[695]. Засада приготовлялась заранее. Иногда она состояла из двух отрядов, расположенных по обеим сторонам дороги, по которой и заманивали кочевники своих неприятелей[696]. Все приходило в смятение, все сбивалось «в мячь», как выражается наша летопись.
Кочевники имели особый строй. Наученные не из книг, а по обычаю своих отцов, как выражается Анна Комнина, они сзади первого строя ставили резервы. Первый строй состоял из отдельных отрядов, построенных клиньями. Между ними ставились телеги, занятые женами и детьми[697][698]. Когда сражение не удавалось или перед тюрками были большие неприятельские силы, которых они не надеялись одолеть, они устраивали подвижные укрепления. Они ставили в круг свои телеги, покрывали их бычачьими шкурами, сажали на них жен и детей и отбивали приступы. Трудно было разбить эти преграды; страшных потерь стоило разбить телеги и проникнуть в середину этого оригинального укрепления. Когда неприятель решался их осаждать, они видоизменяли несколько способ защиты: раздвигали немного телеги, и делали между ними извилистые проходы. Часть тюрков занимала телеги. Из проходов выносились неожиданно их отряды, нападали на неприятеля и снова скрывались внутри круга. Но мы видим, что они иногда делали и окопы, за которыми и отбивались от осаждавших их врагов[699][700]. Этому искусству они, вероятно, научились у греков.
Вооружение степняка состояло из лука, колчана стрел, висящего на плече, сабли, аркана. Некоторые употребляли и копья. Луком они владели превосходно, убивая любую птицу на лету[701]. Как заимствование у них являются и шлемы[702]. Меткости их стрельбы способствовала их дальнозоркость. Путешественник XII в., раввин Петахья, утверждает, что половцы могли различать предметы, если позволяла местность, на день пути[703]. Никакое движение, стало быть, не могло укрыться от степняков. В своих движениях они не останавливались ни перед какими преградами. Для европейских войск нужен был мост или плоты. Европейская конница не всегда решалась броситься в реку. Тюрки переправлялись очень легко. Они брали десяток лошадиных или других шкур, сшивали ремнями их края. Этот мешок набивался сеном. Его привязывали к хвосту лошади. Тюрк садился на мешок, гнал лошадь в реку и благополучно являлся на другой ее стороне[704]. Но они делали и более смелые вещи.
Раз печенеги, посланные в Малую Азию, дошедши до Митилены, решили на своем совете вернуться назад. Дошедши до берега Константинопольского пролива, они увидели, что нет уже судов, перевезших их на азиатский берег. Тогда один из их князей, Каталейм, бросился с конем в воду. Его примеру последовали остальные и благополучно достигли противоположного берега[705]. Но по большей части кочевники для своих набегов выбирали зимнее время, когда реки покрывались льдом, и тогда являлись целыми массами[706]. Главное богатство степняка – стада. Они доставляли ему пищу, питье, кожи для палатки, для одежды, составляли главный его товар. При передвижениях своих они гнали за собой и стада. Припомним, как черные клобуки явились с ними под Киевом[707]. Летопись при каждом удачном походе русских извещает, что они «взяша тогда скоты и овце и кони и вельблуды»[708]. Мы видим тут те роды животных, которых разводили половцы: рогатый скот, овец, коней; находим и верблюдов, которые могли доставаться из степей Средней Азии. Благодаря скотоводству кочевники передвигались с одного места на другое. Большие перекочевки совершались с переменой времен года. «Земля кипчаков, – рассказывает Ибн-эль-Атир, – богата пастбищами зимой и летом; в ней есть места, прохладные летом, богатые пастбищами; есть места, теплые зимою, также изобилующие пастбищами – это степи на берегу моря»[709]. Когда наступал летний зной, степь была выжжена солнцем, кочевники со своими стадами подвигались к северу; на зиму толпились по берегам моря. Но тяжко приходилось степнякам в суровые зимы. Много скота гибло; трудно было существовать в переносных палатках. Глубокие снега мешали движению. «И бысть же тогда (в 1204 г.) зима люта, – отмечает летопись, – и бысть половцем тягота велика»[710].
