Где им ещё быть, как не в императорском зоологическом парке?
Благо располагался он вблизи от дома, возле традиционного места дуэлей и рядом с Петропавловской крепостью. Так что я прогулялся пешком, не забыв насладиться уличным шумом, криками торговцев, смехом гуляющих и прочими прелестями отличного летнего дня.
Время для посещения парка было идеальным. Посетителей немного, а налетающие облака позволили животным находиться на улице, а не прятаться по тенистым вольерам и прочим укрытиям.
Около входа и касс стояло несколько человек с плакатами. Они ими так усердно размахивали, что прочитать содержимое не было и шанса. Когда я подошел, от сборища отделилась девушка с нахмуренным и очень строгим лицом. Молча сунула мне какой-то листок бумаги и так же молча ушла.
Я взглянул — речь шла о защите животных, содержащихся в нечеловеческих условиях. Зачем зверям человеческие условия, по тексту было непонятно.
Сунув листовку в карман, я приобрел билет и вступил в царство фауны. И флоры тоже.
Над парком потрудились лучшие природники, да и прочие маги. Повсюду размещались разнообразные амулеты, очищающие воздух, охлаждающие его или подогревающие. Похоже на действие моей розы ветров, но только в очень малом масштабе и с большим количеством устройств.
К тому же было установлено много защиты. В основном защищали они зверей от людей. Ведь многие обитатели перемещались по территории вполне свободно.
По дорожкам важно шествовали павлины, периодически распуская свои роскошные хвосты и собирая восхищенные вздохи. Вопили экзотические птицы при этом до неприличия противно.
Скакали пушистые кролики, на ветвях деревьев висели неядовитые змеи, а в траве копошились тушканчики, забавно высовывая любопытные мордочки и разглядывая прохожих.
Клеток не было. Для хищников выделили просторные вольеры, обустроив их соответствующе виду. Тут были и пещеры, водоемы, овраги, заросли и даже скалы. Вместо ограды стояли воздушные барьеры.
Над головой летали диковинные птицы, под ногами ползали гигантские жуки и сновали шустрые ящерицы, в кустах кто-то клокотал, шипел и мяукал. Везде стояли поилки и кормушки.
Был тут и музей и даже питомник, в котором можно было взять себе питомца вроде кошки или собаки. Бесплатно, но со строжайшей проверкой на условия содержания и способности прокормить животное.
Намереваясь сразу же отправится к предмету моего интереса, то есть волкам, я всё же остановился возле белого медведя. Тот бросал потрепанный мяч прямо в барьер и внимательно наблюдал за реакцией зрителей. Дети радостно верещали и мяч снова отправлялся в полет.
— Ей нравится, — раздался рядом со мной голос. — Любит внимание публики.
Я повернулся и увидел низенького пожилого мужчину в форме парка. В больших очках с толстой оправой, он всё равно подслеповато щурился, глядя на медведицу.
— А может она проверяет преграду на прочность? — улыбнулся я.
— Что вы, — засмеялся старичок. — Снежинка с рождения тут, к людям привычна, а на воле она уже просто не выживет. Когда парк закрыт, с ней свободно гуляют. Она очень любопытная и дружелюбная.
Я невольно разулыбался ещё шире и живо представил, как ночами она бредет по этой дорожке рядом с этим служителем. Который раза в три поменьше этой «Снежинки».
— Арбузы дюже любит, — продолжал рассказывать про свою явную любимицу он. — Можете себе представить?
Сразу же захотелось сочного арбуза, охлажденного и очищенного от семечек. Так что представить, как огромная белая медведица уплетает это лакомство, я вполне мог.
— А вы что же, из этих чтоль? — неожиданно нахмурился дедок, глядя на меня с осуждением.
Указывал он при этом на мой карман, из которого торчала та самая листовка. Я уже и позабыл про неё, пока прогуливался по чудесному парку.
— Ах, это. Перед входом вручили, я и не понял, о чем речь.
— Выбросьте дрянь эту, мой вам сердечный совет. Глупость же! Сами видите, животные тут себя прекрасно чувствуют! К тому же почти все они были спасены, либо родились тут. Их нельзя «освобождать», — служитель поморщился, — как эти тут пишут. Погибнут же. Ну чисто дети неразумные, вот что с ними делать… И ведь ни в какую не хотят слушать. Мы уж их звали и взглянуть и изучить всё тут. Наотрез отказываются, говорят мороки наводим.
Я сочувственно ему покивал. Действительно, возле каждого вольера была табличка, где находилось подробное описание как именно животное попало в зоопарк. Некоторые истории за душу брали.
— Что же я заладил-то жаловаться. Уж простите меня, господин, — вновь улыбнулся старичок. — Может вам помочь чем иль подсказать?
Присмотревшись к нему внимательнее, я понял что передо мной как раз анималист. Причем приличного ранга, пусть и не высшего. Источник дара испускал силу, свойственную людям с огромным опытом.
— Возможно, вы и правда сможете, — задумался я. — Меня интересуют волки.
Глава 5
— Канис лупус! — торжественно объявил служитель парка.
— Что? — не сразу понял я.
