— Что это? — усатый взял странный предмет и принялся вертеть его в руках.
— Это артефакт. Довольно необычный, я никогда в жизни не встречал ничего подобного. И теперь он ваш. Это более чем достойная плата за спасение моей жизни.
— Щепка?
— Золото! Она превращает небольшие деревянные предметы в чистое золото.
— Никогда не слышал о такой магии, — вставил свое слово хеонец.
— Потому что это не магия. Я и сам такое впервые увидел. Человек, который продал мне эту щепку, сказал, что она… исполняет желания!
— Похоже, приятель, что яд еще туманит твой разум.
— А ты сам попробуй. Возьми что-нибудь деревянное, чуть поменьше размером, и коснись этого предмета щепкой. И просто пожелай, чтобы он стал золотым.
— Эй, Рауг, дай-ка мне мою ложку, — повернулся к вознице Лабаз, и при этих словах Айвен улыбнулся.
Затянутая в кожаную перчатку рука исчезла в складках одеяния и вытащила оттуда ложку. Обычную деревянную ложку.
— Великовата, — заметил юноша.
— Верно, — согласился усатый и легким движением отломил у ложки черенок. Сжал его в левой руке и пару раз коснулся обломка щепкой.
Айвен устало откинулся на солому и закрыл глаза. Ему не нужно было смотреть. Удивленные возгласы подтвердили факт превращения дерева в золото. Да он и не сомневался. Немало деревянных пуговиц, шпилек и обычных веточек юноша собственноручно превратил в золото и припрятал в своей лавке. Канцеляр Хэм позволил ему забрать щепку — на время, и Печатник решил использовать этот щедрый дар с максимальной для себя пользой.
— Боюсь, что это слишком ценный подарок. Впрочем, пара золотых ложек будет более чем достаточно.
Снова раздался хруст, и некоторое время спустя в ладонь Айвену легла его щепка.
— Но если ты действительно хочешь нам помочь, да еще и прокатиться почти до самой границы Ома, то… — Лабаз выжидающе умолк.
С тихим стоном Печатник снова принял сидячее положение и открыл глаза. Убедившись, что юноша его внимательно слушает, старший продолжил:
— Мы тут как раз неподалеку от границы строительство затеяли… Лесов-то вокруг много, да вот только рабочих рук не хватает им заниматься.
— Ну, так вы можете сразу готовые бревна, доски да что там для строительства нужно — сразу готовыми взять. У дядюшки моего. Лишь бы дорога была, чтобы подвезти все это к месту стройки.
— Вот я к тому и веду, — заулыбался Лабаз, — Ты бы договорился с этим своим родичем, а?
— Почему бы и не помочь хорошим людям?
— За ценой не постоим, не сомневайся, очень уж время поджимает. А дерево можно и по реке сплавить. Мы как раз у порогов строимся, за которыми Поющие водопады, прямо в лесу…
— Только учти, я в этих делах — что гарм в помидорах, ну ни капли не разбираюсь, — сразу предупредил старшего Айвен, — А вот свести вас могу.
Разумеется, никого знакомить с вымышленным "дядюшкой" он и не собирался — свою миссию тот выполнил, заставив Лабаза выдать местонахождение храма Врага. Разумеется, если эти четверо действительно являются его жрецами, как уверяет Хныга. Но зачем нужен храм, если вот они — служители Врага? Бери, да допрашивай.
Как именно он собирался, лежа обессиленный на телеге, справиться с четырьмя здоровыми жрецами, Печатник еще не придумал. Впрочем, время у него еще было…
* * *
Толпа, окружившая необычного пророка на Рассветной площади, вдруг начала расступаться, пропуская кого-то вперед. Глухие удары, сотрясавшие землю, сопровождали каждый шаг… каменной статуи. Появление второго ожившего изваяния люди приветствовали гробовой тишиной. Казалось, умолкли даже птицы, и лишь глухое "бум" раздавалось, когда тяжелая нога опускалась на землю.
