Кровь Хассела останавливалась и переставала пенится. Дыхание замедлялось, а сердце, утыканное осколками костей, отбивало прощальные удары.
Глава 14
Мёрке окружили десятки демонов, наперебой предлагающие сделки, одна изощреннее другой. Но страшнее всего казались ее собственные мысли. В них она уже разводила раствор для бальзамирования, зашивала раны, делала надрез бедренной артерии, выливала остатки крови, используя отвод. Ей не позволят. Остановят. Они не глупые. Нужно бежать вместе с телом. Разум мучительно пульсировал от сумасшедших идей и несмолкающего шепота: «Соглашайся. Это выгодно. Другого шанса не будет. Время уходит», «Натт, соглашайся на мою сделку», «Нет, на мою», «Мою, мою, мою…»
— Натт! — Синд вбежал в комнату вместе с прихрамывающим Йеденом Стаатом.
Он быстро оглядел творящийся вокруг хаос из обломков мебели, разбитых кристаллов и распластанной на полу растерзанной пустынной кошки. Но хуже всего была Мёрке с изувеченным Хасселом на руках. Она не сводила обезумевшего взгляда с умирающего стихийника и вела с кем-то неуловимый диалог.
— Натт, — осторожно повторил инквизитор, — подойди ко мне, пожалуйста. И оставь его, хорошо? — Форсворд протянул ей руку, стараясь не смотреть на месиво на груди Фирса. Сейчас важно было забрать Мёрке подальше, придумать, как не дать ей переметнуться к демонам в поисках мнимого спасения. Осторожный шаг навстречу. Словно по тонкому льду.
Мёрке вздрогнула и по-звериному уставилась на Синда.
— Ты здесь! Как хорошо. Спаси его. — Она слегка подтолкнула другу бездыханное тело.
— Натт… его уже не… — Форсворд пытался подобрать слова.
— Фирс еще жив. Но ты поторопись. Они дадут немного времени, — Натт вцепилась в плечи стихийника и снова обратилась к незримым советчикам.
— Что ты творишь? — Инквизитор попытался оттащить Натт в сторону, но его самого отбросило назад, а на ладонях появились волдыри от ожогов. — Что происходит, Стаат?
Старик помог ему встать и покачал головой:
— Уже поздно. Если хочешь, чтобы все было не зря, делай, что велит Натт Мёрке. Теперь это необратимо, — он кивнул на некромантку, которая заметно ослабла и с трудом бормотала последние условия контракта.
— Пора, Синд. Спаси его. Ты должен успеть. — Она потеряла сознание и упала на холодные каменные плиты. После жара, исходившего от Фирса, они были похожи на лед.
— Какого черта здесь происходит? — Инквизитор схватился за голову, но смотритель толкнул его к Фирсу и приказал:
— Делай, что она сказала! Неси Хассела в лазарет, или все напрасно. Я позабочусь о Натт. Живее!
Форсворд осторожно поднял Фирса, который, к его ужасу, был слишком легким. Взрослый человек таким быть не может. Это из-за потери крови или оторванной руки?
Синд мчался через двор, думая над странным поведением Натт и загадочными словами Йедена Стаата. Почему стихийник все еще жив? Какие же длинные коридоры в этом проклятом замке! Что значит: «Все будет зря»? Что, демон раздери, произошло в подвале? По дороге ни единой души. Как старый некромант позволил опутать себя магией?
Синд нервничал. Выбив плечом дверь лазарета, он громко позвал на помощь. Слетевшиеся на его крик целители в панике смотрели на тело. Они переглядывались и качали головами. Форсворд злился. Чего они ждут? Хассел умирает. И тогда все будет зря, что бы это ни значило. Он должен жить!
Темнота. Без кошмаров. Темнота и пустота. Такой должна быть идеальная смерть. Но Натт Мёрке — некромант, и подобная роскошь ей, увы, не по карману. Выходит, это еще не конец. Тогда нужно радоваться недолгому покою, ведь на смену ему придет суровая реальность, в которой… А что в ней? Разум сопротивлялся, пытаясь урвать последние мгновения отдыха, но сердце уже бухало словно башенный колокол. Просыпайся, тебя ждет паршивая действительность! Стало вдруг холодно, словно кто-то распахнул окно, впуская в мрачные коридоры сознания ветер. Он завывал и свистел, закрадываясь в каждый уголок. Фффирс Ххассссел! Точно! Вот что ждет по ту сторону закрытых век: мир, в котором его нет.
— Точно все в порядке? Уже три дня прошло, а она даже с места не сдвинулась. Это не этерна сомниа? — раздался знакомый голос друга.
— Нам остается только ждать. Такие сделки не проходят бесследно. Но я видел, как дрожат ее веки, значит, скоро проснется. Будь с ней поласковее и постарайся понять, — мягко попросил Йеден Стаат.
Мёрке расхотелось открывать глаза. Очевидно, они уже догадались о ее выходке. Синд будет злиться, возможно, даже накричит. Она бы тоже накричала. Хотя это целиком и полностью ее дело. Только бы отец с матерью не узнали и Фирс… Если он жив, конечно. Мёрке поморщилась, пытаясь сдержать слезы.
— Хватит притворяться. Я вижу, что ты не спишь, Натт, — еле сдерживая гнев, процедил инквизитор.
Мёрке открыла глаза и затравленно посмотрела на Синда.
— Я вас, пожалуй, оставлю, — Йеден Стаат тихонько вышел из комнаты.
