Много лет назад мне было поручено составить текст для фильма режиссера В.Виноградова «Час ученичества». Там был такой эпизод: девочка-семиклассница учила маленьких рисовать зайца. «Зайца рисовать очень просто…» – начала она, показала на доске, как же его рисовать, а потом ходила вдоль парт и помогала первоклашкам одному за другим. Девочка эта была прирожденная учительница. Всматриваясь в ее работу, я понял – у нее есть простое педагогическое правило, оно в трех словах:
– Внушай уверенность и помогай!
Позже, после выхода фильма на экран, я встречал эту формулу и в педагогических трудах:
– Внуши уверенность и помоги!
Помоги! Не бойся помогать! Отбросим пустые соображения на тему «Что же из него вырастет, если он привыкнет пользоваться чужой помощью». Если мальчик нуждается в помощи сегодня, то сегодня и поможем ему, а там будет видно.
Усвоение учебного материала состоит из трех частей: восприятие, схватывание и переработка. Иногда самые умные из детей плохо учатся лишь из-за того, что они с трудом воспринимают материал. У них хорошая память, они умны, но как будто барьер вокруг ума возведен, не пробьешься: не понимают на слух. Другие легко усваивают материал на слух, но душа их не принимает печатного слова. Такие дети, сколько ни бейтесь с ними, очень медленно читают. Иногда бывает достаточно прочитать девятикласснику страницу, и он тут же все поймет, все схватит и перескажет материал, добавив свои соображения. А то – сидел, уставившись в книгу, и тосковал над ней.
Сын плохо читает? Что ж, будем читать ему. Внуши уверенность и помоги!
Плохо рассказывает? Пусть рассказывает с книгой в руках, чтобы напрягать не память, а способность перерабатывать материал.
Хорошо учит, хорошо помогает детям в учении не тот, кто знает науку, а тот, кто умеет строить мост от незнания к знанию, кто видит и противоположный темный берег незнания и непонимания. Нащупать, чего не знает ребенок, для учения важнее всего. Сколько ни раздражайся, сколько ни повторяй: «Ну это же ясно, ну как ты не понимаешь», – понятнее не станет. Некоторые очевидные истины доходят до ребенка очень долго, месяцами, и этот процесс созревания нельзя ускорить понуканиями: яблоко созреет в свое время. Школа торопится, в школе программа, но нам торопиться необязательно.
Никаких «сразу», «сейчас», «завтра же»! Ребенок и так тупеет от плохих отметок, от непосильного ему темпа, а мы, родители, еще и подгоняем его, совершенно отбиваем охоту учиться.
Не всякая школа, не всякий учитель умеют учить с увлечением; будем дома поменьше говорить об отметках, постараемся хоть немного увлечь ребенка учением. Дети ленятся почти нарочно, протестуя против скуки. Чем больше они ленятся, тем меньше интереса; чем меньше интереса – тем труднее сесть за уроки. Заколдованный круг. Его одним рывком не сдвинешь, его можно заставить вертеться в другую сторону лишь огромным вниманием, участием, помощью.
Руссо говорил, что нет ничего труднее, чем отличить действительную тупость ребенка от кажущейся и обманчивой тупости, которая является признаком сильных душ.
Надо ли заставлять ребенка учиться? Способного – надо, неспособного – лишь в пределах его способностей. Какое-то побуждение (уговорами, совместными занятиями, контролем) допустимо. Но там, где резервы личности исчерпаны, нужно больше заботиться о развитии, а не о завтрашних уроках. Там принуждение не помогает. Силу можно применять только по отношению к сильному, тогда нет насилия.
О том, достаточно ли у ребенка способностей, можно судить по тому, что мы сами чувствуем, занимаясь с ним. Заниматься со способным ребенком – удовольствие, даже если он ленится или ничего не знает. Но если радости нет, значит, не развиты способности и надо искать другие выходы. Бывает, что способности человека лежат в области жизни, не охватываемой школой, и тогда что же делать? Да просто перетерпеть школьные годы, стараясь, чтобы ребенок не слишком отупел от неудач.
Но при всех обстоятельствах будем вести дело так, чтобы учение было заботой ребенка, а не нашей родительской заботой. Мама всю ночь просыпается, смотрит на часы, чтобы вовремя поднять сына, а он спит спокойно: разбудят. Мама требует складывать книги с вечера. Мама волнуется из-за двоек. Мама напоминает: скоро контрольная! В результате они вдвоем кончают школу – сын и мама. Сын с золотой медалью, мама с железным характером, закалившимся в десятилетних заботах. Про сына же говорится: «Он рохля, он такой ленивый, если бы не я…»
«Если бы не я…» – то сын, возможно, и не получил бы медали, но стал бы деятельным, заботливым, самостоятельным человеком, который знает, что такое неприятности, но знает также, как их избежать. Забота об учении тоже имеет определенный объем, и о том, о чем заботится мама, не заботится сын.
Многие учителя умеют поддержать ученика, сохранить его любовь к школе и к учению. Они не жалуются родителям на детей, они справляются сами, им не нужна помощь ни родителей, ни директора школы.
