Уже начинало темнеть. Господин Рабан еще был дома, однако вот-вот должен был уйти, и у ворот лениво переминались с ноги на ногу два стражника, дожидавшихся своего начальника. Спешившись, Айвен оставил Каббра неподалеку, даже не привязывая — все равно ненасытное животное сожрет веревку, а если кому-то вдруг вздумается увести харука, так ему же хуже. Чужаков к себе ближе, чем на расстояние удара копытом, скакун не подпускал.
Сам же юноша занял выжидательную позицию чуть восточнее ворот, в густом кустарнике, где частенько коротал время перед свиданиями. Усевшись прямо на землю, вор тихо и затейливо выругался: что-то вонзилось ему в зад, прибавив немного острых ощущений в его и без того не скучную жизнь.
— Ходят тут всякие, мусорят, а честному человеку потом и сесть негде, — недовольно пробурчал он, пытаясь рассмотреть причину своих страданий.
Заготовленное проклятье так и не сорвалось с его губ: на ладони лежала скорлупа земляного ореха. И вдруг сверху, со второго этажа дома, раздался истошный женский крик.
Этот голос Айвен узнал бы из тысячи. В мгновение ока взобрался он на стену по перекрученному стволу дерева, стоящего рядом, а оттуда ловко перепрыгнул на балкон второго этажа. Подобный трюк юноша проделывал не единожды за последние два месяца, и смог бы повторить даже с завязанными глазами, так что темнота не была ему помехой. А учитывая обстоятельства — так и со связанными руками.
Крик больше не повторялся, однако вор уже заметил открытое окно, где горел свет. Судя по громкости крика, раздался он именно из этой комнаты. Айвен знал, что там находится рабочий кабинет господина Рабана, однако не медлил ни мгновенья. Три шага по узкому выступу в стене, прыжок — и вот он уже внутри.
Как выглядит отец Фелины, юноша прекрасно знал. Зато он не знал, что такой огромный человек способен взобраться на шкаф и довольно компактно там разместиться. Начальник городской стражи не был толстяком, скорее, он был похож на давно отошедшего от дел кузнеца, который раздобрел и раздался не только в плечах, но и в пузе. А вот свою возлюбленную Айвен заметил не сразу. Спрыгнув со стола, который стоял у окна, он огляделся.
— Нет, назад! — раздался испуганный голос Фелины сбоку. Юноша обернулся на крик.
— С тобой все в порядке? Ты зачем туда забралась?
Девушка отчаянно пыталась удержать равновесие, стоя на спинке глубокого кресла, прислоненного к стене. Одной рукой она держалась за голову кабана, украшавшую стену, а второй отчаянно жестикулировала, пытаясь привлечь внимание Айвена к чему-то на полу. Тот послушно опустил голову вниз и тут же неподвижно замер: по полу ползали змеи. Много змей, причем наверняка ядовитых.
— Ах ты ж кабброва плесень! — выругался юноша и неподвижно замер.
Он прикидывал расстояние до стола, сможет ли запрыгнуть на него? Единственный в кабинете стул уже был занят: на нем дремала змея, свернувшись кольцом.
— Откуда их у вас столько? И зачем?
— Хотел бы я и сам это знать, — отозвался со шкафа господин Рабан. — Они вылезли из посылки, которую я получил сегодня утром. Скорее всего, это просто очередная попытка покушения. Которая имеет все шансы стать удачной: я уже слышу, как хрустит и кренится шкаф подо мной. Кстати, молодой человек, оригинальный вы выбрали способ сюда попасть.
— Окно было открыто, — отозвался Печатник, не сводя взгляда со змей.
— Кстати, мы ведь еще не представлены друг-другу. Как я понимаю, вы и есть тот самый Айвен, который перетоптал половину наших цветов и замусорил все окрестные кустарники?
— Я тоже очень рад нашему знакомству, жаль, что оно произошло при таких обстоятельствах. К сожалению, перетоптать змей мне вряд ли удастся.
Он вдруг вздрогнул, уловив краем глаза движение сбоку. Дремавшая на стуле змея открыла глаза и текучим движением соскользнула на пол, целеустремленно направившись к юноше. Буквально в одном шаге от него, ползучая тварь остановилась и вытянулась вверх, подняв голову почти до уровня пояса Айвена. Пасть змеи распахнулась, и раздалось угрожающее шипение.
Вот только Печатник услышал совсем не то же, что и другие люди в комнате. В этом шипении он отчетливо разобрал слова, обращенные к нему. Судя по всему, звучали они лишь в его голове, но не было никаких сомнений: змея обращалась к нему!
"Не бойсссся. Мы не кусссаем ссслуг Великого Брата…"
— Айвен! Не шевелись, тогда она не нападет! — испуганно вскрикнула девушка.
Кое-какой опыт мысленного общения у юноши имелся — спасибо Князю Тьмы — и он переспросил:
"Слуг Великого Брата? Ты о ком?"
"Сссснак. На тебе ссснак Брата. Ты слышшшишь нассс. Мы слышшшим тебя".
"А если слуга Великого Брата попросит вас уйти отсюда?"
"Мы повинуемссся…"
— Именем Моако, владыки змей и прочих гадов, заклинаю вас — убирайтесь прочь! — уже вслух выкрикнул Айвен, приняв эффектную позу.
И словно повинуясь его приказу, одна за одной змеи начали выползать из комнаты.