Впрочем, каменный Иглай проигнорировал пришествие своего собрата, и все так же продолжал изрекать, глядя прямо перед собой:
— …ЧЕРНАЯ ТОЧКА ВЫСОКО В НЕБЕ НЕ ВСЕГДА ЕСТЬ ПТИЦА…
Вторая статуя замерла, остановившись всего в паре шагов от прорицателя, и теперь стало ясно, что она на добрых три головы ниже пророка и ничуть не напоминает памятник.
— Хватит! — пророкотал незнакомец, — Какое право ты имеешь называться пророком. Ты создание людей и память об одном из них.
— РАВНО КАК И ТЫ, СЛУГА ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ, — невозмутимо отозвался Иглай.
— Да. Но я создан служить. А ты создан стоять недвижимо и молча. Ты просто вещь. Даже не слуга.
— ТАК И БЫЛО. Я БЫЛ НЕПОДВИЖЕН И НЕМ, И НЕ БЫЛО У МЕНЯ ДАРА. ПОКА НЕ НАСТАЛ ЧАС, КОГДА ДАЖЕ КАМЕНЬ НЕ МОЖЕТ МОЛЧАТЬ…
Толпа ахнула, отпрянув назад. Никто из людей благоразумно не вмешивался в беседу двух каменных созданий, но и покинуть площадь никто не посмел. Напротив — слушателей становилось все больше и больше. Слухи о появлении второго "пророка" разнеслись по городу быстрее, чем чума в крысиный год, и теперь люди подтягивались со всех сторон, желая воочию увидеть столь знаменательное событие.
— И ты решил объявить себя пророкам. Указываешь путь людям. По какому праву.
Ирр, а это был именно он, сделал короткий шаг, сократив расстояние между собой и каменным прорицателем. Теперь ему было достаточно протянуть руку, чтобы коснуться копья в руке статуи Иглая.
— НЕ Я, — так же спокойно парировал предсказатель, — ЛЮДИ МЕНЯ ТАК НАЗВАЛИ. Я ЛИШЬ ГОВОРЮ. ОНИ САМИ ВИДЯТ СМЫСЛ В ЭТИХ СЛОВАХ И МЕНЯ СДЕЛАЛИ СВОИМ ПРОРОКОМ.
— Ты же просто говоришь.
— ИЗРЕКАЮ МУДРОСТЬ, ВЛОЖЕННУЮ В МЕНЯ.
— Кем. Кто способен превратить каменного истукана в мудреца.
— ТЫ ТОЖЕ НЕ ГЛУП, СЛУГА ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ. ЭТО БЫЛ ЧЕЛОВЕК. ОЧЕНЬ МУДРЫЙ И ВЕЛИКИЙ ЧЕЛОВЕК.
— То же самое я могу сказать о своем создателе. Великий големастер Чанзар спроектировал мое тело и оживил камень. Он дал мне голос и разум. Меня тоже можно считать прорицателем.
— ЭТО РЕШАТЬ ЛЮДЯМ. ЕСЛИ ТЕБЯ НАЗОВУТ ПРОРОКОМ, ЗНАЧИТ, ТАК И ЕСТЬ.
— Пусть решают люди, — пророкотал голем.
— ЛЮДИ! — голос статуи разнесся, казалось, над всем городом, — ВАМ СУДИТЬ! ЭТОТ ГОЛЕМ УТВЕРЖДАЕТ, ЧТО ОН НЕ МЕНЕЕ ПРОРОК, ЧЕМ Я, НАЗВАННЫЙ ВАМИ СВОИМ ПОВОДЫРЕМ.
— Я из камня. Я разговариваю. Жизнь и разум мне подарил человек, — подтвердил Ирр, — Я знаю много мудрых изречений и тоже могу прорицать.
— Боюсь, дружище, что пересказывать слова мудрецов — этого недостаточно, чтобы прослыть пророком, — подал голос стражник, стоявший в первых рядах и внимательно ко всему прислушивающийся.
— Ему удалось, — указал на ожившую статую голем.
— ЧТО ЕСТЬ ПРОРОК? — задал вдруг вопрос каменный Иглай.
— Э-э-э… — служивый уже и не рад был, что ввязался во все это, но сейчас все смотрели именно на него, ожидая ответа, — Ну, это тот, кто… кто прорицает! Рассказывает про будущее.
