— А вот с этого места поподробнее. Кого мы ищем, зачем и, главное, почему ты впряг в это дело только коротышку и меня? У тебя несколько храмов, битком забитых фанатиками, готовыми в костер прыгнуть, лишь бы присниться тебе разок-два. Отправил бы на поиски сотню этих своих воинов с их змеиными плетками…
— Так надо. Все, что ты должен знать сейчас — ты знаешь. Остальное увидишь сам, когда настанет время. Тебе понравился мой подарок?
— Ты про это? — Печатник почесал лоб, на котором, как он сейчас чувствовал, проступил витиеватый рисунок, — Жжется немного.
— Постарайся использовать его только при крайней необходимости. Любая сила имеет свою цену. Не забывай об этом. Чем выше сила — тем выше цена.
— Можно подумать, ты ко мне в голову забрался для того, чтобы цитировать всякие банальности из каких-то пыльных книжек.
— Ты проницателен. Да, я пришел, чтобы дать тебе совет. Рано или поздно, ты столкнешься с Врагом. Не буду скрывать — ваши шансы на успех невысоки. Но больше, чем у любой армии, которую я смог бы собрать.
— Буду считать это за комплимент…
— Его сила — в людских слабостях. В вашей человечности. Но для того, чтобы победить, тебе придется стать еще слабее, еще человечнее.
— Все это звучит, как бред пьяного менестреля. Помнится, в прошлый раз ты мне дал совет прервать свое бренное существование. Сдохнуть, если уж говорить совсем прямо.
— И это сработало, — заметил Моако, по-прежнему оставаясь невидимым.
— Ну, в общем, ты оказался прав, — согласился Айвен.
— Я — бог!
— Вот это как раз меня и беспокоит больше всего. Ты боишься Врага, а значит, он вполне в состоянии накостылять тебе по шее. Богу! Далеко не мелкому лесному божку или какому-нибудь древнему духу, прошу заметить.
— Будем считать, что ты вернул мне комплимент, — усмехнулась пустота. — Твои опасения понятны и обоснованы. Но я в тебя верю.
— Каббром удавиться — в меня верит сам Спящий Змей, в которого я сам поверил раза этак с третьего!
— Вы справитесь, потому что у вас нет иного выхода, — голос Моако стал жестким, — слишком много поставлено на карту. Намного больше, чем ты можешь подумать.
— Да я вообще предпочитаю обо всем этом не задумываться. А не то мне сразу начинает казаться, что в этой каббровой игре у противника все карты крапленые.
Но пустота не отозвалась, а неприятное жжение пропало. Альмоакай покинул сон юноши, оставив его наедине со своими мыслями. Не самыми веселыми, так что выспаться толком Айвену не удалось.
Зато гоблин проснулся в чудесном расположении духа и полным сил, что он сразу же принялся доказывать. Хныга решил превратить шкаф, стоявший в комнате, в кучу щепок с помощью своего к'хасса. Он просто бил змеебичом по шкафу, едва его касаясь, и в этом месте доски словно взрывались, разлетаясь щепками по всей комнате.
— Я вижу, что твоя кусачая плетка ожила, и ты на радостях решил сделать здесь небольшую перестановку? — потягиваясь и зевая, поинтересовался Айвен.
— Что Великий Змей сказал человек? — вопросом на вопрос отозвался гоблин.
— Так, — Печатник рывком сел, сбрасывая с себя одеяло, — откуда ты знаешь, что я разговаривал твоим этим Змеем?
— Хныга — хороший жрец. Хныга знает, если Моако быть рядом.
Юноша дотянулся до своих вещей, лежащих на полу у кровати, и вытащил из кармана крохотное зеркальце. Лоб его был чист, никаких следов татуировки или, как он боялся, шрамов видно не было. Он облегченно выдохнул.
— Ладно, мой проницательный зеленый друг, давай как следует позавтракаем, возьмем с собой провизии в дорогу — и снова в путь. Жаль, что тот лысый оказался обманкой, а не жрецом этого вашего Врага. Придется искать.
— Хныга знает где искать, — заверил его гоблин.
— Тогда никаких проблем. И, раз уж ты все равно проснулся и оделся, то и завтрак тебе идти заказывать. А я еще немного поваляюсь, — с этими словами юноша снова упал на кровать и натянул на себя одеяло. Ехать куда бы то ни было ему совершенно расхотелось.
— Наша будет жрать, а потом делать колдунский ритуал, чтобы дальше дорога смотреть, — согласился Хныга, — Надо свежий кровь искать, лошадиный кишка вязать и черный петух резать, чтобы ритуал делать, — пробормотал он, выходя из комнаты.
— Верно, сначала еда, а уже потом кровь и лошадиные кишки, — машинально согласился с ним Айвен. И тут же всю его сонливость словно рукой сняло, — Эй! А ну вернись! Какая кровь? Какие еще кишки и черные петухи? Стой же ты, мерзкий гоблин!!!
У лошадей их уже поджидал староста и Ларна. Старик держал в руках сумку с обещанными припасами в дорогу, а девушка быстро шагнула к геоманту и, набросив что-то ему на шею, тут же отскочила в сторону, залившись румянцем.
"Ночью она такой скромной не была", — подумал маг, а вслух произнес:
— Спасибо тебе, красавица. Это что, платок?
— Пуховый, — кивнула та, — Своими руками вышивала. И от жары и от холода убережет, господин колдун. Хотя, вам-то оно, наверное, и без надобности, — запоздало сообразила Ларна.
