— Не плачь, только хуже себе делаешь. — Фирс незаметно оказался рядом, втиснулся в кресло и усадил ее к себе на колени. Через миг он уже целовал ее глаза, и на его губах застывали кровавые слезы.
— Не надо, Фирс…
Он не слушал. Его лихорадило, а вены на шее дрожали от возбуждения. Дыхание стихийника обжигало, вытесняя из слабеющего сознания некромантки ужасы произошедшего. Он никогда не скрывал от нее ничего и сейчас так отчаянно старался достучаться. Добравшись до ее сжатых губ, Хассел замер и поднял на Натт измученный взгляд, прося разрешения у непроницаемых черных глаз.
— Нет, — Мёрке слегка отстранилась.
Фирс с искренним непониманием прохрипел:
— Почему?
Она пыталась высвободиться, но он сильнее обхватил ее за талию.
— Не нужно меня заставлять. Я не хочу, отпусти.
Хассел покорно выполнил ее просьбу.
— Ты любишь его? — он тут же пожалел о заданном вслух вопросе.
— При чем здесь это?
— Тогда, ночью, ты позвала именно его по имени? Ответь.
— Хассел, ты чертов эгоист. Дети едва не погибли сегодня. Студентка одержима, и я не знаю, насколько серьезно…
Он судорожно сглотнул и отвел взгляд:
— Ты не можешь сказать прямо? Я ждал все эти долгие три года, что ты приедешь сюда. Я ждал шесть лет до этого. Ты несколько раз умирала прямо у меня на глазах, и только одни боги знают, что ты делала на Севере после окончания академии. Я читал каждую твою статью, и каждый раз пытался сорваться к тебе.
— Почему же не сорвался?
— Я трус, Мёрке. Всегда им был. Пребывать в блаженном неведении или задирать тебя было лучше, чем получить бесповоротный отказ. Но когда ты вернулась…
— Чего ты хочешь от меня, Фирс? — грубо прервала его Натт.
— Ответа. Скажи, это просто невыносимо.
— Уверен, что именно сейчас хочешь спросить меня о моих чувствах? — зло ухмыльнулась некромантка.
— Да.
— Тогда мой ответ — нет. Я не люблю тебя, Фирс Хассел, — Мёрке попыталась придать голосу как можно больше холодности. Спрыгнув с его коленей, она метнулась к двери. Ручка не поддавалась.
Глаза мага затянуло синей поволокой:
— Ты не уйдешь. Синд Форсворд дал мне четкие инструкции. Как бы тебе ни было противно мое общество, придется подождать, когда он вернется, — жестко процедил стихийник.
— Сейчас я сильнее тебя, — Натт ужаснулась промелькнувшей в голосе угрозе.
— Не спорю. Хочешь подраться? Это будет легкая победа. Я поклялся себе, что больше никогда не сделаю тебе больно. Дождись Форсворда и иди куда хочешь… — Стихийник отвернулся к окну.
Натт опустилась на пол у двери, ненавидя себя за жесткость к южанину. Вот только заблудившийся в темноте некромант не имеет право тащить за собой во мрак других. Наивный Хассел не знает, во что ввязывается.
Синд Форсворд еще долго смотрел на дверь, за которой скрылись Натт Мёрке со стихийником, и испытывал гремучую смесь из облегчения и злости. На лице глупого мальчишки было написано слишком много. Да и его отчаянный прыжок с башни красноречиво говорил о готовности ринуться за некроманткой в самое пекло. Форсворд почувствовал, как скрипнули собственные зубы. Но для ревности было не самое подходящее время. Натт пришлось спровадить, иначе кто-нибудь бы посчитал своим долгом сообщить об одержимом тьмой некроманте в академии. Мёрке нельзя в Скьерзилден. Никому туда нельзя. А ее заберут сразу же, как только узнают о связи с демоном. Скольких трудов ему стоило оказаться именно в Тэнгляйхе по распределению… Страшно представить, что сюда могли определить кого-то другого. Вдох-выдох. Он справится. Вот только какого черта все уставились на него?
Инквизитор не сразу понял, что с обеих его рук струится кровь. Проклятье! Опять.
— Инквизитор Форсворд, вам нужна помощь? — поинтересовался аспирант целитель, глядя на алые лужи под ногами Синда.
— Нет. Ерунда. — Он по-хозяйски оторвал кусок занавески и обмотал израненные руки.
Два массивных браслета: подарок и наказание от господ. Благородный металл хелиге йерн[15] усиливает способности инквизитора. Освященное железо выпускает острые шипы прямо в запястья бывшего некроманта. Это случается не так часто, но Синд уже привык к неприятной процедуре и почти не чувствовал боль. В Скьерзилдене свыкаешься с огнем, холодом и страданиями. Ты знаешь звук, с которым твои кости ломаются бесчисленное количество раз, и запах своей горящей плоти.
Тьму из некроманта-отступника решили не изгонять. Опасная сущность привлекала святейшую инквизицию своей необузданной мощью. Было принято решение научить юношу контролировать собственное проклятье. Синду Форсворду же не хотелось жить с этим злом. Ему вообще не хотелось жить. Раз за разом его заставляли прокручивать в голове самые страшные моменты — ночь на кладбище и плачущая Натт, бьющаяся, словно рыба на суше.
