рох одежды. Надеюсь, это немного улучшит тебе настроение, — он похлопал по свертку. — В любом случае то, в чем мы тебя нашли, носить уже нельзя. А в шкафу у тебя лежат одни книги.
Натт смутилась. С любопытством и благодарностью она притянула подарок ближе.
— Ты как всегда. Почему ты такой заботливый?
— Говорю же, новое жизненное кредо! — Синд стукнул себя кулаком в грудь.
— Ты и раньше был таким. Сколько тебя знаю, — возразила Натт.
— Правда? Не замечал за собой. Наверное, только с тобой. Ладно, отдыхай. Мне еще писать длинное письмо в Скьерзилден. Кстати, если поторопишься, то успеешь на обед в главный зал. Твои студенты волнуются.
— Да, конечно, — хмыкнула Мёрке, вспоминая, как стихийники порывались уйти с лекции, одарив ее множеством нелестных сравнений.
— Сама увидишь. Я серьезно!
Едва Синд Форсворд вышел из комнаты, Мёрке развязала внушительных размеров сверток и поразилась цветовой гамме выбранной одежды. Не чета ее простой коричневой мантии с длинной бежевой рубахой. В свертке лежали золотистые, идеально белые и жгуче-фиолетовые блузки с рюшками и огромными вырезами и строгие рубашки. Мёрке никогда не любила выделяться нарядами. Порывшись в ворохе одежды, она откопала самую простенькую. Коричневую мантию и бежевую рубашку. Спасибо Синду, умерил пыл своей загадочной подруги и выбрал хоть что-то, не вызывающее смущения.
Натт отдернула одеяло. Метка на ноге не разрослась, а вот шрамы покрывали кожу от бедер до икр и выглядели весьма скверно. Скорее всего, они останутся на всю жизнь. Не страшно, она все равно не носит платьев и юбок. Да и жизнь теперь стала значительно короче, самую малость. Мёрке быстро вытерла набегающие на глаза слезы. Что скажут мама и папа? Что подумает Квелд? Сердце мучительно заныло при мысли о брате. Она не просто лишилась гравштайна, Натт потеряла самого верного защитника. Брат подвел ее лишь однажды, когда умер много лет назад. Но даже после смерти он не оставил ее.
Мёрке пыталась нащупать обувь у кровати и пнула большую коробку. Она приподняла крышку и обнаружила там три пары сапог: две совершенно бесполезные, на высоких каблуках. О чем только думали Синд и его советчица? Натт вытащила аккуратненькие ботиночки на небольшом каблучке и, примерив, приятно удивилась. Размер подошел. Инквизитор был прав, его подруга из Рискленда походила на нее не только фигурой, но и размером ноги. Ей бы вкусы в одежде поскромнее, и цены бы не было.
Йеден Стаат возился у варочной поверхности кухонного камина. По комнате распространялся приятный запах картошки и грибов. Натт почувствовала, как предательски заурчало в животе.
— Составишь компанию? — вежливо предложил некромант и снял сковородку с огня. — Не уверен, что посещение обеденного зала, полного студентов и преподавателей, это то, чего ты сейчас хочешь.
— В точку! — Мёрке села за стол, и Йеден пододвинул к ней дымящуюся тарелку. Натт глотала горячую жареную картошку, даже не пережевывая, и смотритель с пониманием смотрел на гостью. Когда она справилась с добавкой, он налил ей травяной чай.
— Прости меня. Недосмотрел за парнем. Своими мыслями увлекся и проморгал момент, когда он окончательно свихнулся на своем звере. — Стаат нервно крутил кружку в руках.
— Что сделано, то сделано. Если кого и винить, то только меня. Я первая оттолкнула Фирса, когда он оказался в беде. Во многом ответственность за случившееся лежит на мне. Как некромант я не обеспокоилась уничтожением одежды с кровью. Я не настояла на отключении кристаллов Виллмы и дальнейшем ее погребении.
— Кстати, тот дух… — медленно начал некромант. — Ты была верхом на пустынном барсе.
— Да, настоящая сущность Виллмы бросилась за подмогой, или я случайно призвала ее. Уже и не знаю, — Мёрке пожала плечами.
— Барс теперь твой, — улыбнулся Стаат, достал из шкафа пояс с оружием Натт и положил его на стол.
— О чем вы? — Мёрке нахмурилась.
— Посмотри на кнут, — Стаат ткнул пальцем в переливающую надпись на рукоятке.
Натт пригляделась и увидела крохотные символы, которые складывались в имя пустынного барса.
— Этого не может быть! — воскликнула она и поднесла артефакт к самым глазам.
— Теперь у вас с Фирсом появилась еще одна точка соприкосновения. Ты приручила его любимого зверя.
— Он будет очень рад, когда узнает, что Виллма не исчезла навсегда и более того, помогла спасти его. — Мёрке с трепетом поглаживала кнут и представляла радость на лице стихийника. Только его черты ускользали слишком стремительно. А что, если она больше его не увидит? Вдруг он не выживет, и ей как опасной некромантке не дадут с ним попрощаться?
— У меня есть кое-что для тебя, — заговорщически прошептал смотритель. — Но если ты проговоришься Синду, нам с тобой головы не сносить. Не проболтаешься?
— Нет, — Мёрке вытерла слезы, — рассказывайте.
