Казармы 127-го полка в Себеже были отремонтированы, в Невеле полк получил казармы Невельского военкомата. Зимой 1926-27 г. г. проводилась допризывная подготовка Невельского, Себежского и частично Велижского уездов. 128-й полк с 1 декабря 1926 по 5 марта 1927 проводил допризывную подготовку 1905–1906 гг. р. в районе Торопецкого уезда [2, л. 1об.-4) 129-й полк обучал допризывников в Великолуцком и Новоржевском уездах [1, л. 4].
С 12 мая 1927 г. проводится сбор новобранцев 1904 г. р. в Идрицком лагере. Переход в лагерь из мест постоянной дислокации совершался походным порядком. Лагерь был отведен в новом необорудованном месте, но благодаря напряженной работе, вниманию командного состава лагерь был оборудован. Имелись химический, саперный, тактическо-стрелковый городки, учебные поля и стрельбище. Подготовка проводилась успешно [3, л. 17].
В ноябре 1929 г. 43-ю дивизию передали из Ленинградского в Белорусский военный округ. Изменились районы комплектования. Например, 127-й полк получил следующие районы комплектования: Рыковский, часть Пустошкинского и часть Опочецкого. В октябре 1930 г. полковая школа переведена из Невельского гарнизона в Себежский. Затем в Себеж перевели весь полк [3, л. 27об]. Уже в следующем году полк из г. Себежа переходит для расквартирования в новопостроенный городок Эпимахово [3, л. 21]. Строительство городка для полка было проведено в октябре-ноябре 1931 года. В течение 2-х месяцев работало 1500 человек [3, л. 23об.].
Участвовала дивизия в помощи народному хозяйству. В феврале 1929 г. парторганизация 127-го полка организовала аграрный поход в Невельском р-не по коллективизации с/х, где провели большую работу среди населения. Состав парторганизации полка 60 чел, осенью, несмотря на чистки партии, достиг 80. К маю 1933 г. 212, в октябре 1934 – 126, в 1936 – 75. В мае 1933 г. 127-й полк осуществлял заем первого года второй пятилетки и выполнил его на 159 % (3, л. 22об].
В марте 1930 г. в полку проведены 10-дневные курсы организаторов-колхозников из красноармейцев переменного состава в количестве 25 человек. Октябрь 1930 г. полком проведены субботники в Себежском и Идрицком районах по оказанию помощи по сбору урожая [3, л. 60].
В апреле 1932 г. полк собирал металлолом собрано от задания 161 % цветного и 105,5 % черного. В июне показатели были 156 и 96 процентов соответственно [3, л. 60].
Полки дивизии продолжали боевую и политическую подготовку. В июне 127-й полк провел 90 км марш, бойцы показали хорошую выносливость – инспекция из округа оценила ее на хорошо [3, л. 33].
Октябрь 1931 г. 127-й полк перешел на кадровый состав. В ноябре 1932 г. в полк прибывают новобранцы 1910 г. р. из Урюпинского, Михайловского, Тарусского, Нелидовского и Селижаровкого РВК [3, л. 34].
С 7 по 10 августа 1931 г. был проведен стрелковый смотр. Проверяющие отметили в 127-м полку: «Состояние оружия хорошее, за исключением ручных пулеметов 7-й стрелковой роты, которые были в недостаточно исправном виде. Индивидуальные стрельбы из винтовок – отлично, ручных п-тов удовлетворительно, станковых неудовлетворительно, из револьверов хорошо, метание гранат отлично». Отрядные учения с боевой стрельбой проверяющие оценили на удовлетворительно. По итогам проверки призвалось: «надлежит повысить качество стрелковой подготовки, особое внимание обратить на подготовку ручных пулеметов и отработку автоматизма у станковых пулеметчиков» [3, лл. 8-8об.].
В апреле 1932 г. была проведена проверка начсостава запаса, проверяли 14 человек по следующим предметам: политподготовка, тактика, топография, стрелковое дело и уставы. Оценки 14,3 % хорошо, остальные удовлетворительно [3, л. 6].
Август 1932 г. при инспекторской проверке стрелковой подготовки оценка отлично. Командующий Белорусским военным округом И.П. Уборевич наградил красноармейцев и начальствующий состав денежными призами до 400 руб. Пулеметчик Зуев был награжден часами и назначен командиром отделения. Командир батальона Баканов был награжден часами и 400 рублями [3, л. 3].
В августе 1933 и 1934 гг. полк проверялся по политической и боевой подготовке оценки «Отлично» и «удовлетворительно» соответственно. В августе 1935 г. участвовал в корпусных маневрах, ком-войсками Белорусского военного округа дана оценка «хорошо» [3, л. 22].
С 24 марта по 1 апреля 1936 года в дивизии была проведена инструкторско-проверочная работа. В отчете по ее итогам отмечалось: «В 129 сп при отработке односторонней тактической игры было включено до 8 вопросов, игра тянулась 6 часов (тема: организация подвижной обороны и динамика боя). На занятиях еще довлеет шаблон и схематичность. Обстановка далека от реальности. При действиях ночью задачи ставятся и решаются, как днем. Средства усиления механически распределяются сверху донизу. Обстановка не дифференцированная». Подобные недочеты были отмечены и на занятиях штаба дивизии с начальниками штабов полков. Подготовка штабов как органов руководства учебой проверяющими была оценена как правильная [5, л. 103].