— И в жару и в холод, говоришь?
Мэт прикрыл глаза и провел рукой по платку, изучая с точки зрения геомантии его структуру. Ого! А ведь действительно, благодаря хитрому узору и использованным материалам, мантические потоки были оптимизированы так, что давали защиту и от холодного ветра, и от беспощадного солнца. Работа была грубая, но, тем не менее, талантливая.
— Мастерская работа, — похвалил он красавицу.
— Меня тетушка научила. И пух подбирать, и краски мешать, и как узор вести.
— Хотел бы я познакомиться с твоей тетушкой, жаль, времени на это нет.
Маг мысленно поаплодировал неизвестной мастерице и взял себе на заметку заглянуть сюда на обратном пути. Такой талант из виду упускать не стоит — хорошего природного геоманта отыскать крайне тяжело.
Приняв дары и попрощавшись, Мэт и Ирр снова отправились в путь.
Чем дальше они отъезжали от Кияжа, тем реже им встречались обозы, и все чаще — одинокие паломники, направлявшиеся в ту же стороны, что и маг с големом. Это наблюдение вызвало у геоманта интерес.
— Эй, Ирр, ты что-нибудь знаешь про этот городок, как там его… Про Ривицу.
— Город немного меньше Кияжа. Cтоит на холме. Два въезда. Кладбище находится чуть севернее восточных ворот.
— Так, не надо мне про кладбища больше, — перебил его Мэт, — мне и вчерашнего хватило. Что-нибудь про храмы или места поклонения знаешь?
— Храм Пресветлого Ио в южной части. Храм Собакоголового на центральной площади. Два храма Близнецов в южной и в северной части. Строится храм в честь богини Леритари.
— Хм… А песий бог чего там забыл, а? Этому божку поклоняются на землях княжества Ом! С чего вдруг такая милость к этой шавке?
— Недостаточно данных в кристаллах моей памяти, — отозвался Ирр.
— Не думаю, что в здешних местах так много почитателей Собакоголового, — покачал головой геомант, — Значит, они идут не в его храм. Но куда?
— Спроси вон у того путника, — голем вытянул руку вперед, указывая на бодро шагающего впереди жреца.
— Здравая мысль.
Поравнявшись с одетым в длинную, до самой земли, рясу человеком, Мэт придержал лошадь и наклонился.
— Эй, уважаемый, разрешите полюбопытствовать…
Жрец — или кто там он был — остановился и стащил с головы капюшон. Это оказался мужчина лет сорока со спутанными взмокшими волосами, красным, вспотевшим лицом, и настороженным взглядом.
— Да пребудет с вами милость Пресветлого, — отозвался он.
— И вам блаженствовать в Круге, — произнес ритуальную фразу геомант. — Я так понимаю, вы являетесь служителем Ио? Просто нам по пути встретилось очень много паломников, идущих в Ривицу, и я хотел бы узнать, чем это вызвано.
— Чудом, друзья мои, одним из тех чудес, что служат пищей для человеческой веры. Чудом, которое можно объяснить лишь вмешательством божественных сил.
— Чудом? И что же за чудо заставляет сотни бедолаг топать по жаре в ничем не примечательный городишко?
— Говорят, что на Рассветной площади появился пророк, вещающий удивительные вещи.
— И что же в этом божественного? На любой площади в любом городе таких прорицателей стража с утра до вечера палками гоняет.
— Этот пророк страже не по зубам, — усмехнулся жрец и оттер рукавом вспотевший лоб, — Чудо в том, что вещает будущее не человек, а каменная статуя, в которую божественное провидение вдохнуло жизнь и знания.
— Ирр тоже камень. Ирр говорит, — громыхнул голем.
— Сгинь, мерзость противоестественная и богонеприятная, — отмахнулся от того паломник, — Ты есть порождение человеческой магии, а не божественного промысла.
— Значит, все эти люди идут слушать каменного пророка?
— Слушать? Кто знает, верны ли его слова? Мы не знаем, от имени какого бога вещает статуя, и какие цели преследует. Но своими глазами узреть и прикоснуться к истинному чуду жаждет каждый, в ком еще вера не убита богомерзкими магическими фокусами.
Дважды осенив голема кругом Пресветлого Ио, жрец набросил на голову капюшон и снова зашагал по дороге, вздымая клубы дыма.
— Не слишком ли много чудес для такого скромного городка, а, Ирр? Как думаешь?
— Ирр голем. Ирр мыслит рационально.
— Не сомневаюсь. Что ж, придется и нам взглянуть на этого каменного вещателя. И я искренне надеюсь, что это просто какой-то магистр водит жрецов за нос, наложив на статую хитрое заклинание.
Пришпорив лошадей, они уже через час увидели возвышающиеся впереди деревянные стены Ривицы.
На подъезде к городу два угрюмых стражника заставили их спешиться. У ворот собралась уже довольно внушительная толпа паломников и просто людей, желающих пройти в город. То тут то там бегали стражники, пытаясь навести в порядок. Каждого входящего в город о чем-то расспрашивал стражник в форме офицера, а стоявший рядом писарь все записывал.
— Здесь должен быть другой вход в город. Которым пользуется стража и те, кому не очень хочется светиться у главных ворот. Небольшая такая дверца, — Мэт дернул поводья, разворачивая лошадь вправо. Ирр последовал за ним.