К тому времени всё прочее уже было разгромлено.
Две магические силы столкнулись и произвели довольно шумный эффект. Что-то громыхнуло, я не понял что это вообще могло быть. Кота окутало густым дымом, откуда-то полыхнуло пламенем и загорелась очередная занавеска. Прочие бросились в рассыпную, стараясь спрятаться под предметы мебели.
Тут даже тигр проснулся и забрался под стол, переломив массивную ногу.
Пожар потушила защитная система. Она же включила вытяжку, избавившись от дыма.
И я расхохотался.
Дымок, бывший до этого практически полностью угольно-черным, превратился в белоснежного. Волшебное растение, обладающее свойствами противодействия тьме, попросту «очистило» кота от черного окраса.
Возмущение на мордочке кутлу-кеди вызвало у меня ещё один приступ смеха. «Исчадие», как его шутливо назвал Прохор, теперь выглядело милейшим созданием. Шерстка, ко всему прочему, стала такой пушистой, что было заметно даже на глаз. Чисто одуванчик. К тому же, видимо от воздействия магии растения, встала дыбом, что только усиливало новый образ создания.
Обиженный мяв разнесся по помещению.
Его собратья испуганно выглядывали из под топчана.
— Какая интересная реакция, — я заинтересованно подошел к горшку, по-новому взглянув на цветок.
Дымок фыркнул и принялся яростно вылизываться, пытаясь вернуть себе прежний цвет. Я пригладил его шерсть и назидательно сказал:
— Вот нечего есть всё, что не попадя.
В способности кутлу-кеди переварить что угодно уже сомнений не было. Помимо обычного рациона из мрамора, только я лично видел, как они уминают стекло, металл и прочие материалы. Как и обычную человеческую еду, впрочем. Исключительно ради любопытства. И давно уже перестал беспокоиться за их желудки.
Казалось, что у этих существ вообще нет системы пищеварения. Возможно так и было. И всё, попадающее в их загребущие пасти, перерабатывалось магическим путем, преобразовываясь в силу.
Дымок на мои слова нехорошо прищурился. Перевел взгляд на растение, потом снова на меня. Повторил ещё пару раз и затем согласно вздохнул. После чего его мордочка стала такой несчастной, что я сдался:
— Ну ладно. Хочешь, мы тебя перекрасим?
Кот задумался, явно не понимая о чём я говорю. Я навел на него иллюзию, вернув ему прежний облик. Кутлу-кеди чихнул и морок развеялся.
Нда уж, тут только самая настоящая окраска сработает. Магия на этих шалопаев практически не действовала.
— Что-нибудь придумаю, не переживай, — успокоил я его, как мог.
Кот запыхтел и я снова рассмеялся. Без улыбки на этого белого пушистика смотреть было невозможно. Призывно мяукнув, он ушел в тени. За ним послушно исчезли и братья.
Тигр подпирал головой стол, чтобы тот не упал после поломки.
Я огляделся, покачал головой и взялся за уборку и ремонт. Вот вроде ничего страшного не натворили, почти все запасы ингредиентов и накопителей целыми остались. Но бардак навели, словно тут стадо лосей пронеслось.
Но главное — у меня была готова схема артефакта. И она работала.
Оставалось дождаться, когда мастер Коваль изготовит медальон, проверить его и отправиться к графу Зотову.
Теневую защиту против шерстяных хулиганов ставить было бесполезно. Да и не уверен я был, что сработает. Эти создания были совершенно удивительными и необычными. Даже если получится создать преграду, то они могут от обиды напакостить где-нибудь в другом месте.
Была надежда, что после превращения Дымка в Пушка, коты всё же станут осторожнее. Хотя бы на время.
Весь следующий день я провел за бумагами. Закончил с делами академии и написал вступительную речь, которая требовалась от меня на открытии учебного года и кафедры.
Благо в этом у меня нашлось много помощников.
Без мнения духа предка вообще обойтись не могло. Ну а глядя на моё благодушное настроение, к призраку присоединились и прочие. От духа ординарца досталась строчка «не бздеть на посту». От Прохора — «хорошо кушать». Родоначальник мне выдал текста на несколько страниц, в основном про хорошее вооружение и телесные наказания врагов.
Тимофей добавил пожелания высыпаться. Парень усиленно готовился к обучению. Я подозревал, что он ночами напролёт тренируется со своим драконом. Оценив его источник, я с удивлением понял, что рыжий уже значительно развился и новый ранг возьмёт скорее сверстников.
Княжна для моих студентов пожелала непременно влюбиться. Давыдова, с головой уйдя в вечернее общение с детворой, в прочее время заметно грустила. Природный дар её явно не так увлекал, как ребятня. И я уже придумал, как это решить. Но сначала нужно было закончить с моим делом.
Гордей валялся в постели, от чего тоже изнывал. Целитель оставил несколько эликсиров и они помогали удержать пацана, успокаивая порывы умчаться.
Джинн же, вероятно впечатленный последними событиями, пожелал славных битв.
Все эти наставления были совершенно бесполезны для студентов императорской академии. Ну, пожалуй, кроме высыпаться. Хотя на этом тоже тщетно настаивать. Помнил я свою юность, в сутках тогда было в два раза больше часов, из которых на сон выделялись крохи. И ничего, отлично было.
