Но если такова была роль кочевников в нашей древней истории, то соседство их с Русью имело другие, не менее важные последствия. Будучи силой, постоянно готовой поддержать всякое стремление, они этим самым способствовали ослаблению Русской земли. Ведя с ними постоянную борьбу, занятое постоянно защитой жизни, имущества, своих пепелищ, стараясь сохранить древнюю связь с южными культурными странами, население Южной Руси направляло все свое внимание сюда, на свои южные границы, не имело ни времени, ни возможности осмотреться, обратить свой взгляд на другие события, совершавшиеся на земле Русской. На юге не могло сложиться никакого прочного порядка; понятно, что только на севере, удаленном и защищенном от кочевников, должны были собираться силы; могли под шум борьбы, которую вел юг со степью, слагаться и упрочиваться новые государственные идеи; князья севера спокойно могли следить за ходом политических дел на юге Руси и никуда не растрачиваемые свои силы употреблять на распространение своего влияния по всей Русской земле. А силы на север должны были прибывать постоянно.
Поселение юга, спасаясь от опасного соседства кочевников, должно было уходить, искать более спокойных мест для своих земледельческих занятий. Это дало возможность князьям севера вести деятельно колонизацию, строить новые города. Их доходы, их силы военные должны были расти. Даже если бы население юга не стремилось на север, если бы оно не покидало своих старых пепелищ, то и тут получилась бы огромная разница между севером и югом. Область Суздальская была окружена финно-угорскими племенами, по культуре весьма низко стоявшими, борьба с которыми не была опасной и упорной. Тут происходило скорее истребление, чем борьба. Вместе с тем слабое по культуре туземное население быстро поддавалось ославянению, ассимилировалось, сливалось с пришельцами-колонистами. Сама страна способствовала успехам колонизации. Выдвинулась новая колония, заняла новый кусок финской территории, она сейчас может укрепиться, закрыться лесами, болотами от нападений и из этого нового притона двигаться далее, создавать новые городки, которые в свою очередь будут под защитой природных условий страны.
Куда и как могла вести свою колонизацию Русь южная? И соседи, и местность у нее были совсем иного характера. Ровная, безграничная степь, все более и более с появлением на ней кочевых масс очищающаяся от лесов, не представляла никакой защиты для колонистов. Враг был с более сильной культурой, устойчивый в своих обычаях и образе жизни. Мы видели, что черные клобуки, живя среди славянского населения более столетия, не изменили своих степных привычек. Если они и подвергались влиянию славянской культуры, то чисто внешним образом. С течением времени ханы присваивают себе имена Глебов, Ярополков, Юриев; может быть, их жизнь в шатре сделалась несколько комфортабельнее, потеряла часть своей грубой простоты, но, конечно, это все не имело никакого значения, и степняк оставался таким же степняком. Кочевник, уничтожавший в своих набегах целые поселения, не допустил бы никогда выдвинуться колонизации в степи, уничтожил бы первые ее попытки.
Мы видели, каких трудов стоило Северской земле провести свои военные поселения в область Дона, хотя местность здесь и представляла некоторые благоприятные условия. Значит, избытку населения некуда было идти. Уже по этому одному должно было начаться движение на север, а страх за свою жизнь еще более усилил его. Таким образом под влиянием соседства кочевников постепенно совершалось усиление северных областей. Если татары потом и разогнали и перебили его население, то это уже не могло изменить дела. Известия летописцев об истреблении жителей надо считать сильно преувеличенными. Население разбежалось под защиту лесов и болот, но потом снова вышло из своих убежищ. Северная Русь спустя каких-нибудь сто с лишним лет могла выставить для борьбы с татарами значительные силы. Это показывает, что количество ее населения было не особенно мало. Это-то обилие его и было следствием постоянных переселений с юга, начавшихся под давлением соседей-кочевников в древний период русской истории.
Этим мы заканчиваем третью главу. Мы переходим теперь к изложению судеб окраинного славянского населения, насколько позволяют наши крайне скудные источники.
Судьбы окраинного славянского населения
Посвящается моим учителям В. Б. Антоновичу и В. С. Иконникову
Давно мы покинули окраины Русской земли, как бы забыв, что и там, в области реки Дона, у Азовского моря, и у низовьев Днепра, Днестра и Буга, «оли до Дуная», по берегам Черного моря, жили также славяне. Ведь и им пришлось испытать на себе силу кочевников, бороться с ними за свое существование, отстаивать свою территорию.
