Интеллигентность от интеллигентщины отличается главным образом волей. Русский интеллигент развил науку, культуру, медицину и образование, русский инженер-интеллигент опоясал страну железными дорогами – какая уж тут безвольность! И он сохранял в чистоте свою совесть, совесть «мыслящего человека», вышедшего из народа и народу преданного.
В наше время образование снова делает грандиозный скачок, следовательно, опять обостряется проблема знания и нравственности, ума и сердца. Самыми опасными людьми становятся именно образованные, но неинтеллигентные люди. Выученные, умеющие добиваться своих целей, но не умеющие отказываться от них, если для их достижения приходится прибегать к неправедным средствам. Интеллигентность, которая прежде была уделом относительно небольшой группы людей – интеллигенции, теперь должна быть непременным качеством каждого человека.
Будем растить ребенка так, чтобы в этом мире на одного интеллигента стало больше.
Но для этого нам нужно прежде всего найти точку слияния ума и сердца. Ведь ум – холодный, а сердце – горячее. «Воспаленный ум» – признак болезни, «охлажденные чувства» – признак сердечной беды. Как соединить несоединимое, лед и пламень – и для того соединить, чтобы лед стал холоднее, а пламя – жарче? Чтобы и чувства, и ум ребенка сильнее развивались?
Подступаясь к решению этой неразрешимой с виду задачи, прежде всего уточним, какой же ум имеется здесь в виду.
Не тот ум, который воспитывается с помощью кубика Рубика, головоломок и кроссвордов.
Не тот ум, который позволяет способным ребятам быстро решать математические и физические задачи.
Не тот ум, который живет в пальцах мальчика-технаря и позволяет ему творить чудеса отверткой и паяльником.
Не тот ум, который даже и пятиклассника иного подвигает на хитрейшие финансовые операции – да так, что он всегда остается с прибылью.
Не тот ум, который развивается в девчонке, которая одним взглядом, одним словом может привлечь сердце избранного ею мальчишки.
Не тот ум, которым человек проникает в души других людей, видит их насквозь, управляя ими.
И даже не тот сметливый ум, с помощью которого иные люди обходят все неприятности на своем пути, выворачиваются из самых трудных положений…
Все эти стороны ума по-своему важны и необходимы, без них не было бы ни науки, ни техники, ни общества, без них человеку не прожить. Эти свойства ума даются человеку природой, образованием, жизненным опытом, но воспитанием дается, но для жизни важнее всего тот ум, о котором пишет в одном замечательном своем наброске Пушкин:
От Западных морей до самых врат восточных
Не многие умы от благ прямых и прочных
Зло могут отличить…
Вот ум! Редкий ум различения добра и зла, ум для поиска и познания правды, ум, который составляет основу человеческого духа и вместе с любовью определяет его силу.
А где правда? В мире. И в человеке. Человек живет в двух мирах, связанных между собой, – внешнем и внутреннем. Правдивое представление о мире и правдивое представление о внутреннем своем мире, о себе – вот первое поле, на котором развивается ум, связанный с нравственностью, то есть интеллигентность.
Именно в этих представлениях и стыкуется познавательное с нравственным. Представление о мире – это знание об окружающей меня объективной действительности, которое зависит от моей нравственности. Представление о себе – это по возможности объективное знание о личном, о нравственности во мне. Личное об объективном, объективное о личном. Именно здесь знания и нравственность не просто соединяются союзом «и» и не просто провозглашается желательность их единства, а мы действительно находим точку их соединения – или, скажем, общий ствол.
Разум, интеллект не совмещаются, не присоединяются к душевным свойствам, а входят в них как непременное условие существования.
Какое представление о мире и о себе будет ближе к истине? Очевидно, то, применяя которое в своей практике я могу ожидать, что меня не обманут, я сам не обманусь – и не обману других, не буду обвинен в обмане. Но мы-то, родители, имеем ли мы сами такие необманные представления о мире, о себе и о нашем ребенке? Увы и увы…
Дети, как уже говорилось, крайне чувствительны на правду и обман. В этом смысле они зябкие, нежные существа. Мы-то закалены, у нас дубленая кожа, мы в ледяных прорубях купаны, только отряхиваемся. А дети от обмана заболевают. У них получается нравственный грипп с непоправимыми последствиями на всю жизнь. Встретившись с обманщиком, мы думаем: «Вот негодяй! Обманул!» Ребенок же, встретившись с обманщиком, ничего не думает, душа его объята ужасом: «Значит, в мире есть обман? Значит, обманывать можно? А что, если мир вообще состоит из одного только обмана?» Наиболее предприимчивые тут же пытаются проверить эту догадку, обмануть других.