В общем, несмотря на всё это, день прошел прекрасно. Домашние делились своими мечтами и воспоминаниями, коты куда-то спрятались, тигр вовсю осваивал сад, осторожно изучая его уголки.
Перед ужином я съездил в кафе «Централь» за знаменитыми пирожными. С удовольствием постоял в традиционной очереди, обсуждая погоду и столичную моду. И понял, что даже будь у меня возможность каким-то образом обеспечить доставку, то делать этого не стану. Лишу себя наслаждения приобщиться к этому особенному ритуалу.
Ведь хорошая трапеза это не только еда, но и все процессы, связанные с этим.
Да, было своё очарование в том, чтобы ночью пробраться на кухню и украдкой наесться бутербродами. Но и размеренные обеды и ужины, с убранством, приборами и посудой тоже имели свой шарм.
Искусство наслаждаться жизнью не из простых, но в этом доме им владели все без исключения. И мне это нравилось. Вот так замедляться и подмечать детали, которые в обычной суете дней пропускаешь мимо.
Вечернее чаепитие прошло в саду. Горели фонарики, летали мотыльки, велась приятная беседа. Дождь, собиравшийся второй день, так и не настиг столицу. Лишь зарницы сверкали где-то далеко.
Хороший вечер.
И лучшим его завершением стала новость из кузни. Мастер Коваль сотворил настоящее чудо и сделал амулет за сутки. Он прислал его мне со своим посыльным, я с предвкушением отправился в лабораторию и открыл небольшую коробку.
На меня смотрела морда волка. Настолько реалистично выполненная, что если бы не белый металл с отливом, то выглядел бы живым. Янтарные глаза сверкали в свете лампы.
Янтарь тоже был выбран не просто ради красоты. Хотя как нельзя лучше подходил для этого. Но и свойства морского камня или, как его ещё поэтично называли «слезы моря», играли немаловажную роль. Связь стихий была особенно сильна в янтаре. Все четыре сочетались в камне, позволяя упростить ключевые узлы плетения.
А мне нужны были все стихии, ведь волки пользовались нюхом, как основным органом чувств. Да и многие прочие звери тоже. Поэтому был важен воздух. Земля давала укрытие и ощущение безопасности. Огонь служил сигналом тревоги. Вода была жизнью, к ней стремились ради выживания. Стихии были переплетены в жизни этих животных.
И янтарные глаза волка на медальоне были для того, чтобы ими увидеть все те чувства, которые отличали их от нас. Тоже поэтично, но очень практично.
— Ну что же, — улыбнулся я волку, — приступим.
Сразу же поставив готовиться состав для пропитывания, я взялся за наложение схемы на будущий артефакт. Конечно, в процессе пришлось кое-что поправлять, но это обычное дело при создании магической вещи.
В своё время я возмущался таким положением дел. Донимал учителя саркастичными вопросами — неужели он, такой опытный, не может сделать всё сразу и без исправлений? Урок был, как и всегда, болезненный, но в итоге я получил ответ, который понял лишь спустя годы. «Если ты всё сделал с первого раза без ошибок, ты сделал всё неправильно» — сказал он мне тогда.
Ведь каждый раз артефактор создает что-то новое, уникальное. Даже повторяя предыдущий опыт. И, если просто перенести плетение, не проверяя в процессе его плотность и направления нитей, то ошибка неизбежна.
И я, давным давно, торопился и ошибался. Злился от этого, на себя, на учителя, на весь мир.
Я даже не помнил уже, в какой момент начал получать от неторопливой работы настоящее удовольствие. Когда каждое исправления стало в радость. Когда стало вызывать истинный интерес, а как сделать ещё лучше?
Тогда и время перестало существовать, как и сейчас.
Я просто погрузился в плетение самого мира, видя его тем самым взором, доступным лишь артефакторам. Время, когда мир реальный и магический объединялись и показывали совсем иную картину.
Сила текла везде. Вихрями крутилась около меня, огибая и продолжая путь. Бурлила под ногами и плавно парила в воздухе. Уходила ввысь, где становилась плотнее, накрывая мир необъятной сетью.
Повсюду вспыхивали точки, источники людей и существ разноцветными огоньками сияли в этом мире. С миг создания аретфакта я видел это всё. Но рассмотреть не мог. Едва переключишь внимание на что-то другое, кроме плетения — и всё, магический мир отступает и растворяется.
Так люди представляли космос. Мой космос был со мной, когда я творил.
Как бы ни беспокоился кузнец, сплав был отменным. Его нестабильность я укрепил на время работы соединением стихий. Словно коконом оплел, чтобы не отвлекаться на поддержание формы. Укрепляющий состав потом завершит дело и медальон станет прочным и устойчивым к любым повреждениям.
Создав основу, я перешел к сути. Отыскать вожака.
Конкретизировать задачу я не мог, в чем и была изначальная проблема. Ощути я его в лесу, получилось бы создать четкий поисковый образ. Но тигр помог понять мне суть ощущения. Его я и вкладывал в главный узел схемы.