Только сейчас Натт поняла, что находится на диване в лачуге смотрителя.
— Я не буду спрашивать, зачем ты это сделала. Ради спасения студентов или по большой любви к идиоту, неважно. Только один вопрос! Сколько?
— Что — сколько? — Натт невинно хлопала ресницами и старалась сохранять невозмутимое выражение лица.
— За сколько ты выменяла то время, которое мне потребовалось, чтобы донести Хассела до целителей? — терпеливо повторил Синд.
— Он выжил?
— Отвечай на мой вопрос! — проревел инквизитор.
— Год!
— Не ври мне, Натт Мёрке. Там явно больше года. Правду! — Форсворд сжал кулаки, костяшки пальцев побелели, а вены на тыльной стороне ладони вздулись.
— Год, — уверенно повторила Натт, стараясь не смотреть на перекошенное от злости лицо друга.
— Либо ты выкладываешь все как есть, либо я сгною его в Скьерзилдене. Он неба над головой не увидит за то, что натворил. Говори!
— Пять лет, — снова врала Мёрке.
— Я не шучу, Натт. С каждой твоей ложью у него все меньше шансов, — предостерег Форсворд.
— А если скажу, ты не тронешь его? — осторожно прошептала Мёрке.
— Ну же! — зарычал Синд.
— Десять…
Синд схватил стул и метнул его в стену прямо над головой подруги. Ни в чем не повинный предмет интерьера разлетелся в щепки от силы удара и осыпал некромантку древесной крошкой. С рук инквизитора стекали струи крови, а здоровый глаз затянулся черным.
— Десять лет?! — вопил Форсворд. — А у тебя были эти десять лет, чтобы их подарить?
— Были, раз мою плату приняли.
— Как ты могла, Натт? — в его голосе больше не было злости, только пугающая отрешенность.
— Для тебя я поступила бы так же, — ответила она.
— Ну уж нет. Я бы в такой ситуации не оказался. Я не выкрал бы твою кровь и не попытался воскресить мертвого пустынного барса, который одержим кучкой бессат морт во главе с нашим демоном. О, да ты же не в курсе. Удивлена?
— Мою кровь? — Мёрке судорожно соображала. — Одежда! Он ее не выбросил. Какая же я глупая!
— Ты-то да. А он… Я бы убил его, но не могу, ведь ты за него жизнь отдала. Что мне теперь прикажешь делать? Хассел стоил того? — Инквизитор серьезно посмотрел на Мёрке. Правый глаз уже пришел в норму, а руки понемногу переставали кровоточить.
— Да.
— Мне придется улаживать скандал с ним и Йеденом. Малолетний ублюдок еще и смотрителя подставил: мол, как тот недоглядел, чем занимается господин Хассел на вверенной некроманту территории. И твоя кровь в этой истории тоже засветилась. Здорово, правда? Сборище безмозглых смертников. Одно из главных правил адепта смерти — следить за собственной проклятой кровью. А ты оставила ее у недоумка. К стихийнику в лазарет ни ногой! И чтобы вместе я вас не видел, пока утрясаю то, что вы наворотили. Тебя я еще худо-бедно оправдаю, а вот он, скорее всего, отправится на «перевоспитание», — предупредил инквизитор.
— В Скьерзилден? — ужаснулась Мёрке.
— Какие-то проблемы? — холодно спросил Синд.
— Защити его, — умоляла она.
— Ты издеваешься или хочешь разозлить меня еще сильнее?
— Ради тех, кто в этерна сомниа. Фирс — мой якорь! — Мёрке пошла на отчаянный шаг.
— Вот как ты теперь заговорила? Тогда повременим. Спасете студентов, и он отправится в чистилище. Не обсуждается. Тем более приказ о его увольнении с факультета уже подписан деканом Эментом Стольтом. Так что инквизиция не самое плохое место для его реабилитации, плюс возможность оплатить долг обществу за содеянное.
— Ты нарочно все это мне говоришь? — Натт едва сдерживала слезы.
— Конечно, — голос друга потеплел, и он сел рядом с бледной осунувшейся некроманткой. — Разве я могу забрать у тебя того, кого ты так любишь.
— Я не говорила, что люблю Хассела, — пробормотала Натт.
— Конечно-конечно. Не говорила, — тяжело вздохнул Форсворд. — Просто на время расследования держись от него подальше. Попрошу Гостклифа взять его соискателем на факультет темных искусств, если оклемается. Господин Анд мой должник, — Синд ухмыльнулся и провел пальцами по шраму.
— Если оклемается? Все так плохо? — Натт рассматривала выцветший рисунок на старом одеяле Йедена Стаата.
— Не буду врать. Да, все очень плохо. Фирсу грудную клетку собирали по кускам, легкие до сих пор не восстановились. У его кровати посменно дежурят целители и следят за работой аппарата искусственного дыхания. Никто не делает прогнозов. Я только что вернулся из Рискланда, отнес в лазарет кровь сильфы, надеюсь, поможет. Лучше бы ему выжить…
— Спасибо тебе, Синд, — Мёрке схватила его за руку и крепко сжала.
— Да, чего уж там. Это, видимо, теперь мое жизненное кредо — спасать всех вокруг, — улыбнулся Синд и вытащил из волос девушки деревянные щепки. — А вот еще, — он положил увесистый сверток ей в ноги. — До города же вы с девчонками тогда так и не доехали. Это тебе небольшой подарок. Моя хорошая знакомая, удивительным образом похожая на тебя, любезно согласилась примерить целый во