Этот великий спор относительно обмана – спор о том, как устроен мир, – начинается, я думаю, примерно в год, если не раньше, а заканчивается? Да никогда он не заканчивается. Мне, во всяком случае, приходилось спорить о сущности мира (на обмане он стоит или на правде?) с людьми весьма и весьма почтенного возраста. Обычно те, кто признает основой мира обман, чувствуют себя мудрыми, опытными людьми, а к сторонникам противоположного взгляда относятся в лучшем случае снисходительно, считая их дурачками, если не дураками.
Человек, исповедующий веру в обманность мира, может многого достичь: он всегда на страже, его и в самом деле трудно провести – он вертится, он активнее, как человек во враждебном окружении. Но у всех таких людей, без единого исключения, получаются плохие дети – плохие даже по отношению к родителям. В воспитатели такие люди не годятся и потому, что они проповедуют ложный взгляд на жизнь, и потому, главное, что они, всегда и от всех ожидая обмана, не способны верить и детям, а это приводит к разрушению контакта с ними.
Детей удается воспитать лишь в том случае, если глубоко веришь в правдивость мира. В этом случае мы способны каким-то образом, иногда даже и неявным для нас, передать свою веру детям и создать у них правильное представление о мире.
Вот его первые постулаты:
любовь и совесть правят миром;
совесть – правда в тебе, слушайся ее, и все будет честно;
правда – граница между добром и злом; она есть, эта граница;
добро все, что возвеличивает достоинство человека, а зло – все, что уменьшает его;
зло – посягательство на человека; добивайся своих целей за свой счет;
правда – есть, а за справедливость надо бороться;
превращение правды в реальную справедливость, жизнь по справедливости – долг и назначение человека;
но справедливость может противоречить любви; а миром правит любовь и совесть.
Хочешь познать окружающий тебя мир? Люби его и будь по отношению к нему справедлив – честен. Трудись на совесть.
И не бойся обмана, а презирай его:
Мужайся ж, презирай обман,
Стезею правды бодро следуй…
Однажды я был в школе первого сентября на первом уроке в первом классе, сидел тихонько на последней парте. На переменке я увидел в коридоре растерянного малыша: заблудился.
– Ты из какого класса? – спросил я.
– Из вашего, – пробурчал он, не глядя на меня.
Он первый раз в школе, и он видел: у стола стоит тетенька – учительница, а на последней парте сидит дяденька. Наверно, думает он, так и положено в школе, чтобы у стола – тетенька, а в конце класса – дяденька.
Но и весь мир для ребенка таков, каким увидит он его в первые годы, в первом классе жизни, на первом ее уроке. Это на всю жизнь определяет его миропонимание. Человек сам конструирует представление о мире. Фактически каждый из нас имеет дело не с таким миром, каков он в реальности, а с какой-то самостоятельной, собственной конструкцией его, с какими-то «конструктами», как говорит психолог Дж. Келли. Конструкты могут отвечать реальному положению вещей, а могут быть превратными.
Десятиклассница рассказывала мне, как она маленькой девочкой услышала в пионерском лагере песню о командире на горячем коне, и в этой песне была такая строчка:
Красный бангорит на груди!
Много лет подряд пела она песню, ничуть не сомневаясь в том, что бангорит на груди командира – это драгоценный камень, и лишь в десятом классе обнаружила, что надо было петь:
Красный бант горит на груди!
Мы и представить себе не можем, сколько таких «бангоритов» в сознании детей и подростков.
Мы бережем ребенка, мы окружаем его любовью, мы искренне стремимся охранить его чувство безопасности – но что возникает в его воображении? Какие «бангориты»? Маленький человек говорит как все и поступает как все, но при каких-то случайных обстоятельствах выясняется, что его представление о мире в чем-то превратно, он не знает чего-то простейшего. А мы не знаем его незнания, не догадываемся о нем и браним ребенка. Он защищается, не понимая, в чем дело…
Объясняем, объясняем, терпеливо объясняем маленькому, как устроен мир, почему люди ведут себя так, а не иначе, что из чего получается. Лучшее время – лет до семи, пока он еще имеет право на совершенно глупые вопросы. Объяснения сильней нотаций и проповедей, они вымывают из головы ребенка нечаянные «бангориты».
– Матвей, крепче держи шарик, а то он вырвется и полетит на мостовую.
– И тогда что будет?
– Ты побежишь за ним, а тут машины.
– И что?
Ему шесть лет, он прекрасно знает, «что», но идет игра в познание. А может, и не знает он, что бывает.
– Что, что… Попадешь под машину!
– И тогда что?
Так без конца; терпение должно быть бесконечным.
Принесли вкусный кекс с изюмом, готовятся пить чай.
– Хочу кекса! Ну дай кекса! Ну дай, пожалуйста, кусочек!
– Матвей, – говорит мама, – ты что – не видишь? Я готовлю чай, сейчас сядем все вместе… В чем дело?