Проспал он не так уж и много — судя по солнцу, не было еще даже полудня. Наскоро одевшись, геомант бегом помчал к сараю, в котором бдительный голем сторожил преступника в ожидании прибытия стражи.
— Эй, Ирр, запрягай лошадей, я знаю, кто нам нужен! — на ходу выкрикнул маг, пытаясь попасть рукою в рукав рубахи, — это старик!
— Ирр помнит в этом селении восемнадцать человеческих особей мужского пола. Преклонного возраста, позволяющего описать их словом "старик".
— Да не здесь же, а в Ривице. Есть там один старик… продает исполнение желаний, кому ни попадя.
— Что делать с арестованным, — пророкотал голем.
— Пусть стражу дожидается. Сейчас усыплю его.
Маг прикрыл глаза: геомантия была бессильна — у перепуганного Михала сна не было ни в едином глазу, да и обстановка не особо располагала к манипуляции мантическими потоками. Со вздохом Мэт полез в поясную сумку и вытащил из нее сверкающий камень — упакованное одноразовое компакт-заклинание усыпления. Или, если говорить попроще, руну Сна. Конечно, он бы предпочел приберечь ее на крайний случай, но, к сожалению, гипнозом геомант не владел, а подготовка усыпляющего заклинания отняло бы слишком много времени и сил.
Усыпив Михала и еще раз проверив связывающие его веревки, Мэт вышел и направился к конюшне. Следом за ним размеренно громыхал Ирр, со скрипом переставляя свои каменные ноги. Вдруг геомант замер на месте, к чему-то прислушиваясь. Голем поравнялся с магом и тоже остановился.
— Показалось, — пробормотал себе под нос Мэт, окинув Ирра пристальным взглядом с низу до верху, — Идем.
Если бы голем умел различать человеческие эмоции, то бы уловил в изучающем взгляде мага подозрительность, но в эмоциях людей он совершенно не разбирался.
Пустив Каббра галопом, Айвен принялся расспрашивать Хныгу, пытаясь выведать у него хоть какие подробности. Однако тот лишь отделывался многозначительными "это знает только мудрый Змей", легкомысленными "Там посмотреть будем", а то и вовсе просто ковырял в носу.
— Ладно, значит, будем искать жрецов этого твоего врага, — вздохнул юноша, — как они хоть выглядят?
— Там посмотреть будем, — уже в десятый раз отозвался коротышка и улыбнулся.
— Чего скалишься?
— Сейчас сильно много весело будет.
— Вспомнил очередную историю про своего дедушку?
— Нет. Сейчас злые человеки нас бить убивать будут.
Не успел он закончить, как вдруг конь встрепенулся и сбавил ход, а потом и вовсе встал, как вкопанный. И тут же обычная придорожная трава пошла рябью, и прямо из воздуха начали появляться хмурые типы в овечьих тулупах и вооруженные дубинами различных форм размеров. Впрочем, один из грабителей был вооружен довольно неплохим мечом — именно он и командовал остальными, держась позади.
— Давненько я по родному тракту не ездил, — ухмыльнулся Айвен, — как говорят в народе, сыто место пусто не бывает. И из тех же кустов тоже не раз на обозы выскакивал. И полог использовать, опять же, наш колдун придумал. Эх, ностальгия…
Тем временем их с Хныгой окружили, и атаман — никем иным разбойник с мечом и быть не мог — выдвинулся вперед:
— Кошели, оружие и побрякушки свои кидай на землю. Живо! — скомандовал он.
Не обращая никакого внимания на его слова, юноша закрутил головой по сторонам, словно кого-то высматривая. Хныга тоже молчал, сжавшись в своей корзине.
— Эй! Инош, ты здесь? — подал голос Печатник, — Я знаю что ты рядом. Больно уж схема похожая у твоих ребят. Неужели не нашел ничего лучше, чем снова прибиться к шайке дорожных встречателей?
— Ты что — глухой? Или, может, юродивый? — прорычал атаман, — Я сказал: выкидывай оружие и все ценное на землю! А не то будет много крови и боли.
— Красиво сказал, — восхищенно поцокал языком Айвен, — Сам придумал? Извини, но у меня нет с собой ничего ценного. Правда, я могу выкинуть из корзинки гоблина. И к'хасс. Думаю, он тебе понравится.
— Это что еще за штука?
— Не знаешь? Эй, Хныга, покажи-ка им свой к'хасс, — юноша схватил гоблина за шкирку и попытался вытащить его, но тот отчаянно вцепился в корзинку.
— Твоя не трогай Хныгу, человек! — заверещал тот.
— Как это? А ну вылезай, маленький паршивец.
— Отпускай меня быстро, глупый человек.
Глядя на эту забавную сцену, грабители расслабились и заулыбались.
— Ты что, не понимаешь? Нас сейчас прикончат, если ты не возьмешь в руки себя и свою плетку.
— Хныга не может. К'хасс совсем спит. Он Печать Змея делай и теперь долго спать.
Ошарашенный юноша выпустил гоблина. Надежды, возлагаемые им на смертоносный змеебич стража Храма Моако, растаяли, как дым. Сам-то он сейчас мало на что был способен: на теле нет ни одной боевой Печати, а достать из сумки какой-нибудь предмет ему не позволят.
— Инош! — снова выкрикнул он, — Отзови своих псов, а не то я за себя не ручаюсь!
— Ну, извини — не хотел по хорошему, будет по плохому, — окончательно потерявший терпение атаман выхватил меч из ножен, — Взять его!