Мысли были заняты новой задачей и я не сообразил, что это латынь. Впрочем, в своё время я от неё активно отлынивал. Как и молодой граф. В этом мы с ним удивительно сходились во мнениях. Зря, безусловно, но в каких-то случаях себе не прикажешь.
— Волк обыкновенный, — перевел старичок и задорно улыбнулся. — Ну или серый, прямо как в сказках.
Ну да, только у меня, похоже волк как раз необыкновенный. К тому же не серый. Но я не стал торопиться с вопросами, а для начала запоздало вспомнил манеры:
— Прошу простить, я не представился. Александр Лукич, граф Вознесенский.
— Рад знакомству, ваше сиятельство, — поклонился служитель и ответил: — Святослав Андреевич Авдеев, к вашим услугам. — Так вас, значит волки интересуют?
— Именно так.
— Позвольте, провожу вас, — он указал в сторону вольеров с хищниками. — Заодно немного расскажу об этих удивительных животных. А вы знаете, что у нас братья обитают? Молодые ещё совсем, но уже весьма крупные. Растут они стремительно, надо сказать…
Мы двинулись по дорожке вглубь парка и Святослав Андреевич с видимым удовольствием делился знаниями. И они у него были очень обширными.
Пока мы дошли, мне перечислили все разновидности, их историю, особенности анатомии и прочие подробности, в которых я слегка потерялся. Но старался всё внимательно слушать и запоминать. Если мне придется столкнуться со зверями в лесу Зотова, кто знает, что именно пригодится.
Сначала я решил, что мне попался знаток по волкам, но по ходу выяснилось, что служитель одинаково обожал всех обитателей зоопарка и не только.
Авдеев постоянно отвлекался на прочих, попутно рассказывая и о них. Подобрал с земли какую-то ящерку, усадил себе на руку и поведал её историю. При этом не забыл пояснить, что лишь анималистам позволено прикосаться к местной фауне. И только тем, у кого есть разрешение.
Пресмыкающаяся при этом ничуть не возражала, даже задремала на плече у старика, а тот вскоре забыл про неё и переключится на бабочек.
Вольер волков был большим и похожим на пролесок. Тут росли ели, был вырыт большой овраг, на дне которого виднелась вода. А на другой стороне темнел лаз логова, прикрытый поваленными стволами и заросший кустарником.
— Видимо спят, — Святослав Андреевич вытянул шею, силясь разглядеть зверей. — Вообще волки ночные животные, но сейчас к тому же жарковато. Территория не охлаждается сверх меры, чтобы не сильно приучать их к дневному образу жизни.
— Их планируют выпустить на волю?
— Что вы, нет конечно же, — покачал головой служитель. — Как я уже говорил, наши питомцы не способны там выжить. Пусть инстинкты их сильны, но шансов в дикой природе у них почти нет. Но мы всё же стараемся создавать условия, предельно близкие к естественным.
Я тоже попытался отыскать хищников, но тщетно.
И тут ощутил, как источник Авдеева словно загорается. От него потекла мягкая сила, распространяясь вниз по оврагу, к убежищу. Из норы высунулся нос, а за ним и серая морда. Волк взглянул на нас, наполовину выбрался и улегся, вытянув лапы.
— Вы его позвали? — не удержался я от вопроса.
— Не совсем, — дедок приветственно кивнул волку и повернулся ко мне: — Я, выражаясь простыми словами, продемонстрировал желание повидаться. Как видите, ответил лишь один. Это, кстати, Сумрак. Его брат, Мрак, не захотел появляться.
— И вы чувствуете его? — меня начало распирать от вопросов и я ринулся их задавать.
— Безусловно, — с гордостью сказал Святослав Андреевич. — Как и каждый служитель этого места. Со всеми обитателями у нас налажена связь, иначе и быть не может.
А вот это для меня было самым интересным.
— И сложно наладить эту связь?
— Для кого как, — пожал он плечами. — Молодым сложнее, они нетерпеливые и в голове много лишнего. Тут же время требуется, да полная сосредоточенность. Не только от человека, но и от животины тоже. Можно провозиться и несколько недель.
Пусть у меня терпения было много, да и усидчивости тоже, но несколько недель казались слишком долгим сроком.
— Мне-то и пары дней хватает, — хитро улыбнулся старик. — Секрет один знаю.
— Поделитесь? — ответил такой же улыбкой я.
— А вы, ваше сиятельство, неужто анималист? — удивился служитель.
— Артефактор, — коротко ответил я.
— Ох, ну надо же, — внезапно обрадовался он. — Уважаемая профессия. Подождите… Так вы же Вознесенский, точно! Лука Иванович Вознесенский в своё время много хороших артефактов нам изготовил.
Я, к сожалению, об этом не знал. Точнее это молодой граф мало интересовался достижениями патриарха, больше пытался превзойти, чем научиться на чужом опыте. Но мне было приятно, что тут знают нашу фамилию и помнят заслуги деда.
— Лука Иванович искусный мастер, — с уважением произнес я.
— Вы уж простите, что не признал. Меня светские дела вовсе не увлекают.
— Что вы, не стоит извинений. Признаюсь, меня тоже, — заговорщически улыбнулся я. — Так поделитесь секретом?