[284]. Из их устройства и объема вполне видно, что они имели значение оборонительных пунктов.
Иногда они окружены двойными, тройными рядами валов, что было бы совершенно излишне при той роли, какую хотел им дать Ходаковский. Вопрос, по нашему мнению, сводится теперь уже к тому, чтобы определить отличительные признаки городищ древних и позднейших. Но это-то и представляет почти непреодолимую трудность. Несомненно, земляные сооружения отдаленных веков потом служили для обороны позднейшим поселенцам и переделывались ими сообразно с обстоятельствами, например согласно требованиям нового оружия, тактике новых врагов.
И вот, встречаясь с городищем, которое по своему виду могло бы быть отнесено к числу более поздних, археолог не может тем не менее приурочить его к известному времени, ибо всегда можно предполагать, что форма его есть уже позднейшая переделка более древней. Но и само время действует разрушительно. Оно изменяет вид городища, может придать ему ту или иную форму. Древнее по признакам городище в действительности может быть позднейшим сооружением, изменившим благодаря разным условиям свой вид. До сих пор не установлено ничего прочного в отношении этого вопроса и, как кажется, едва ли возможно какое-нибудь положительное решение. Придется, стало быть, отказаться от этих монументальных памятников старины при каких-либо исследованиях историко-географического характера? Если невозможно решение, то только общее; но что касается известного городища, взятого в отдельности, или группы городищ, то при помощи археологии и истории мы имеем право прийти к тому или иному заключению и приурочить его к какой-либо эпохе. Историк обязан обратить внимание на данные археологии и документальные источники, если они имеются для местности, где находится городище, и раз между их свидетельством и фактом существования тут земляного сооружения является связь, исследователь может смело отнести это укрепление к известному периоду истории народа, мало рискуя впасть в ошибку.
Господин Самоквасов в своем сочинении о городах Древней Руси указывает на факт существования гораздо большего их числа в домонгольский период нашей истории, чем нам известно из наших источников, приводя в доказательство известия летописи, в которых имена городов не указываются, а сообщается, например, в таком виде: «Половцы же взяша 6 городов Береньдиць и поидоша к Ростовьцю»[285]. Наши летописцы всегда называют нам местности, имена которых знают. Из приведенного известия это ясно видно: писавший знал имя одного города, именно Ростовца, – он и привел его в своем сообщении. Знай он названия шести и других городов, мы имели бы их имена. Если бы эти города были Торческ, Корсунь, Богуславль, Триполье, Неятин, то они бы и были поименованы. Кроме того, многих ли городов, названия которых нам известны, мы знаем местонахождение? Конечно, и следы большей части из них могли быть уничтожены рукою времени, но нельзя все-таки отрицать, что остатки некоторых из них в виде валов, рвов и сохранились. Можем ли мы, например, категорически утверждать, что сохранившиеся по берегам Удая городища, о которых нам сообщает Маркевич[286], не представляют собой остатков укрепленных поселений Переяславского княжества, некогда расположенных по этой реке? Из городов Поросья мы не знаем ни местонахождения Растовца, ни Неятина, ни Торческа, ни Товарова, ни Кульдеюрева, ни тех шести городов, о которых мы говорили. Между тем существует в области рек Стугны, Роси и Выси множество городищ[287]. Несомненно, какие-нибудь из них и есть остатки тех укреплений, местоположения которых мы не знаем. Мы имеем указание летописи, что уличи и тиверцы жили по городам, которые сохранялись даже в XII в. и, удивительное совпадение, по течению Днепра в прошлом столетии значатся городища. Некоторые из них сооружены неизвестно кем и когда, другие приписываются народу франков, то есть готам. Эти древнейшие укрепления строго отличаются от позднейших татарского и турецкого происхождения[288]. Весьма возможно, что это – разрушенные города двух упомянутых племен. Эти факты местонахождения городищ в тех областях, где по другим источникам некогда действительно существовали города, дает уже нам некоторое право пользоваться этого рода естественными памятниками в историко-топографических вопросах. Мы хотим сделать попытку определить границу Северского княжества со стороны половецких кочевьев, и тут немалую роль играют свидетельства этих памятников прошедших веков.