— А может, обойдемся без крови и боли? — выкрикнул Печатник, уклоняясь от удара.
Хныга отчаянно заверещал, и тут в дело вступил Каббр. Взбрыкнул, стряхивая с себя двоих грабителей, ухватившихся было за сумки, а атамана, бросившегося с мечом спереди, ударил копытом в грудь, отбрасывая его шагов на пять назад. Перехватил направленную в голову всаднику дубинку зубами и перекусил ее пополам. Это несколько отрезвило нападающих, которые отскочили подальше от этого жуткого зверя.
И тут вдруг Айвен отчетливо услышал бормотание, причем голос раздавался словно из пустого места. Он узнал не только голос, но и заклинание.
— Ах ты, зубодер проклятый, — прошипел он, — Сейчас я тебе покажу, как моего коня портить.
Юноша потянулся к сумке и сунул руку в боковой карман. Закрыл глаза, привычно скользя вдоль своего мана-контура и замыкая некоторые потоки особым образом. Этот нехитрый прием, которому обучают магов в любых учебных заведениях, позволял видеть рассеянную ману вокруг чародеев. И, главное, этот способ был доступен даже "пузырю", пусть и требовал некоторых усилий.
След колдуна он заметил примерно там, где и рассчитывал. И теперь Печатник активировал кривую конусовидную спираль, которую вытащил из сумки, наведя ее заостренный конец в то место, где предположительно прятался под пологом невидимости чародей.
Сработало! Вместо слов заклинания, оттуда раздался кашель и проклятья. Причем не магические, а смаые обычные бранные.
Воздух снова поплыл, словно поверхность мыльного пузыря, и с тихим хлопком полог невидимости пропал, явив взору присутствующих колдуна. Год назад вот точно так же Айвен прятался под иллюзией, наведенной вот эти колдуном, в ожидании обоза. Инош-зубодер изобразил обрадованную улыбку, обнажив свои великолепные белоснежные зубы:
— Айвен! Сколько лет, сколько зим. А я тебя сразу и не признал. Ишь ты, разоделся в шелка и шитье золотое, словно господин какой важный…
Юноша с удивлением посмотрел на свою одежду. Рубаха как рубаха. В такую жару лучше фрагийского шелка ничего нет. А что до золотого узора — так не спарывать же его, в самом деле?
— А вот ты, как я посмотрю, все в том же тулупе, — оскалился в ответ Печатник, — Как твоя крыса — не подохла еще?
— Жив, жив Рыжий. Слыхал я, ты в люди выбился? Лавка своя антикварная, знакомства всякие интересные…
— Зато у тебя все по старому. Старый тулуп, старая крыса, и разбойничаешь ты по старинке на прежнем месте. Слушай, Инош, отзови ты своих ребят, а не то натворят еще чего-нибудь по глупости.
— Эй, зубатый, — влез в их разговор атаман, — А ну хорош лясы точить. Ты сказал, что с этого птенчика можно знатных побрякушек стрясти. Ну так давай и потрясем его…
— Не признал, говоришь, — недобро прищурился Айвен.
— Извини, — развел руками колдун.
— Слышишь, ты, фуфырыш недовостряченный. Хавалу закрой, пока я на тебя своего коня не стравил. А то уж больно много барагозишь, — на хипе обратился к атаману юноша.
— Эй, Инош… Так он что, из наших? — на всякий случай отодвинулся подальше от Каббра главарь. Остальные грабители последовали его примеру.
— Из наших, из наших. Год назад мы с ним в одной банде вот так же обозы брали, — отмахнулся от него колдун, — Идите на место, я полог сейчас восстановлю.
Один за другим разбойники спустились с дороги в овраг, где и прятались до этого. Овражек был не глубокий, в таком и козу не утаить, но в этом-то и заключался их коварный план: ни один обозник не будет опасаться нападения из открытого поля, где не видно ни единой живой души.
— Ушли. Эх, знал бы ты, как тяжело в наше время сыскать таких ребят, чтобы приказов слушались побольше, а думали поменьше. Скучаю я по нашему славному Хорту.
— Бросал бы ты это дело, — рассказывать, о том, что стало с ихним бывшим атаманом Хортом, юноша не стал.
— Так ведь скучно же, — рассмеялся колдун, — Не из-за денег же я на дорогу вышел, в самом деле. Не в армию же подаваться, с моей больной спиною.
— Ой смотри, нарвешься на дипломированного мага — будет тебе веселье.
— А ты меня чародеями не пугай, я и сам кое-чего могу. Лучше расскажи, как ты меня выследил, и как заклятье мое развеял. Ты же "пузырь"?
— Я — антиквар. На тебя я "чарокрута" наслал, которые любые чары сбивает. А что, понравилось? С помощью вот этого… — Айвен разжал кулак, демонстрируя магическую спираль. Глаза Иноша алчно вспыхнули, но и только.
— Ладно, бывай. И не поминай нас лихом, — колдун отошел в сторону, освобождая дорогу. Печатник только того и ждал. Взмахнув рукой на прощанье, он пришпорил своего скакуна, и тот стрелою сорвался с места.
Поначалу ехали молча, а Хныга и вовсе не подавал признаков жизни, съежившись на дне своей корзины. Наконец, гоблин высунул голову и спосил:
— Это был твоя друг-колдун?
— Не совсем того. Работали когда-то вместе.
— Твоя плохо друзей выбирай. Человек-колдун — плохой друг. Хныга — хороший.