— Фелина, ты в порядке? — Печатник подскочил к девушке, которая взмахнула руками и, потеря равновесия, упала прямо ему на руки.
— Голова кружится. Они ушли?
— Скорее, уползли. Все до единой.
— Молодой человек, — раздался голос со шкафа, — я был бы очень вам признателен, если бы вы перестали лапать мою дочь, и помогли мне спуститься. Мне кажется, что шкаф вот-вот не выдержит.
Но ему не казалось. Едва тучный господин Рабан закончил фразу, как с оглушительным треском шкаф под ним развалился.
— Отец! — девушка выскользнула из объятий юноши и бросилась к груде досок, на которых постанывал начальник стражи.
— Уважаемый, вы целы? — присоединился к ней Айвен. Его страх перед этим человеком как рукой сняло.
— Местами. Помогите мне подняться, только осторожно. Кажется, у меня сломано ребро.
Вдвоем они помогли господину Рабану добраться до кресла, и тот с тихим стоном опустился в него. Печатник без лишних церемоний разорвал у него на груди рубаху и присвистнул: вся правая сторона груди представляла один сплошной синяк, и сломаны были по меньшей мере три ребра. А он при этом лишь тихо шипел сквозь зубы! Юноша с нескрываемым уважением посмотрел на отца своей возлюбленной.
— Сломано несколько ребер, так что постарайтесь дышать неглубоко. У меня есть немного алемарской мази, я смажу ушиб. Это снимет боль.
— Алемарская мазь? Откуда она у тебя? Мне приходится оббить десять порогов и подписать полсотни бумаг, чтобы выпросить хоть немного для городской стражи.
— Я же антиквар, и занимаюсь всякими редкостями. А мазь выменял у королевского лекаря на одну из своих диковинок, — беззаботно заявил Айвен, — если хотите, я подарю вам этот флакон, если в нем что-то останется.
— Я готов лечиться подорожниками, лишь бы этот флакон достался тем, кому он действительно нужен.
— Боюсь, что в таком случае Фелина с меня шкуру спустит, — усмехнулся Печатник, ловкими движениями смазывая ушибленное место.
Одновременно юноша размышлял о новых возможностях, которые подарил ему знак Змея. Он и не сомневался, что именно благодаря ему смог общаться со змеями. Какие еще возможности таил в себе этот символ?
— Надо бы у Хныги порасспросить, — вслух произнес он.
— Кого и о чем ты хочешь расспросить? — переспросила девушка, глядевшая на Айвена, словно на героя. Впрочем, а как еще можно назвать человека, прогнавшего змей и исцелившего ее отца?
— Не обращай внимания. Я просто задумался.
— А вот мне бы очень хотелось кое-кому задать несколько вопросов, — вмешался господин Рабан.
— Папа, тебе уже лучше?
— Да, спасибо твоему другу, боль ушла. Итак, молодой человек, не хотите вы мне ответить на пару вопросов?
— С… с удовольствием, — сердце у юноши сжалось от нехорошего предчувствия.
— Мне бы очень хотелось узнать, как ты оказался здесь так подозрительно вовремя, как ты ухитрился пробраться в мой дом, как тебе удалось прогнать змей, почему у тебя совершенно случайно оказалась при себе редчайшая алемарская мазь и, главное…
— …Главное?
— Какого каббра ты пытаешься втереться в доверие к моей дочери? Ты, двуличный, скользкий и лживый щенок?!!
Глава 5. Оборотни
"Или правду знать, или крепко спать…"
Народная мудрость.
— Отец! Что ты такое говоришь?! — набросилась девушка на тучного стражника.
— Ты тоже не расслышал? — повернулся тот к Айвену, — Так я могу и повторить вопрос.
— Ну почему же, расслышал, — юноша внутренне весь сжался, но постарался придать лицу беззаботное выражение, — И с удовольствием отвечу.
— Я весь внимание. Думаю, что Фелина тоже, — усмехнулся господин Рабан.
— Если можно, то я начну с конца. Дело в том, что… мне… мне не безразличная ваша дочь. И мои ухаживания не имеют никакого отношения к вам, а только лишь к моим чувствам, — сказав это, Айвен бросил быстрый взгляд на девушку и с облегчением выдохнул: она ободряюще улыбалась, а в глазах ее светилась радость.
— Ну надо же. Влюбленный принц вдруг очень кстати появляется на белом коне и спасает нас от змей. И даже прихватил с собою чудодейственную мазь. Про запас.
— Вообще-то конь у меня черный, — зачем-то вставил Печатник, и тут же прикусил язык, — Сегодня в полночь я уезжаю и, скорее всего, на несколько недель. И я всегда беру с собой в дорогу алемарскую мазь на всякий случай.
— Но как же наше свидание? Прогулка под луной? — вырвалось у Фелины. Брови ее отца удивленно поползли вверх, и девушка сжалась под его суровым взглядом.
— Поэтому я и приехал пораньше. Чтобы сказать о своем отъезде и извиниться. Прогулки под луной не будет, и звезды с неба тоже. Хотя, у меня есть для тебя то, что сверкает в ночи не хуже…
С этими словами юноша вытащил из сумки, висевшей на поясе, шкатулку. Бросил вопросительный взгляд на начальника стражи, и, дождавшись кивка, откинул крышку. За коном было уже достаточно темно, а света от горящих в кабинете свечей было недостаточно, и поэтому розоватое свечение, испускаемое ночными жемчужницами, мягко осветило комнату.