С командирами велись групповые занятия, военные игры, тактико-технические занятия, выходы в поле, изучение военной истории и противника. Отмечался недостаток учебных пособий, вследствие чего доклады были слабо подготовлены [5, л. 101].
В отношении подготовки младших командиров и бойцов отмечалась недостаточная изученность оружия и малая продуманность методики обучения. В 127-м стрелковом полку наиболее отставали следующие отделы боевой подготовки – использование местности и маскировка [5, л. 100].
По итогам проверки было отмечено, что боевая подготовка ведется правильно. Положительно была оценена маршевая подготовка, особенно 127-го полка. На штабном выходе подразделения делали 130 шагов в минуту, 5–5,5 км/ч. Все приказания в поле исполнялись исключительно бегом [5, л. 99].
В августе 1936 г. 127-й сп участвовал в Белорусских маневрах, комвойсками БВО дана оценка «хорошо» [22]. В этом же месяце правительством за боевую подготовку награждены: командир полка майор Найдышев – орденом Красной Звезды, командир роты лейтенант Тимофеев – орденом «Знак Почета». За хорошую боевую подготовку 127-й стрелковый полк получил переходящее дивизионное шефское знамя [3, л. 24].
2-4 октября 43-я дивизия участвовала в больших тактических учениях у Полоцка. В течение трех дней решались задачи: встречный бой, разведка и подготовка к прорыву укрепленного района, атака укрепленного района и контрудара [4, л. 97].
В ходе решения задачи разведки и подготовки к прорыву укрепленного района было отмечено, что командиры рот и взводов были малоинициативные и никаких сведений об УР получить были в не состоянии. Организующая роль штабов в разведке никакого отражения не получила. В итоге разведка могла дать только неполные сведения о подступах к УР. Установить систему организации огня, глубину обороны разведка не смогла.
Были недостатки и в охранении. Взвод 5-й роты 128-й го полка занимал с целью разведки д. Зазвонницы. Большинство бойцов спало, наблюдение вел только командир взвода. Связи с соседями не было, охранения и действующих впереди дозоров не было. К северу в 400 от д. Зазвонницы расположился разведвзвод 2-й роты 127-го полка с двумя станковыми пулеметами. Правый пулемет был наведен на Зазвонницы. У пулемета был один боец, остальные грелись у костра в 45 метрах. Связи, охранения и дозоров не было выслано. Командир взвода не знал где противник, предполагая его у Зазвонницы. Если бы он заметил там движение, открыл бы огонь [4, л. 94].
На следующий день 127-й полк при поддержке танков Т-28 и Т-26 перешел реку Званки и атаковал УР. Танки форсировали реку, но увидев необнаруженные разведкой надолбы и противотанковые ловушки, свернули и попали в грязь, выбраться из которой смогли только через 15 минут, буксировкой одного из танков. В условиях реального боя танки были бы уничтожены. Т-26, не рискуя идти на надолбы, попытались переправиться через реку в неразведанном месте и тоже застряли. Переправиться удалось только «условно» по мосту [4, л. 95].
2-я рота 127-го полка атаковала под прикрытием дымовой завесы. Бойцы частью сбились в кучу и попали под пулеметный огонь, частью переправившись через речку, попали на неразведанные проволочные заграждения и запутались в них. В действительности эти бойцы были бы уничтожены.
Положительно были оценены следующие стороны: Порыв вперед и стремительность, не ослабевавшие до конца учений. Решительность и инициатива младших и средних командиров. Отлично усвоено движение небольших групп (11 человек) на танках и за танками. Стремление подготовить и сопровождать атаку огнем хотя бы одного ручного пулемета. Стремление атаковать противника во фланг. Взаимодействие пехоты с танками.
Недочеты: Безразличное отношение к огню противника. Слабое умение делать проходы в проволочных заграждениях (2 р. 127 сп). Неумелая атака ДОТ: атакуют как открыто расположенную огневую точку с криком «Ура». Быстрая потеря направления в лесу. Неумение наладить управление взводами, ушедшими с танками. Расположение средств ПТО только в 1–2 направлениях [4, л. 87].
С такой подготовкой дивизия отправлялась на свою первую войну. 43-я дивизия мобилизовалась в октябре 1939 г. в Ленинграде и Лехтуси. К этому времени из ее состава было взято значительное количество командного и кадрового состава, материальной части для соединений, направляемых в Прибалтику. С первых же дней план мобилизации не выполнялся ни по срокам, ни по качеству. Оказалось, что если взять приписной состав по плану мобилизации, то предприятия Ленинграда окажутся без рабочих рук. Конский состав был получен из колхозов вместо лошадей из городского хозяйства. Повозки поступали в разбитом и неисправном состоянии.
Прибывшее из запаса пополнение было подготовлено слабо и сразу же было начато его обучение. По мнению командира дивизии Кирпичникова В.В.: «Причина плохой боевой подготовки заключалась в неправильной системе их обучения и совершенствования. Несмотря на ежегодные учебные сборы, они на этих сборах больше всего привлекались на всевозможные работы и меньше занимались боевой подготовкой. Т. к. в ежегодных инспекторских смотрах они не участвовали, то командиры всех степеней с приходом их на сбор старались их использовать на работах, которых, к слову сказать, было очень много, освободив кадр для усиленной тренировки. Годовая работа командира оценивалась по итогам подготовки кадра» [7, с. 5–6].