Но внешние впечатления, воспитывая в ребенке активные чувства, вместе с тем должны пробуждать в нем и активные идеи. Это необходимо, если только внешние впечатления должны благотворно влиять на наше нравственное развитие. Активной идеей мы называем всякую идею возможного конкретного действия. Чем больше таких идей в человеке, тем лучше. Они должны составить центр, основное ядро, вокруг которого затем сгруппируется все остальное наше умственное богатство. Вся беда наша в том, что у нас слишком мало активных идей; если бы их было больше, то наша жизнь давно бы изменилась к лучшему. Разве мы кругом себя не встречаемся очень часто с людьми, которые обладают, по-видимому, громадными знаниями, тщательно рассортированными в их голове по различным рубрикам и подрубрикам, но эти знания не имеют никакого активного значения, представляют мертвый капитал как для их владельца, так и для окружающих людей. Эти лица имеют изобильный запас идей, но страдают отсутствием идей активных, которые одни только могли бы сделать их знание жизненным и плодотворным. Активная идея, пустившая глубокие корни в душе, т. е. поддерживаемая и питаемая соответствующим ей активным чувством, есть великая и могучая сила, которая властно двигает человеческою волею.
Чтобы добиться выработки подобного рода активных идей в ребенке, воспитатель должен особенное старание прикладывать к тому, чтобы всякая мысль, которая рождается в ребенке, была доведена им до степени активной идеи или, по крайней мере, связана с какими-нибудь другими активными идеями. Эта мысль должна стать в нем настолько ясной, определенной и конкретной, чтобы сделалось возможным действие, сообразное с ней. Вопрос «что делать?» надо ставить себе не уставая, это самый существенный вопрос, и пока мы не получили на него ответа, мы не должны знать покоя. Мысли, которые бродят в нашей голове или должны быть преданы забвению, или, если мы находим их ценными, должны быть переработаны до степени активных идей. Мы должны стремиться выработать в самих себе такое миросозерцание, которое могло бы быть названо активным; мы должны также стараться создать условия, благоприятные для выработки активного миросозерцания и в наших детях. Наши представления, наши понятия, наши идеи мы должны стремиться объединить в одну систему, в которой руководящей идеей является идея о действии. Надо действовать постоянно и непрерывно, чтобы изменить жизнь в лучшую сторону, надо одному и в союзе с другими своею деятельностью создавать и творить новые формы жизни, которые превзошли бы своим совершенством существующие. Улучшать окружающую нас материальную обстановку, улучшать самого себя, улучшать других людей и социальные отношения, существующие между ними, — вот что должно облегчать нам наше миросозерцание, что оно должно делать ясным для нас до степени возможного осуществления. Только активное миросозерцание и имеет какую-нибудь цену. Задача воспитания — выработать человека с неутолимой жаждой деятельности, и деятельности сознательной, разумной, творческой, а не пассивного зрителя или созерцателя того, что происходит на арене жизни или в его собственной душе.
Нетрудно понять, почему наша школа, при современной ее постановке, оказывает на детей такое пагубное влияние. Она делает их душу складочным амбаром всевозможных книжных понятий, которые ничем решительно не связаны с их представлениями, не имеют никакого практического жизненного значения, и научает их считать это мнимое знание за настоящее. Она приучает их удовлетворяться поддельными, фальшивыми монетами, не справляясь о том, из какого металла они сделаны. Вместо того чтобы воспитать в нас привычку наблюдать, способность активно вопрошать природу и собственными усилиями добиваться от нее ответов, способность систематизировать свои жизненные опыты, расширять их, насколько возможно, и стараться о том, чтобы они нашли плодотворное применение к практической жизни, — она воспитывает в нас поверхностное, пассивное, недеятельное отношение к ней. Выходя из школы, мы еще более бедны, чем когда вступали в нее. Нашу природную способность к наблюдению жизни, наше природное стремление к переводу символов на живой конкретный язык реальных образов, нашу потребность находить для теоретического знания практическое применение она убила в нас совершенно: мы находим теперь особенное удовольствие вращаться в мире мертвых идей и удовлетворяться призраками действительной жизни. Человек настолько сживается с затхлым воздухом той гробницы, в которую замуровали его душу, что его перестает даже тянуть на свежий воздух к безбрежному простору беспредельной природы или широкого, кипучего, плодотворного общественного труда, под влиянием которых только и может развернуться живое существо.