— Да чего рассказывать. Хассел потерял метку от двери в свою комнату. Держи. Но я буду отрицать, что дал тебе это. Сама нашла и забыла отдать Форсворду. Идет? — подмигнул Йеден.
Натт быстро кивнула. Недопив чай, схватила сверток с обновками и на ватных ногах поспешила в здание академии. За три дня она порядком отвыкла передвигаться: несколько раз споткнулась и дважды упала на четвереньки. К тому моменту, как Мёрке добрела до комнаты стихийника, ей удалось научиться более менее сносно шагать и управлять собственным телом. Правда, когда она достала ключ-печать, дрожащая рука никак не могла попасть в замок.
Тусклый свет кристаллов. Кресло, на котором он спал, мягкая подушка, пахнущая его волосами. Натт бросила сверток с вещами на пол и подошла к шкафчику с сокровищами Фирса. Сферы поблескивали ровными рядами, излучая серебристое сияние. Мёрке брала каждую в руки, активировала и искала в бесконечных воспоминаниях Хассела его самого или хотя бы отражение в случайном зеркале или стеклянной дверце.
Но везде Мёрке видела лишь себя. Стихийник с пугающей методичностью запечатлевал ее, когда она об этом и не подозревала.
— Что ты здесь забыл? — Эта Натт Мёрке отличалась от своих предыдущих слепков. Страшные глаза, полыхающие тьмой.
— Вернись. Не поддавайся, Мёрке, это не ты, — его голос совсем не такой, каким она запомнила его в студенческие годы. В нем не было издевки и высокомерия. Он был нежным.
— Да что ты знаешь обо мне? — Некромантка направила на мага гравштайн.
— А я и не знаю ничего, просто чувствую. Мёрке. — Хассел протянул руку и обхватил клинок ладонями.
— Я убью тебя, — пригрозила одержимая Натт.
— Не убьешь, — Фирс завел руку с кинжалом за спину, — я тебе не позволю, ведь тогда у моей Мёрке будут проблемы с законом.
Некромантка растерялась от этих слов и удивленно разглядывала стихийника, который воспользовался ее сиюминутным смущением, прижал крепче и поцеловал. Сфера померкла. Хассел закрыл глаза.
Когда? Почему она ничего не помнит? Почему Фирс никому не рассказал о ее тьме? Щеки Натт горели. Маг не лгал, он действительно давно любил ее. А она? Сколько же злых слов и поступков пролегло между ними? Обложившись сферами, Мёрке устроилась на мягкой подушке. Она истово молилась увидеть Фирса хотя бы еще раз.
Несмотря на уговоры Анда переждать пару дней и прийти в себя, Натт Мёрке вернулась к работе. Стихийники больше не сквернословили, а покорно сидели на лекциях и вели записи. Своим поступком Хассел бросил тень на их факультет, и элементалисты решили не отсвечивать лишний раз, особенно в присутствии некромантки. Да и призрачный барс, появившийся в аудитории, хорошо запомнился перепуганным насмерть студентам. Один из них и вовсе обмочился, когда потусторонняя Виллма занесла свою когтистую лапу над ним.
Преподавательница решила закрепить эффект и призвала зверя вновь, позволяя студентам изучить существо и сделать зарисовки. Стихийники не без трепета подходили к барсу и с явным облегчением возвращались на свои места.
Впервые за долгое время студенты факультета темных искусств с издевкой смотрели на оппонентов. Мёрке не радовалась их внезапному высокомерию, но и осекать не торопилась. Слишком уж хорошо она помнила, как Ллоде Скрайд с дружками при поддержке Фирса Хассела третировали ее и Синда.
Точки кипения состояние Натт достигло на исходе второй недели с момента инцидента. От мага не было новостей. Его подушка уже перестала им пахнуть, и Натт, сходя с ума, доставала из шкафов одежду мага. Отчаяние набирало обороты, а нагрянувшие с проверкой инквизиторы лишили ее всякой надежды пробраться в лазарет.
— Так как, вы говорите, ваша кровь оказалась у Фирса Хассела? — в который раз задавал вопрос ровесник Синда. В отличие от Форсворда, у этого дознавателя волосы лишь слегка тронула седина. Но судя по нервному подрагиванию во всем теле, обучение мужчине далось так же нелегко.
— Я провела ночь в комнате мага после стычки с големом плоти, а наутро забыла забрать свою одежду, — повторяла Натт, предвкушая следующий вопрос.
— И все-таки, в каких отношения вы находились с Фирсом Хасселом? — с трудом сдерживал улыбку дознаватель.
Мёрке злилась на то, что о стихийнике говорили в прошедшем времени. Учитывая, что инквизиторы несколько раз побывали в лазарет, знали они куда больше, чем она.
— Друзья. — Натт старалась сохранять невомутимость.
— Вы часто проводите ночи у своих… м-м… друзей? — бесцеремонно продолжал мужчина, а Синд Форсворд, наблюдающий за допросом, скрипнул зубами.
— Тогда был особенный случай: мне стало плохо, а аспирант Хассел помог мне.
— А после выкрал вашу кровь для жуткого эксперимента. Так?
К концу бесед с инквизиторами Мёрке едва ли могла связно думать. Они определенно воздействовали на нее ментально. Прощупывали, искали ложь и дыры в ее истории. Но плотная тьма не давала никому пробиться в разум Натт, и в этот раз она была благодарна своему жестокому доппельгангеру.
— Что будет с магом? — Натт наконец-то решилась задать этот вопрос. — Его накажут?