Первый пограничный город Северского княжества с землей половецкой, известный нам по летописи, это – Вырь. «Всеволод (Ольгович), читаем в нашем источнике, послася по половце. И приде их 7000 тысящь… и сташа у Ратмире дубровы за Бырем; послали бо бяхуть послы ко Всеволоду и не пропустиша их опять, Ярополчи бо бяхуть посадници во всей Семи… и изьимаша послы их на Локне…»[289] Очевидно, половцы, не зная положения дел, отправили сначала разведчиков, а сами остались на границе в выжидательном положении. Но вблизи от Выря мы знаем еще Вьяхан и Попашь, которые, несомненно, принадлежали к той же линии укреплений. Это видно из рассказа летописи под 1148 г. о борьбе Черниговских князей с Изяславом Мстиславичем. Союзники (Святослав и Юрий) из Курска двинулись к Вырю. «И оттуду идоша к Вьяханю, и ту не успеша ничтоже; а оттуда идоша Папашю и приде к ним Изяслав Давидович, и бишася и взяша Попашь. И в то время приде к Изяславу весть к Мстиславичю, оже Бьяхань и инии городи отбилися, а Попашь взяли»[290].
С 1127 г. Курск с Посемьем принадлежали к Переяславскому княжеству, и таким образом Вырь, Вьяхань, Попашь, область реки Локни были в руках Изяслава Мстиславича. Главную силу Юрия Долгорукова и его союзников составляли половцы. Между тем, как мы видели, еще в 1127 г. кочевники, приглашенные Всеволодом Ольговичем, не могли подоспеть к нему, так как были задержаны у Выря. Очевидно, теперь Юрий и его союзники стремятся овладеть этими городками для свободных сношений с половцами. Из этого выясняется, что и эти города наравне с Вырем были пограничными. Но возможно определить положение этих городов гораздо точнее. Вот что мы читаем в царской грамоте 1704 г.: «В 180 (1672 г.) по указу Царя и В. К. Алексея Михайловича боярин и воевода кн. Григорий Ромодановский в Путивльском уезде, в 30 в. от Путивли на реке Виру, да на устье реки Крыги в угодьях Путивльцев построил город Белополье на старом Вирском городище»[291]. Из этого официального отрывка видно, что Белопольское городище еще в XVII в. было пустым местом, следовательно, существование укрепления или города, которого остатки оно представляет, должно быть отнесено к отдаленному периоду, когда данные области еще не были разорены татарами. Предположение, что город Вырь находился на месте села Старых или Новых Виров, отходит на второй план, ибо, по справедливому мнению преосв. Филарета, они не могут быть старее городища[292]. Нетрудно уже теперь определить и местонахождение древних Вьяханя и Попаша. Их, по мнению господина Беляева, должно искать в юго-западном направлении от Выря, «ибо, – говорит он, – по словам летописи, Изяслав Мстиславич, узнавши о походе Ольговичей, двинулся из Переяславля к Черной Могиле на соединение с братом своим Ростиславом, шедшим из Смоленска, и там условился с ним идти к Суле, дабы перенять дорогу стоявшим на Суле Ольговичам; а так как они были в Попаше, следовательно, Вьяхань и Попашь были, по указанию летописи, на верховьях Сулы»[293].
Если мы исследуем местность в юго-восточном направлении от Выря, то, кажется, найдем Вьяхань в городище, находящемся в 30 в. от Белополья на юго-западе, в 5 в. от слободы Тернов, на берегу реки Терны. Этим открытием мы обязаны тому же преосв. Филарету, тщательно собравшему в свой труд все, имеющее цену для истории и исторической топографии. В акте 1638 г. это городище называется то Лехановским, то Дехановским, то просто городищем. Близость названия его с Вьяханем и близость его в Вырю, местонахождение его на дороге от Выря к реке Суле, дает право считать это городище за остаток города Вьяханя[294]. Напрасно, таким образом, господа Надеждин Неволин думали, что в краю этом Вьяхани ничего подобного нет, а урочищ, подобозвучных Попашу, слишком много[295]. Просматривая карту Шуберта, мы не нашли там подобных урочищ, но речек, носящих имя Попадьи, отыскалось три. Одна из них впадает в реку Локню, протекая на расстоянии 2-х верст от города Суджи, другая – в реку Вырь в таком же расстоянии от Вирского городища и третья – в Сулу, в X в. по прямому направлению на юг от Вьяханского городища[296]. Так как союзники двигались из Выря в Вьяхань, из него в Попашь, по направлению к Суле, то нельзя не признать мнения преосв. Филарета, что последний город должен был находиться при устье Попадьи в Сулу[297]. Господин Аристов, занимавшийся вопросом о походах русских князей на половцев, вполне соглашается с мнением преосв. Филарета о местонахождении городов Выря, Попаша и Вьяханя[298]. Но сверх этих укрепленных пунктов, несомненно, должны были существовать городки по Локне, где посадники Ярополка захватили в 1127 г. половецких послов. Есть две Локни: одна течет мимо города Суджи и впадает в реку того же имени к северу от него; другая протекает верстах в 13 южнее реки Выря и соединяется с ним