– И ты к ней пойдешь?
– Она меня пригласила.
– Чудненько! Кстати, нам тоже пора подумать о том, как отпраздновать твой день рождения.
Я снова закусила губу.
– Прекрати! – сказал папа. – Да, на твой день рождения мы устроим шикарный праздник и пригласим всех девчонок из твоего класса! Всех твоих новых подружек!
– Пап, а разве обязательно устраивать такой большой праздник? – спросила я в отчаянии.
Мама быстро сказала:
– Не знаю, хорошо ли это, если по дому будет бегать толпа неуправляемых детей.
Мама знала, как папа бережет ковер и кремовые диваны.
– Здесь мы им носиться не позволим! – ответил папа. – Мы их пригласим в какое-нибудь роскошное место. Я обо всем позабочусь, не волнуйтесь! Пусть у моей Красавицы будет сказочный день рождения!
– Спасибо, папа, – промямлила я, хотя сердце у меня сжалось.
Оставалась еще слабая надежда – вдруг он забудет. Я не знала, кто из наших девчонок согласится прийти. Уж конечно, не Скай, не Эмили и не Арабелла. А если даже они согласятся, то будут меня обзывать точно так же, как в школе.
– А что моя доченька хочет в подарок? – спросил папа.
– Не знаю…
– Так подумай! – Папа постучал мне пальцем по лбу. – Что там такое варится в этой головенке, а? Наверняка ты уже давно придумала, какой подарочек хочешь!
– Ну-у…
– Ага, я так и знал! Ну, говори, что?
Мама заметно насторожилась. Папа спихнул ее со своего колена.
– А ты, Дилли, давай поесть что-нибудь приготовь. Помираю с голоду! Бифштекс, что ли, поджарь на гриле. Это даже тебе под силу.
Я хотела тоже встать, но папа меня удержал.
– Нет-нет, ты сиди, Красавица! Поболтай со своим старым папочкой. Я хочу все-таки разобраться с подарком. Что ты там надумала, признавайся?
Я заерзала, не решаясь заговорить.
– Ну, давай, моя сладкая, не стесняйся! Что ты себе приглядела, а? Дорогущий наряд какой-нибудь? Ничего, ничего, я уже с твоей мамулей к такому привык. С удовольствием раскошелюсь на дизайнерские шмотки и на хорошенькую сумочку в придачу… А может, купим тебе первую в жизни пару туфелек на небольшом каблучке?
– Вообще-то, я думала не об одежде…
– Ага! Еще подороже? Ничего, дорогая, мой бизнес процветает. Слышала, что я маме говорил? Мы вот-вот заключим такой контракт, какого у нас еще не бывало! Хочешь ноутбук? Или собственный телевизор с плоским экраном?
– Нет, пап. Спасибо тебе огромное, но мне это правда не нужно.
– Что же тогда? Говори смелей! Я куплю все, что моя доченька пожелает!
– Тогда, пожалуйста, можно мне… кролика? – прошептала я.
– Что-что? – папа приставил к уху ладонь.
– Кролика, – повторила я. – Я очень-очень хочу белого кролика с висячими ушами, но вообще можно и любого…
Тут мне отказал голос – я увидела выражение папиного лица.
– Красавица, ты что, совсем тупая? – спросил папа.
– Н-не знаю, – ответила я.
Я не понимала, как будет безопасней – сказать «да» или «нет». Похоже, что ни скажи, все равно будет плохо.
– Ты все умную из себя корчишь, а я тебе скажу: ДУРА ТУПАЯ! – рявкнул папа, на каждом слове тыча меня в спину.
От последнего тычка я слетела у него с колен прямо на ковер. Хотела убежать на четвереньках, но папа схватил меня за руку.
– Джерри, не надо! – Из кухни выбежала мама.
– Я не делаю ей больно.
Папа ослабил хватку. Его пальцы смыкались вокруг моей руки, будто мясистый розовый браслет.
– Красавица, я тебе сделал больно?
– Нет, папа.
– Так ты тупая?
– Да, папа.
Он пискляво передразнил мой голос:
– Да, папа! Конечно, папа! Тупая, как самый тупой чурбан, папа!
– Джерри, отпусти ее, пожалуйста, – сказала мама. – Что она такого сделала?
– Всего лишь наплевала на одно из главных правил нашего дома! Нашего роскошного дома, построенного по спецзаказу лучшими специалистами моей фирмы! Разве я многого прошу? Всего лишь заботиться об этом чудесном доме как следует! Неужели кто-нибудь скажет, что я придираюсь, а?
Мы с мамой не посмели возразить.
– Я всего лишь хочу, чтобы мой дом содержали в порядке. Чтобы не было царапин на паркете, сколов на лепнине, грязных волосков и пятен на ковре. А от чего больше всего портятся паркет, и ковер, и лепнина? Красавица, разве ты не знаешь?
– От домашних животных, – прошептала я.
– Молодец! Пятерка! А что я всегда говорил о домашних животных?
– Я знаю, что нельзя собак и кошек, но я подумала – может, кролика можно, он ведь будет жить не в доме, а снаружи, в клетке.
– В клетке, говоришь? И куда я эту клетку поставлю? Посреди клумбы? Возле розовых кустов? Или в патио?
– Нет, просто где-нибудь у стены.
– Да, вонючая кроличья клетка – это очень стильно! Больше ничего не хочешь? Голубей на голубятне или чтобы хорьки по саду бегали?
– Джерри, только не хорьки, они едят кроликов! – Мама попробовала обратить все в шутку.