— Верно! — поддержал его господин с ярко-рыжими усами, локтями проталкиваясь поближе, — Вот только он еще и сбываться должно. А иначе, какое же это предсказание?
— Правду говорит!
— Пусть будущее предскажут!
— Знать хотим, что нас ждет!
Нестройные выкрики из толпы раздавались все громче и все чаще, и, наконец, превратились в нестройный гул голосов, требующих прямо здесь предсказать судьбу всех и каждого по отдельности, и чем быстрее, тем лучше, потому как дело идет уже к ужину.
— Ну, господа пророки, давайте, пока они вас по камушку не рассыпали, — обратился усатый господин к двум застывшим фигурам, — Напрорицайте нам что-нибудь.
Голем со скрипом повернул голову в сторону ожившей статуи. Каменный Иглай тоже уставился на него. Молчание затянулось: собравшиеся на площади люди тоже не издавали ни звука, чтобы не пропустить предсказание.
— Ну что? Божественного откровения ждете? — не выдержал кто-то в толпе.
— А может того — камнями их, а? Гнать лжепророков прочь!
— ТИХО! — пророкотала статуя. — КОГДА ПРИДЕТ ЧЕРНАЯ ТУЧА И СКРОЕТ СОЛНЦЕ, ЗНАЙТЕ — СВЕТИЛО НЕ ПРОПАЛО, ОНО ЛИШЬ СПРЯТАЛОСЬ. ТУЧИ РАНО ИЛИ ПОЗДНО УЙДУТ, А СОЛНЦЕ БУДЕТ ВСЕГДА.
И люди, все как один, подняли головы вверх. В безоблачное небо. Ясная погода держалась уже вторую неделю, и мало кто отказался бы от прохладного дождика. Такое знамение было бы очень кстати.
— Эй, и долго нам ждать? — не выдержал, наконец, стражник. Шлем у него сполз, и нагревшийся на солнце металлический обод обжег бедолаге лоб.
— Где чудо? Эй, пророк, где твоя туча, — присоединился к нему усатый, щурясь от яркого солнца.
— ЖДИТЕ. НЕ БЫВАЕТ ТЬМЫ БЕЗ СВЕТА.
— Ага. А кармана — без дырки! — выкрикнул кто-то в толпе, и люди рассмеялись.
— Хорошее пророчество. Наверняка сбудется, — кивнул усатый, — не сегодня, так осенью уж точно. Самый край — по весне, — и толпа весело загалдела, подхватив его слова.
— Так, — стащив, наконец, шлем, стражник вытер пол со лба и ткнул пальцем в сторону голема, — а этот чего молчит? Ну-ка, давай свое пророчество.
— Ты нам про безоблачное небо нам расскажи. Точно сбудется! — раздался женский голос.
— Я не могу лгать, — отозвался голем. — Разрушение. Страх. Грохот. Ломающиеся доски и рассыпающиеся камни. Там! — каменная рука вытянулась, указывая на юг.
Толпа быстро расступалась, люди начали оглядываться, а некоторые так и вовсе бросились бежать в страхе. К югу от двух каменных созданий, на краю площади, стояла старая таверна под названием "Развалина Хэм" — именно на нее и указывал палец каменного пророка. Внутри никого не было: хозяин трактира затеял ремонт и на его время закрыл свое заведение.
На Ирра уже никто и не смотрел, чем тот и воспользовался. Он сделал шаг в сторону и разжал кулак левой руки. Из него выпала и мягко опустилась на землю красная ленточка. Шло время, но ничего не происходило. Среди людей начали тот тут, то там раздаваться шепотки, переходящие в грозный ропот.
— Ну! Где твое знамение?! — повернулся к голему усатый, — Эх вы, пророки… Что один, что второй… Тьфу! — он сплюнул себе под ноги.
И тут же старая таверна затряслась, задрожала. С крыши поползла черепица, и со стороны здания раздался громкий треск. Те из наблюдателей, кто ближе всех стоял к таверне, бросились бежать прочь, локтями и плечами расталкивая друг друга. Треск усилился, превращаясь в грохот, и крыша дома начала оседать. Буквально за десять ударов сердца от "Развалины Хэма" остались одни… развалины!