А бывает, к сожалению, что у детей с учителем конфликт. Учитель держит нашего ребенка в тупых, в лентяях, видит лишь одно: «Не работает, мешает вести урок». На всех уроках дети хороши, а на уроке географии, например, ведут себя плохо. Вызывают родителей, ругают их: «Не смотрите за детьми, растут хулиганами, оскорбили учительницу географии, сорвали урок географии». Естественно было бы помочь учительнице географии, но ругают родителей – дети при всех обстоятельствах должны вести себя хорошо, а учителей не критикуют.
Учителей действительно не стоит критиковать, как, впрочем, и других взрослых людей. Но что делать? Мы должны сотрудничать с ребенком в его конфликтах с миром. Самые прекрасные наши рассуждения о том, какою же должна быть школа, ничем ребенку не помогут.
Будем помнить о нашей цели. Она не в том, чтобы перевоспитать учителя, не в том, чтобы выразить справедливый свой гнев, не в том, чтобы «показать им всем там», нет! Нам нужно, чтобы у сына или дочери сохранилось чувство собственного достоинства – вот наша цель!
Если ребенку плохо в школе, то весьма возможно, что он сам в этом виноват. Быть может, он раздражает учителя нелепыми замечаниями, дерзит, говорит вызывающим тоном. Не стоит торопиться обвинять учителя, но нельзя и ребенка оставлять одного с его бедой: и учитель его ругает, и дома проклинают…
Всеми силами постараемся снять конфликт. Не раздувать его, а погасить.
Не скандалить в школе. Скандал только ухудшает отношения, это попытка действовать силой, а силой изменить отношение к ребенку невозможно.
Не жаловаться. По возможности не жаловаться на учителя – подобно тому как нельзя жаловаться и на своего ребенка.
Стараться понять учителя. За что он не любит нашего ребенка? Может быть, он всех детей не любит? Может быть, он невзлюбил только нашего – за что же?
Постараемся сделать учителя своим союзником, чтобы и он увидел, что перед ним не враг, готовый горло перегрызть за свое дитя, а человек, способный понять другого и разделить его трудности.
Не подозревать учителя в дурном. Учитель, как и все, нуждается в успехе, нуждается в одобрении. Мы почти ничем не можем помочь учителю в его работе, так хоть не откажем ему в добром слове.
Не всегда, но во многих случаях удается перейти от взаимных жалоб и обвинений к совместному обсуждению: что делать? И это будет лучшей помощью ребенку в его конфликте.
А если конфликт с родными, с соседями, с другими взрослыми?
Тут, к сожалению, действует неумолимый «закон кошки» – так его можно назвать.
…Когда Матвею было два года, он ужасно мучил нашего котенка. Таскал за хвост, раздирал ему пасть, засовывал под ковер и садился сверху, а то поймает его и сунет в унитаз вниз головой. Что только мы ни делали, какими словами его ни ругали – не помогало.
Но пришло время, Матвей подрос, и кошка выросла. И в один прекрасный день она так хватила Матвея лапой по щеке, что он с ревом побежал от нее; и роли вмиг переменились. Теперь не кошка бегала от Матвея, а он от нее, да еще как! С какой прыткостью!
Вот закон кошки: наладить отношения между двумя существами никто третий не может. Лучше и не вмешиваться!
Если мальчик плохо относится к бабушке, то, конечно, можно обвинить его в том, что он плохой внук, – отчего же и не обвинить? Кажется, будто сделал что-то полезное, восстановил справедливость, облегчил совесть. Но дело не сдвинулось. Отношения бабушки с внуком полностью зависят от бабушки.
И еще конфликты, самые трудные: ссоры с товарищами. Мальчик страдает, а нам что делать?
Мне пришлось однажды разбираться в такой истории. Мальчика-восьмиклассника обвинили в классе в том, что он не отдает взятую им книгу, и даже назвали вором. Мальчик пожаловался отцу. Папа пришел ко мне советоваться: не надо ли ему пожаловаться в роно? В гороно? В министерство?
Совет, который я дал, очень не понравился рассерженному папе. Я сказал:
– В детские конфликты почти никогда не стоит вмешиваться – мы можем сильно навредить ребенку.
Идет мальчик, навстречу ему верзила: он толкнул мальчика. Тот оглянулся, видит – верзила. Что же делать? Проглотил обиду и пошел дальше. Не все отчаянные герои. Но вот тот же мальчик идет с девочкой, а такой же верзила толкается. Теперь что делать? Положение мальчика резко ухудшается, он почти вынужден драться. Хорошо, если рядом с ним умная девочка, она успокоит: «Не обращай внимания». Но ведь у нас и девочек воспитывают в героическом духе, и подружка мальчика может еще и трусом его назвать. В общем, плохо.
Точно так же бывает и в том случае, когда мы вмешиваемся в конфликты нашего сына. Мы играем роль девочки-свидетельницы, мы невольно толкаем мальчика на чересчур храбрые, неоправданные поступки, мы подливаем масла в огонь и, кстати, внушаем опасную, ложную мысль, будто все конфликты кончаются победой. Да, сын потерпит поражение, но ему будет легче перенести его без свидетелей.