– А ты, Дилли, помолчи! – оборвал ее папа. – Тебя не спрашивали!
– Джерри, пожалуйста, не говори со мной так.
Мама постаралась произнести это твердым голосом, но я видела, что она дрожит.
– В своем доме я буду говорить, как хочу! – рявкнул папа. – А теперь, Красавица, послушай меня. Я не против животных – на ферме или в поле. И лошадок на скачках очень даже люблю. Я просто не разрешаю животных в нашем доме и вокруг него, понятно? В мрачном Средневековье крестьяне жили в землянках и там же держали скотину – и корову, и козу, и сторожевую собаку. А мы – не крестьяне и живем не в землянке, а в элитном доме. Понятно тебе?
Папа наклонился ко мне так близко, что его лицо казалось огромным. На лбу дергалась жилка, я отчетливо видела красные сосудики у него в глазах, волоски в носу, капельки слюны на губах.
Он был похож на людоеда из сказки, который хочет меня съесть. У меня защипало глаза. Я знала, что при папе плакать нельзя. Я всегда становлюсь некрасивой, когда плачу: глаза зажмурены, из носа течет и рот квадратный. Папу это только разозлит.
«Не плакать, не плакать, не плакать», – повторяла я мысленно, а слезы уже бежали по щекам.
– Красавица, иди сейчас же в свою комнату! – строго сказала мама. – Как не стыдно клянчить зверюшку, ты же знаешь правила!
Я знала, что мама на самом деле не сердится. Она меня спасает.
– Да, сейчас же иди к себе! – заорал папа.
Я тут же кинулась к двери. Так спешила, что на лестнице упала и ободрала ногу. От этого заревела еще сильнее.
В комнате я бросилась на шелковое покрывало и крепко обняла свою старую тряпичную куклу Замарашку. У меня была целая полка фарфоровых кукол в старинных нарядах Викторианской эпохи. Завитые волосы, кружевные зонтики и капоры, длинные платья с оборочками и крохотные башмачки на каблучках. Очень красивые коллекционные куклы, только играть с ними невозможно. Они так и стояли рядами на полках и равнодушно смотрели вдаль жутковатыми стеклянными глазами.
А Замарашку мне подарили, когда я еще ходить не умела. Мама ее сшила специально для меня. Глаза получились косые, рот кривой, руки и ноги разной длины. Я ее еще и обстригла однажды. Куклу звали Замарашка Джейн – или просто Замарашка. Пусть она была страшненькая, а я все равно ее любила. Замарашка улыбалась мне, она была такая мягкая и приятно пахла. Я, когда была совсем маленькая, любила сосать большой палец, уткнувшись носом в ее тряпочную щеку. Так я чувствовала себя в безопасности.
Вот и сейчас я прижала к себе Замарашку и попробовала сосать палец. Снизу доносились папины вопли. Бедная мама, ей теперь за меня достанется.
Вот бы превратиться в Супер-Красавицу! Я бы прибежала в гостиную и врезала папе как следует, а маму схватила бы на руки и через окно одним прыжком взлетела бы в небо, в самую высь. Подальше от нашего «Счастливого дома».
Глава 3
Я свернулась на кровати калачиком, прижимая к себе Замарашку, словно огромный младенец. Из кухни пахло жареным бифштексом. Хоть я и не очень любила мясо – мне всегда жаль убитых животных, – у меня слюнки потекли.
Похоже, мне сегодня ужинать не придется. Я грустно пососала палец и стала рыскать по комнате в поисках еды. Открыла коробку со школьным завтраком. Все уже съедено – и бутерброд с яйцом, и морковные палочки, и картофельные чипсы, и батончик мюсли, и яблоко, и апельсиновый сок. Я слизнула крошки, выпила последние капли сока из пакетика и сжевала потемневший яблочный огрызок.
Еще я нашла на дне школьного рюкзака половинку мятной пастилки и вмиг слопала. Во всей комнате из съестного оставалась еще только шоколадная курочка – мне ее мама подарила на Пасху. Курочка мне ужасно нравилась, и я решила, что не буду ее есть – пусть стоит на столе просто так, для красоты.
С тех пор прошло много месяцев, и у меня ни разу даже сомнений на этот счет не возникало… до сегодняшнего дня. Я развязала желтую ленточку, вытащила коричневую курочку из целлофановой обертки и посадила на ладонь. Притворилась, что курочка испуганно кудахчет: «Куд-кудах! Куд-кудах!»
– Не бойся, курочка, я тебя не съем, – прошептала я. – Только полюбуюсь на тебя немножко. Ну, может, лизну разочек…
Я лизнула блестящую спинку. Мягкий молочный шоколад растекся по языку. Слюни сразу закапали прямо на фигурку. А зубы сами собой куснули. Я отхватила курочке голову и мгновенно проглотила.
Вид у безголовой курочки был ужасный – все пустое нутро видно. Я поскорее сжевала остаток. Скоро о шоколадной курочке напоминали только кусочек целлофана и темные пятна у меня на пальцах.
Тут я пожалела о том, что сделала. Я так жадно глотала, что даже не распробовала шоколад. Голод чуточку притупился, зато меня подташнивало.
Что, если меня вырвет? Однажды я не добежала до уборной и меня вырвало прямо на ковер. Папа так рассердился! Надо срочно отвлечься. Я вытащила учебники и быстро сделала домашку – все задачи за двадцать минут, а они были трудные. Потом стала записывать в черновике свою самую трудную задачку.