— Госпожа Мёрке, инквизитор Форсворд, — лаборантка вытерла рукавом заплаканное лицо и не без помощи наставницы поднялась на ноги. — Извините, я не знала, что вы сегодня будете работать. Хотела еще разок прибраться. За уборкой ненадолго забываешь обо всем, — Янта придирчивым взглядом окинула помещение, оценивая свои усилия.
— Все просто прекрасно, Янта, можешь отдохнуть. Кажется, я могу даже свое отражение разглядеть на полу. Ты молодец, — похвалила Натт.
— Только скажите! Я готова взяться за любое дело, лишь бы вы не отвлекались от спасения ребят! — с чувством воскликнула лаборантка.
— Вообще у госпожи Мёрке страшный беспорядок в комнате, — хмыкнул Синд, — а еще, кажется, она не меняла постельное белье после того, как на нем поспал один пьяный стихийный маг.
Натт залилась краской и гневно посмотрела на друга. Янта же не поняла ни слова, но с готовностью предложила:
— Я приберусь и отнесу белье в прачечную. К вечеру комната будет в идеальном порядке!
— Янта, не надо. Господин инквизитор неудачно пошутил. Ты моя помощница, а не служанка. — Мёрке стало неловко из-за поведения Синда.
— Ну пожалуйста! Не хочу возвращаться к себе, там я снова буду одна… Мы с Киерре делили комнату. Там везде ее вещи… Может, если вымотаюсь, то смогу хоть одну ночь поспать без кошмаров, — взмолилась студентка, и Синд Форсворд ловко выудил из кармана некромантки печать и кинул ее лаборантке.
— Синд, — Мёрке строго посмотрела на друга.
— Мне не нравится, что ты спишь на подушке, о которую терся нетрезвый стихийник. А Янту мы не заставляем. Правильно ведь? — он обратился за поддержкой к студентке.
Она собиралась что-то ответить, как вдруг в комнату с внушительным чехлом вошла малышка Мьюл. Подруги на мгновение встретились взглядами. Янта быстро опустила глаза, сжала в ладони ключ-печать, пробормотала что-то бессвязное и выбежала из лаборатории.
Банши сильнее обхватила чехол с брайтером, не зная, куда себя деть. В огромных серых глазах стояли слезы.
— Она ненавидит меня… Поделом мне! Я всем вокруг врала, и вот что из этого вышло… — Мьюл сморгнула слезы и протянула Синду оружие. — Я могу остаться?
— Конечно, — разрешил инквизитор, — тебе нужна практика.
— Фантазия у тебя, конечно, Синд, богатая, — хмыкнула Мьюл. — Брайтер Форсворд. Зачем давать фамилию оружию?
— У всех мощных артефактов есть имена. У этого их даже два. Я и тебе свою фамилию дал. Болге — не твоя настоящая семья.
— Отлично. Что же получается, я теперь тоже твоя собственность, как и эта ковырялка? — Мьюл кивнула на чехол.
— Она теперь Форсворд? — удивилась Мёрке. — Представляю, что скажет почтенная семья уважаемых стихийников, когда узнает, что породнилась с демоном.
— Да плевать, — пожал плечами инквизитор.
— И как же мне обращаться к тебе теперь? — насмешливо спросила новоиспеченная Мьюл Форсворд. — Хозяин или младший братик?
— Поздравляю, Синд! — рассмеялась Натт. — Тебе досталась чудесная родня!
Инквизитор тоже залился смехом, глядя на старшую сестрицу, корчащую недовольные рожицы.
— А что вы, собственно, собираетесь делать? — бывшая банши с интересом изучала спящего на операционном столе дредката. — Ты же не просто так попросил принести священное оружие.
— Пока сами не знаем. Хотим достать энергетическое сосредоточие из нежити. Вдруг в нем хранятся ценные сведения? — ответил инквизитор, распаковывая брайтер.
Мёрке тем временем раскладывала свои нехитрые инструменты: скальпель, бритву и нить с иглой. На всякий случай она расставила ловушки для бессат морт. Натт успела привязаться к ним и не хотела потерять своенравных духов. Лучше вернуть их в дредката, если вдруг решат сбежать. Она поправила на поясе гравштайн и прикрутила к жезлу сферу, подаренную Фирсом Хасселом.
Тем временем Синд Форсворд вытащил из чехла причудливые кастеты и прилаживал их к рукам. Они сцеплялись с магическими браслетами, и едва инквизитор защелкнул оружие, как многочисленные циркулярные лезвия напротив каждой фаланги начали угрожающе вращаться. Поднеси такое к жертве, и брайтер вгрызется в плоть или в призрачную оболочку и перекрутит противника в фарш.
Брайтерами называют любое оружие инквизиторов — от лука до простого посоха. Их создают для каждого нового служителя. Редко брайтер выбирает себе другого носителя, чаще оружие погибает вместе с хозяином, рассыпаясь металлической стружкой, едва сердце инквизитора перестает биться. В кастетах Синда Натт признала древний артефакт, который не желал себе такой участи и был весьма разборчив во владельцах. Из-за этого за ним закрепилось прозвище Штеркен Утвалг, или Избирающий сильнейшего, но это имя редко произносят вслух. Одушевленное оружие может стать опаснее одержимого человека и привести к гибели целых народов. С именем рождается индивидуальность. С индивидуальностью — предпочтения. Попробовший кровь невинных, брайтер может полюбить ее вкус, и тогда наделенный властью инквизитор разделит это стремление и перестанет выносить оправдательные приговоры.
