: как я получил это татуировку? Это наверняка произошло в Боргарде, в камере. Почему я вообще попал в тюрьму? Потому что внутренний голос толкнул меня на кражу. Как я оказался именно в той камере? Потому что все тот же голос мне указал именно ее но. И зачем ему это понадобилось, а?
«Да уж, мне следовало быть осторожнее, — пробурчало второе Я. Или тот, кто выдавал себя за него, — Действовать хитрее».
— Я ответил на твои вопросы, да? Тогда и ты ответь мне…
«Спрашивай».
— Кто ты или что ты такое, каббр тебя раздери?! Что за тварь сидит в моей голове — или на моей руке?
«Ты прав. Печать позволяет мне существовать в твоем теле и в твоем разуме. Или что-то вроде того. Но на самом деле я всегда был с тобою, после того как ты получил татуировку. Даже если ты меня не слышал — или не видел. Просто не проявлял себя. Своих сил у меня очень мало, а тянуть постоянно из тебя ману было слишком рискованно. Приходилось прятаться и сидеть тихо…»