— Видишь, что ты наделал? — Подруга с непроницаемыми черными глазами ходила вокруг него, пока он пытался отогнать отвратительное воспоминание.
— Это не я…
— А кто же? Я не видела там никого больше. Только тебя и твою бесконтрольную похоть. — Темная Мёрке словно выплевывала каждую фразу ему в лицо.
Этот мысленный поединок заканчивался лишь тогда, когда Синд убивал злобного двойника. Он смыкал руки на шее темного порождения. А она хохотала до тех пор, пока воздух в груди не заканчивался. Затем черная пелена сходила с глаз девушки, и они вновь становились небесно-голубыми. Холодными, прекрасными, но мертвыми…
— Опять, — повторял уставший голос. В нем не было злости или угрозы. Просто констатация факта. Невесомая рука гладила каштановые волосы Форсворда. Пряди, мокрые от пота, прилипали ко лбу и вискам. Кое-где уже начинала пробиваться седина, а болезненные борозды от метки на лице сочились кровью.
— Синд, — мягко произнес знакомый голос незримого наставника, — не нужно бороться с тьмой. Она теперь вся твоя. Это ты. Просто признай ее. Подчини.
— Эта тьма разрушила мне жизнь и забрала мою Мёрке, — шептал юноша, вытирая пот, слезы и кровь рукавом и без того насквозь сырой мантии.
— Чем лучше ты будешь учиться, тем больше шансов вернуться обратно. Скьерзилден не тюрьма. Закончишь обучение и будешь работать инквизитором в миру. Отношения с женщинами не возбраняются. Сможешь завести семью. Да хоть даже с этой Натт Мёрке.
— А она простит? — в надежде спросил Синд.
— Думаю, уже простила. Докажи ей, что ты сильный. Контролируй это.
Как бы ни велико было желание обуздать коварную тьму, Синд терпел неудачу за неудачей. Каждый раз в его руках рассыпалось эфемерное тело убитой девушки.
Спустя долгий год отчаянных попыток на его запястьях защелкнули хелиге йерн. Шипы мгновенно входили в плоть, едва он терял контроль. Несколько раз он находился на грани смерти от потери крови, но, наконец, поборол внутреннего противника. Натт Мёрке стояла перед ним живая и теплая. В глазах вместо черного блеска — родная синева.
— Я люблю тебя, Натт. — Синд до боли в губах целовал такой реальный и осязаемый образ. А затем с нетерпением ждал нового испытания.
Я смогу. Я вернусь к тебе.
Браслеты никак не успокаивались. Ноющая боль в запястьях только злила, и здоровый глаз жгло от невыносимой боли. Тьма клубилась на границе сознания и грозила затопить разум до краев. Нельзя допустить срыва в присутствии всех этих почтенных магов. Для них сейчас он — представитель инквизиции, единственный, кто поможет. О его слабостях им знать не нужно.
Гостклиф Анд ждал у кафедры последних вестей из лазарета и нервно поглядывал на дверь. Присутствующие тихо и тревожно перешептывались и изучали молчаливого инквизитора. Наконец в зал вбежала практикантка и прощебетала что-то декану факультета темных искусств, а затем так же стремительно покинула помещение. Анд глубоко вздохнул, пытаясь унять дрожь в руках.
— Вы уже знаете, что по академиям прокатилась волна помешательств среди студентов. К сожалению, трагедия произошла и в стенах Тэнгляйха. Студентка Мьюл Болге стала одержима этим недугом. Однако события приобрели ужасающие последствия из-за происхождения девушки. Она является потомком банши в третьем поколении. Очевидно, помешательство заставило ее применить страшную магию…
— Что со студентами и педагогами? — раздался чей-то голос. Все подхватили вопрос и набросились на декана.
— Состояние пострадавших тяжелое, но погибших нет. Совместными усилиями Синда Форсворда, Натт Мёрке и Фирса Хассела жертв удалось избежать. Однако, — Гостклиф запнулся, подбирая слова, — попавшие под влияние плача банши не реагируют на действия целителей. На данный момент у них диагностирована этерна сомниа…
В зале повисла гробовая тишина. Этерна сомниа — серьезное заболевание: пограничное состояние между жизнью и смертью. Пострадавшие спят беспробудным сном и находятся в другом мире. Если не обеспечивать им должный уход и регулярное питание, то этерна сомниа станет смертным приговором, а души заболевших навсегда останутся в страшном и неизвестном месте.
— Мы подключим лучших специалистов в стране, чтобы вернуть к жизни наших студентов и педагогов. Я попрошу оповестить семьи пострадавших об инциденте и уговорить их не забирать родных из академии. Убедим их, что сумеем предоставить должный уход. Пообещайте им пропуска в лазарет и жилье на время лечения.
— Как банши получила разрешение на обучение?
— Почему инквизитор не предотвратил угрозу?
— Почему некромант Натт Мёрке ушла с собрания?
Гостклиф Анд беспомощно озирался по сторонам в поисках Синда Форсворда. Инквизитор немало порадовался растерянности декана. Приятно ощущать его слабость. Жалкая, но все же компенсация за ту давнюю боль. Голова слегка кружилась из-за потери крови и стычки с электрическим големом. Он достал из кармана сахарную палочку, заготовленную на такой случай, и принялся ее грызть. Звук получился очень громкий, и все сразу же повернулись к нему. Форсворд медленно ше