Синд Форсворд сделал несколько выпадов и убедился, что брайтер хорошо закреплен и ничто не сковывает движения рук.
— А что мне прикажете делать? — надулась Мьюл, единственная, кто остался без оружия.
— Следи за всем, — попросила некромантка. — Твое чутье острее нашего.
— Как скажете, — грустно согласилась Мьюл.
Натт Мёрке принялась ощупывать дредката, стараясь найти твердый кристалл внутри. Как она и предполагала, в районе желудка чувствовалось характерное уплотнение. Она выбрила небольшой участок шерсти на животе и занесла скальпель над мертвой гладкой кожей. Крови в сухом теле кота не было. Со сладковато-горьким запахом на стол вытекала бальзамическая жидкость.
— Предусмотрительный дредкат, — похвалила Мёрке и показала Синду и Мьюл желудок нежити.
— Так вот почему Рё’Тен любил повторять, что нежить не ходит в туалет, — присвистнула бывшая банши.
Съеденные котом лапы и хвост остались в желудке и образовали плотный кокон из плоти, шерсти и костной муки, защищающий энергетический кристалл.
Некромантке потребовалось немало усилий, чтобы добраться до артефакта, но в конце концов она вытащила на свет небольшой шарик. Мёрке протерла его салфеткой и ухмыльнулась:
— Без Фирса опять не обойтись. Это сфера памяти, и она очень похожа на те, что он создает. Не получается ее активировать.
— Мьюл, приведи стихийника, — скомандовал Синд.
Девчушка дернула ручку двери, но та оказалась закрыта.
— Что за ерунда? — Синд тоже безрезультатно попробовал выйти из лаборатории. — Дверь опечатана!
— Зачем кому-то… — Натт не успела договорить, как из холодильника, в котором лежал магистр, послышались громкие толчки, словно кто-то пытался выбить дверцу ногами.
Некромантка оглядела тело дредката. Бессат морт исчезли. Их затянуло в ловушки, расставленные на столе. Но один капкан был пуст: одному духу удалось сбежать.
— Мьюл, кто вселился в тело Рё’Тена? — потребовала ответа Мёрке.
— Не могу понять. Это не демон или мятежный дух, — испуганно прошептала банши, — но это кто-то очень знакомый, и он нами недоволен.
Синд Форсворд принял боевую стойку. Кастеты с пугающими лезвиями были наготове. Мёрке тоже вытащила гравштайн и жезл. В компании инквизитора оказалось не так страшно столкнуться с новой опасностью. Когда она сражалась с големом, то впервые ощутила беспомощность и одиночество перед неотвратимой угрозой. Сейчас же этих чувств не было, вместо них она испытывала огромный прилив сил и уверенности в себе.
— Отработка, студент Форсворд!
— Отработка, студентка Мёрке!
— Отработка, маленькая демоница!
Голос магистра раздавался из каждого угла лаборатории, а стуки в холодильнике стали яростнее и громче. Последним мощным ударом мертвый некромант выбил дверцу и неуклюже спрыгнул вниз, приземлившись на пол бледными обескровленными ступнями.
Мантия, в которой погиб Рё’Тен, болталась на его высохших плечах. Из рукавов торчали кисти с острыми синюшными пальцами. Мёрке сделала над собой усилие и посмотрела в лицо некроманта. Оно больше походило на череп со злыми, глубоко запавшими глазами. Тонкие потрескавшиеся губы слегка дрожали, словно мертвец собирался что-то сказать, но никак не решался.
— Это все вы, — прошипел Деард, — я мертв из-за вас.
— Нет. Господин Рё’Тен сам подстроил свою смерть, попросив давнего друга помочь уйти из жизни, — спокойно ответила Натт, чувствуя вибрацию гравштайна. Кинжал сходил с ума и мечтал вонзиться в мертвую плоть некроманта.
— Это ничего не меняет. Вы живы, а я нет. Вы понятия не имеете, что ждет таких, как мы, там… — Мертвец переводил взгляд с одного лица на другое, пытаясь нащупать слабину в обороне противника.
— Вот почему нельзя призывать близких, — прошептал Синд на ухо подруге. — Они сходят с ума от зависти и чувства несправедливости.
— Зависть?! — взревел Рё’Тен. — К кому? К жалкому ревнивому насильнику под личиной инквизитора? Признайся, Форсворд, малышка Мёрке была хороша? А ты, некромантка-недоучка! Нравилось крутить сразу несколькими парнями? Что это я такое говорю… Ты и сейчас играешь? Только Гостклифа в этот раз вычеркнула из уравнения. Хотя… кто знает, кто знает.
— Не слушайте его, — отчаянно просила банши, стоя за спинами Синда и Натт.
— Ах, забыл про еще одно звено в этой истории, без которого ничего бы не случилось. Маленький паразит в детском теле. Расскажи Мёрке и Форсворду о своих науськиваниях. Молчишь? — мертвец рассмеялся. Его тонкое горло жутко вибрировало, и из него вырывались звуки, больше похожие на скрип. — Тогда я сам расскажу. Мьюл приехала сюда вместе с Мёрке после похорон Квелда. Ей пришлась по вкусу боль и одержимость Натт. Банши брала по максимуму, периодически переключаясь то на Форсворда, то на Хассела. Последний, к слову, лучше всех переносил влияние демона, прикрывшись напускной неприязнью к вашему дуэту. Вот если бы он слетел с катушек… Даже представить страшно, — поежи