Восточные славянские поселения, хотя уже сильно стесненные кочевниками, все-таки до конца XI в. получали поддержку со стороны Руси. Мы видим на самом конце русско-славянского мира Тмутораканское удельное княжество, князья которого вели дело его защиты. В другом положении находились поселения уличей и тиверцев. Мы видели, что князья оставили их на произвол судьбы, ибо не могли добиться их подчинения. Трудно было мирным племенам сопротивляться против таких врагов, как были нахлынувшие тюрки. Мы раньше видели, что при появлении кочевых орд славяне Черноморья каждый раз подчинялись им. Так было при нашествии гуннов и авар. Теперь были другие исторические условия. В то время эти кочевые массы двигались далее, обрушивались на Западную Европу. Но в IX и X вв. на западе образовались прочные государства; кочевники не могли уже громить Европу из конца в конец. Они встречали сильное сопротивление, принуждены были ограничиться единичными набегами, правда весьма частыми, опустошительными, но не имеющими ничего общего с погромом гунским или аварским. Вследствие этого, эмиграция турок останавливается только в степях Черного моря, которые на несколько столетий становятся их отечеством, их постоянным местопребыванием. Тем легче было для Западной Европы, тем тяжелее для русских славян: вся эта масса кочевых орд была тут, постоянно под боком, не давала вздохнуть свободно, не оставляла времени собрать сил для защиты.
Наконец, изменились и самые условия быта черноморских славян. Если мы можем думать, что во времена гуннов и авар эти пленена были уже земледельцами, то все-таки во всем другом не слишком высоко стояли по культуре. Весьма вероятно предположение, что эти славяне участвовали даже в походах кочевников того времени. Но в эпоху, нас интересующую, они не могли уже иметь ничего общего со своими новыми врагами. Оставалось бороться, что было весьма трудно, или эмигрировать. Как жили, как боролись, куда уходили эти передовые славянские племена, наши летописи ничего не знают. Глубокий мрак покрывает историю этих поселений, но, благодаря усилиям русских ученых, можно собрать уже несколько отрывочных фактов, которые проливают некоторый свет на интересующий нас вопрос. Отправимся сначала на Дон и посмотрим, что делается с тамошними поселениями.
Мы видели, с каким трудом Северской земле удалось выдвинуть свою колонизацию на юг. Это произошло лишь в XII в. Русь стала ближе в Подонью, к берегам Азовского моря. Но от появления печенегов в IX в. до указанных успехов северян прошло двести с лишним лет. Все это время славянское население оставалось почти беззащитным. Вышедши из-под покровительства Хазарской державы, оно могло бы рассчитывать на помощь и защиту Руси, образовавшей на Таманском полуострове удельное княжество Тмутораканское. Может быть, в княжение там Мстислава, энергичного воителя, славяне Подонья и пользовались некоторой безопасностью, но и он, и последующие князья, появлявшиеся в Тмуторакани, интересовались более делами на Руси: их тянуло к Днепру. После 1024 г. до 1054 г., в продолжение тридцати лет, там князя не было. Мы не знаем даже, был ли там посадник. Затем начинается быстрая смена князей, которые являлись туда на время, для своих личных целей, чтобы запастись средствами для борьбы с своими противниками на Руси. Правда, появлялись между ними и люди, от которых можно было ожидать защиты. Таков, например, был Ростислав Владимирович, но он прокняжил в Тмуторакани всего два года, и то с перерывом. Утвердившиеся там в семидесятых годах XI в. Святославичи, Олег и Роман, были заняты борьбой с великими князьями киевскими. В последний раз Тмуторакань упоминается в русской летописи под 1094 г. В этом году Олег покинул ее, чтобы сесть в Чернигове. Но этот славный торговый город продолжал существовать и быть центром торгового движения на юго-востоке.
Таким образом, крайне слабую защиту давала славянскому населению Подонья связь его с Русью. Эта область была уже за границей Русской земли, и последняя не считала себя обязанной подавать ей помощь в борьбе с кочевниками. По дальности расстояния это было и трудно. Славянским поселениям приходилось самим отстаивать себя. Но мирному, земледельческому и торговому населению это было крайне нелегко. Но так как борьба была неизбежна, то прежде всего должно было произойти отступление в более защищенные места. Население сгруппировалось на юге под защитой городов: Тмуторакани и Таны, лежавшей недалеко от устьев Дона. Последний город был также одним из важных торговых центров[608]. Другая часть отступила к северу, где начиналась полоса лесов. Благодаря постоянной борьбе явилась необходимость усвоить себе тактику врагов, перенять их способ владения оружием, ваять их оружие. Но рядом с враждебными столкновениями происходили и мирные сношения, благодаря некоторым общим интересам, торговле. Население Подонья не имело прочной связи с Русью, а потому у него было возможно более скорое и легкое отступление от прадедовских обычаев и усвоение чужих. Если коренная Русь вступала в родственные союзы с кочевниками, то тем более это возможно было здесь, где приходилось быть постоянно вместе. Словом, здесь должен был происходить самый сильный культурный обмен. Если кочевники подвергались культуре о