Скот был главным товаром у кочевника. Лошади, например, отправлялись в Индию; в одном караване их бывало до шести тысяч; иногда более, иногда менее[711]. Если кочевнику нужно было выкупиться из плена, он пригонял скот[712]. Но вот хан половецкий Бельдуз предлагал (в 1103 г.) за свое освобождение: «злато и сребро, и коне и скот»[713]. Откуда же у степняка золото и серебро? Он доставал его в своих набегах грабежом; он брал иногда большие выкупы за пленных; наконец, он вел торговлю. Еще о печенегах арабы рассказывают, что они богаты; что у них есть вьючный скот, стада, утварь из золота и серебра, оружие, пояса, богато украшенные, и знамена[714]. Богатая добыча доставалась русским князьям, когда они грабили половецкие кочевья. Доставались им золото, паволоки, оксамиты; серебряные древки знамен; орьтмами, и япончами, одеждами и узорозьями половецкими русские иногда мосты мостили и топкие места заваливали[715]. В числе добычи бывали и рабы[716].
Еще в X в. печенеги были посредниками в торговле греков с Русью, Хазарией и Зихией. Они заключали условия о херсонитами и служили им проводниками в торговых поездках и сами привозили им товары. Но дорого стоили эти их услуги. Когда посланник греческий желал проникнуть в землю печенегов, то прежде всего он посылал к ним и требовал в Херсон заложников и проводников. Сейчас же начиналось требование подарков. Заложники, оставляемые в Херсоне, просили подарков для себя и своих жен за то, что оставались сидеть; проводники требовали их за труды свои и своих лошадей. Отделавшись тут, посол двигался к кочевникам. Но лишь только он являлся в их стране, входил с ними в переговоры, они прежде всего требовали императорских подарков. Дары требовались не только для воинов, но для их жен и даже родителей.
Наконец, посол удовлетворил всех, сделал дело, за которым приехал, и возвращается назад. Но в Херсоне он снова должен был заплатить своим провожатым за труды их и их лошадей[717]. Этим интересным сообщением мы обязаны императору Константину Багрянородному. Очевидно, такого рода отношения сохранялись и в то время, когда степи занимали половцы. Невольно припоминаются при этом требования, делавшиеся московским князьям со стороны крымских ханов: «Карачей своих я написал братьею и детьми, – пишет Саип-Гирей Иоанну IV, – а кроме этих наших уланов и князей написал еще по человеку от каждого рода, сто двадцать четыре человека, которые при нас, Калгиных пятьдесят: пятьдесят человек не много. Вели давать им поминки, и земля твоя в покое будет, и самому тебе не кручинно будет»[718]. Словом, кочевники оставались кочевниками во все времена, изменялось только их название.
Но из всех известных нам степняков большей способностью к принятию культуры, к усвоению себе более совершенного быта соседей, – были половцы. Мы видели уже, что половцы жили в Тмуторакани. Но ко времени нашествия татар в их руках был уже и Судак. Это, по словам Ибн-эль-Атира, был главный половецкий город, обильный источник их богатства, потому что он на море Хазарском. К нему приходят суда с одеждами и покупают и выменивают на невольниц и невольников, чернобурых лисиц, бобров, белок и другие товары, находящиеся в их земле[719].
Благодаря этим сношениям роскошная жизнь половецких ханов являлась вполне естественной. Должно быть, она была уже очень заманчива, если венгерские вельможи стали подражать им и вызвали целую бурю со стороны католического духовенства Венгрии[720].
Вообще же в жизни кочевник был весьма неприхотлив. Главным образом его пища состояла из мяса, молока, проса[721]. Мы не знаем, сеялось ли просо самими кочевниками. Может быть, это был единственный продукт их собственного земледельческого труда. Просо бросалось в кипящую воду. Затем, изрезав мясо на кусочки, клали в этот отвар[722]. Иногда же мясное кушанье приготовлялось гораздо проще. Брали кусок сырого мяса, клали его под седло лошади и гоняли ее до тех пор, пока не вспотеет, а лежащий под седлом кусок не сделается горячим. В таком виде они употребляют его в пищу. Вероятно, как лакомство был рис, сваренный в молоке, и сыр[723].
Сделав удачный набег, нагрузив свою добычу на лошадь, степняк возвращался в свою ставку и праздновал удачу предприятия. В этом случае первое место занимал кумыс. Любили кочевники выпить, и кумыс действовал на них опьяняюще. Пили они кумыс; раздавались в это время звуки их незамысловатых музыкальных инструментов