Да, юноша выходит из школы нищим, которого нарядили в великолепные костюмы, которого снабдили роскошным багажом всякого рода тяжеловесных знаний, но вглядитесь ближе в эти костюмы, разберитесь в этом багаже и вы увидите, что они похожи на одеяние паяца и арлекина, что они состоят только из одной мишуры и блесток, что под ними скрыта бедная «голодная человеческая душа», у которой похитили все ее сокровища и, нарядив в шутовское одеяние, пустили по миру. Нечего после этого и требовать, чтобы обобранный подобным образом в душевном отношении юноша мог дать что-нибудь для людей. Окружающие его люди могут любоваться, как блестит мишура и позолота на его шутовском одеянии, как прекрасно он знает всевозможные неправильные латинские и греческие глаголы, годы сражений и тому подобные никому не нужные вещи и не знает совсем того, что касается его жизни и жизни других окружающих его живых людей, не знает того, что могло бы содействовать улучшению и облагораживанию этой жизни. И между тем тот же самый юноша, если бы внимательно и заботливо к нему относились, если бы не растрачивали безумно и бессмысленно его душевных богатств, если бы с самых малых лет в нем старались воспитать деятельное, творческое отношение к жизни, как много тепла и света мог бы он дать, какое плодотворное значение мог бы он иметь для близких ему людей, для своей родины, для человечества, несмотря на отсутствие шутовских и нарядных костюмов.
Но прежде чем научить ребенка действовать на людей или общество, воспитатель должен научить его действовать на материальную среду, на природу, которая представляет более легкое и более доступное для него поприще деятельности.
Принцип деятельного отношения к природе не сразу, а только медленно и постепенно завоевал себе место в общем ходе жизни человечества, нельзя поэтому предполагать, чтобы он получил свое признание и с самых первых дней жизни индивидуальной личности. Деятельное творческое отношение к природе надо воспитывать в ребенке, его надо тщательно поддерживать и развивать, стараясь о том, чтобы ребенок не являлся в отношении природы пассивным и чтобы он научился подавлять тот страх, который природа порою в нем возбуждает. Надо прилагать особенную заботу к тому, чтобы материальная среда, окружающая ребенка, как только представится к этому возможность, служила ему поприщем для свободной творческой деятельности и для производительного труда, направленного на создание тех или других материальных благ, с которыми связано счастье человека или которые служат источником его гармонического развития.
Не в душных и тесных комнатах большого города, с его блеском, пестротою и шумом, оглушающими и усыпляющими сознание не только у ребенка, а даже и у взрослого человека, но в деревне, среди лугов, лесов, полей, у подножия поднимающихся к небу гор или на берегу беспредельно раскинувшегося моря, волны которого то тихо, то громко постоянно о чем-то неумолчно ропщут, найдет ребенок наиболее благоприятные условия для развития в нем творческого отношения к природе. Наблюдая там жизнь природы во всем разнообразии ее форм, он каждый день будет совершать новое открытие, узнавать новых животных и растений, видеть те постепенные перемены, которые происходят в них в течение их роста, он будет знакомиться лицом к лицу с различными физическими, химическими, метеорологическими, геологическими и иными изменениями в природе и таким образом путем собственного опыта и наблюдения, требующих участия творческой мысли, он будет приобретать то знание, которое городскому ребенку приходится приобретать из книг в готовом виде и усваивать главным образом памятью. А наряду с этим маленький огород, небольшой садик, к которым приложен собственный посильный труд ребенка, а также различные ремесла в доступной для детских сил форме дадут ему возможность для развития своей творческой воли на каком-нибудь практическом деле. Все это мы берем только в качестве иллюстрации нашей мысли, и нет сомнения, что возможно найти и многие другие способы для развития в ребенке творческого отношении к природе не только в деревне, но даже и в городе, где человек так тщательно, по-видимому, искореняет всякие следы своей естественной обстановки.
Во всяком случае, как бы там ни было, материальная среда, окружающая ребенка, имеет ли она естественный или искусственный характер, должна доставлять достаточный материал для творческой, созидательной деятельности и не должна затруднять свободное обнаружение накопленной в нем активности. Там, где среда такого рода, что свободное, сознательное, творческое действие почему-либо стесняется и задерживается, там она не может быть благоприятна для развития воли. Но каким образом среда может стеснять или задерживать сознательное творческое действие в ребенке? Это может происходить двояким образом: или среда может возбуждать в нем страх того или другого рода, или впечатления, оказываемые средой на ребенка, могут быть до того изобильны, что будут поглощать все его время, все его психические силы, так что не будет оставаться ни времени, ни душевных сил на ту сознательную, самостоятельную работу мысли, которая составляет необходимое предварительное условие всякого волевого акта в противоположность действиям автоматическим.
Что касается страха, то в этом отношении мы должны помнить, что страх подавляет активность, парализует силы. Человек, боящийся чего бы то ни было, не может быть деятельным. Чтобы действовать, нужна известная решимость, нужно н