Таким образом, культурный синтез – это способ действия, направленный на конфронтацию с самой культурой как с инструментом сохранения тех самых структур, которые ее сформировали. Культурная деятельность как деятельность историческая является средством преодоления доминирующей отчужденной и отчуждающей культуры. В этом смысле любая подлинная революция представляет собой революцию культурную.
Исследование «генеративных тем», или значимых тематик народа, описанное в главе 3, служит точкой отсчета в процессе деятельности как культурного синтеза. В самом деле, невозможно разделить этот процесс на две отдельные стадии: первую – тематическое исследование и вторую – действие как культурный синтез. Такая дихотомия подразумевала бы наличие первой стадии, на которой люди, как пассивные объекты, подвергались бы изучению, анализу и исследованию со стороны исследователей: такая практика уместна в рамках антидиалогической деятельности. Такое разделение привело бы нас к наивному выводу, что представление о действии как о синтезе вытекает из представления о действии как о вторжении.
В диалогической теории нет места такому делению. Субъекты тематического исследования – это не только профессиональные исследователи, но и люди из народа, чья тематическая вселенная должна быть изучена. Исследование – начало действия и культурного синтеза – устанавливает атмосферу творчества, которая склонна развиваться на последующих стадиях этой деятельности. Такая атмосфера невозможна при культурной интервенции, которая через отчуждение убивает творческий энтузиазм оккупируемых, лишая их надежды и вселяя в них страх идти на риск и экспериментировать – риск, без которого невозможно настоящее творчество.
Оккупируемые, на каком бы уровне они ни находились, редко выходят за границы моделей, которые предписаны для них захватчиками. В контексте культурного синтеза захватчиков нет. Следовательно, нет и навязанных ими моделей. Вместо них есть деятели, которые критически анализируют реальность (никогда не отделяя этот анализ от действия) и в качестве Субъектов вмешиваются в исторический процесс.
Вместо того чтобы следовать заранее определенным планам, лидеры и люди, отождествляющие себя друг с другом, вместе вырабатывают принципы своих действий. В своем синтезе лидеры и люди каким-то образом перерождаются в своем новом знании и в своем новом действии. Знание отчужденной культуры подталкивает к деятельности, которая направлена на трансформацию и в результате которой появляется культура, свободная от отчуждения. Более рафинированные знания лидеров превращаются в эмпирические знания народа, в то время как знания последних углубляются за счет первых.
В рамках культурного синтеза (и только) возможно разрешить противоречие между мировоззрением лидеров и взглядами, которые свойственны людям, от чего выигрывают как первые, так и вторые. Культурный синтез не отрицает различий между этими двумя способами восприятия мира: в действительности он основан на этих различиях. Он отрицает интервенцию первого по отношению ко второму и устанавливает неоспоримый принцип поддержки, которую один оказывает другому.
Революционным лидерам не следует объединяться отдельно от людей. Любое противоречие с народом, возникшее случайно, из-за исторических условий, должно быть разрешено – не усилено посредством культурной интервенции в рамках навязанных отношений. Культурный синтез – это единственно верный путь.
Революционные деятели допускают много ошибок и просчетов, не учитывая нечто очень реальное для мировоззрения людей – мировоззрения, которое в эксплицитном и имплицитном виде содержит в себе их заботы, их сомнения, их надежды, их мнение о лидерах, их восприятие самих себя и угнетателей, их религиозные воззрения (почти всегда синкретические), их фатализм и их бунтарские порывы. Ни одну из этих составляющих нельзя рассматривать отдельно, ведь все они, взаимодействуя, составляют одно целое. Угнетатель заинтересован в том, чтобы узнать это целое лишь для того, чтобы углубить свое вмешательство с целью обрести и сохранить свое господство. Для революционных лидеров знание этого целого представляет собой необходимое условие их деятельности как культурного синтеза.
Культурный синтез (именно потому, что это синтез) не означает, что цели революционной деятельности должны ограничиваться надеждами, выраженными в мировоззрении народа. Если бы так случилось (под предлогом уважения к этому мировоззрению), революционные лидеры были бы связаны этим видением ситуации. Ни вмешательство в мировоззрение людей, ни простая адаптация лидеров к (часто наивным) чаяниям народа не приемлемы.
Следует уточнить: если в определенный исторический момент основные желания людей ограничиваются требованием повысить заработную плату, лидеры могут допустить две ошибки. Они могут ограничить свою деятельность поощрением этого требования[204] или же задавить это всеобщее желание и заменить его чем-то, что более масштабно, но еще не успело привлечь внимание народа. В первом случае революционные лидеры стараются приспособиться к требованиям людей. Во втором, не проявляя уважения к их чаяниям, они скатываются в русло культурной интервенции.
Решение заключается в синтезе: лидеры должны, с одной стороны, согласиться с народным требованием повысить заработную плату, а с другой – позиционировать само значение этого требования как проблему. Поступая таким образом, лидеры позиционируют в качестве проблемы реальную, конкретную историческую ситуацию, одним из аспектов которой является низкая заработная плата. Таким образом, станет ясно, что одно лишь требование о повышении заработной платы не может служить конечным способом решить проблему. Суть необходимого решения можно обнаружить в процитированных ранее словах священников из стран третьего мира о том, что «если рабочие каким-либо образом не станут хозяевами собственного труда, любые структурные реформы окажутся неэффективными… они должны быть хозяевами, а не продавцами своего труда… ведь любая покупка и продажа труда – это разновидность рабства».
Достичь критического осознания того факта, что необходимо быть «хозяином своего труда», что труд «составляет часть человеческой личности» и что «человек не может ни быть проданным, ни продать самого себя», означает перешагнуть рамки обманчивых, «болеутоляющих» решений. Это означает присоединиться к делу подлинной трансформации реальности, чтобы, гуманизируя ее, гуманизировать людей.
В рамках антидиалогической теории деятельности культурная интервенция служит целям манипулирования, которое, в свою очередь, служит целям покорения, а покорение – целям господства. Культурный синтез служит целям организации, а организация направлена на освобождение.
Данный труд посвящен одной очевидной истине: так же, как угнетателю, чтобы он мог угнетать, нужна теория деятельности угнетения, так и угнетенным, чтобы они могли обрести свободу, нужна своя теория деятельности.
Угнетатель разрабатывает свою теорию действий в отрыве от людей, ведь он им противопоставлен. Так и люди – до тех пор, пока их подавляют и угнетают, до тех пор, пока они впитывают образ угнетателя, – не могут самостоятельно выстроить теорию своей освободительной деятельности. Эта теория может родиться лишь в контексте взаимодействия людей и революционных лидеров, в их общности, в их совместном праксисе.
ПослесловиеБорьба продолжается
Теперь я принадлежу не к «массам», а к «людям» и могу требовать соблюдения своих прав.
Последнее собрание культурного кружка в бразильском муниципалитете Анжикус состоялось 2 апреля 1963 года. На нем присутствовал не только Паулу Фрейре, но и либеральный президент республики Жуан Гуларт. Фрейре сказал президенту, что «сегодня существует народ, который принимает решения, который восстает, который начинает осознавать свою судьбу и участвовать в бразильском историческом процессе». (Kirkendall, 40). На этой церемонии присутствовал еще один высокопоставленный гость – генерал Умберту Кастелу Бранку, который ровно через год, практически день в день, отменил демократию, свергнув президента Гуларта и свернув программу Паулу Фрейре, а его самого посадив за решетку.
В течение многих лет после этого в Бразилии царил мрак. Я бы даже сказала, что эта книга родилась во тьме или, еще лучше, что она родилась для борьбы с тьмой, а может, и вовсе для того, чтобы появилась надежда и началось противостояние угнетению. Одним из направлений деятельности развивающегося демократического движения в Бразилии стала методика Фрейре по обучению чтению и письму всего за 40 часов не слишком дорогостоящих занятий. Освоив основы грамотности, бедные крестьяне и рабочие наконец смогли получить право голоса после многолетнего молчания, навязанного им властями. За счет этого число избирателей из низших слоев населения значительно увеличилось. Если бы тысячи культурных кружков Фрейре открылись, как и планировалось, после ужасного апреля 1964 года, миллионы неграмотных рабочих смогли бы научиться читать и писать достаточно хорошо, чтобы зарегистрироваться в качестве избирателей и тем самым перетянуть политическую власть на сторону большинства. Чтобы не допустить этого, олигархия вместе с военными свергла администрацию Гуларта, которая победила на выборах и назначила Фрейре на государственный пост. После допросов и заключения в тюрьме Фрейре был вынужден покинуть страну. После этого до 1980 года он странствовал по свету со своей женой Эльзой и пятью детьми. Его книги были запрещены в Бразилии, а он сам – изгнан из родной страны на самом пике политической карьеры. Других, тех, кто не смог сбежать, посадили в тюрьму, подчинили или подвергли травле, в то время как консервативная элита, заручившаяся поддержкой генералов, вернула себе ничем не ограниченную власть. В последующие годы Паулу Фрейре использует свое изгнание с пользой,