– Что? – переспросил Блуз, туманно оглядываясь и внезапно осознавая, что в этом бешено вращающемся мире есть большой человек в красном мундире, который, кажется, знает, что делать. – А. Да. Конечно. Статья 796, вы сказали? Совершенно верно. Вы молодец, сержант. Продолжайте.
– Вы тут главный? – крикнул Горенц, вставая.
– Да, капитан, – ответил Блуз.
Горенц оглядел его с головы до ног.
– Вы? – повторил он с невероятным презрением.
– Да, сэр, – сказал Блуз, прищуриваясь.
– Ладно, обойдемся тем, что есть. Этот жирный ублюдок, – Горенц грозно ткнул в сторону Джекрама, – грозил применить ко мне физическое насилие! К пленному! В оковах! А этот… мальчишка, – добавил капитан, с ненавистью указывая на Полли, – пнул меня между ног и чуть не забил дубинкой насмерть! Я требую, чтобы нас отпустили!
Блуз обернулся к Полли.
– Ты действительно пнул капитана Горенца между ног, рядовой?
– Э… да, сэр. Точнее, ударил коленом.
– В какой именно момент?
– Э… когда он пытался меня обнять, сэр, – Полли увидела, что у Блуза глаза на лоб полезли, и поспешно добавила: – Я временно переоделся девушкой, сэр, чтобы отвести подозрения.
– И потом ты… ударил его дубинкой?
– Да, сэр. Один раз, сэр.
– Так что же, скажи на милость, помешало тебе продолжить? – поинтересовался Блуз.
– Сэр?.. – спросила Полли. Горенц разинул рот. Лейтенант, с ангельским блаженством на лице, взглянул на него.
– А вы, сержант, – продолжал он, – действительно применили силу к капитану?
Джекрам шагнул вперед и размашисто отсалютовал.
– Не совсем так, сэр. По сути, нет, сэр, – сказал он, старательно разглядывая какую-то точку на дальней стене, в двенадцати футах над полом. – Я просто подумал, сэр, что, раз уж он вторгся в нашу страну, чтобы взять в плен наших парней, сэр, ему полезно будет испытать немножко страха и трепета. Честное слово, сэр, я не склонен к жестокости.
– Конечно, нет, сержант, – сказал Блуз. Теперь в его улыбке проглядывала злобная радость.
– Ради всего святого, неужели вы, идиот, верите этим невежественным мужланам, подонкам… – начал Горенц.
– Конечно, верю. Разумеется, верю, – с вызовом ответил Блуз, весь дрожа от волнения. – И я поверю их слову против вашего, сэр, даже если они скажут, что небо зеленое. Эти необученные юнцы благодаря уму и смелости взяли верх над лучшими злобенскими солдатами. Не сомневаюсь, они еще не раз сумеют нас удивить…
– Особенно если у кого-нибудь свалятся штаны, – шепнул Маладикт.
– Заткнись! – прошипела Полли и засунула в рот кулак, чтобы не рассмеяться.
– Я знаю вас, капитан Горенц, – сказал Блуз, и на мгновение на лице капитана мелькнула тревога. – То есть я знаю вашу породу. Мне всю жизнь приходилось терпеть таких, как вы, – жизнерадостных задиристых здоровяков, у которых мозги ниже пояса. Вы посмели вторгнуться в нашу страну – и думаете, что мы вас испугаемся? Вы смеете обращаться ко мне через головы моих людей? Вы чего-то требуете? Стоя на моей земле?
– Капитан… – шепнул злобенский сержант, пока Горенц с открытым ртом смотрел на Блуза. – Они скоро будут здесь.
– А, – неуверенно отозвался Горенц, а потом некоторым усилием воли вернул себе присутствие духа. – К нам подходит подкрепление, – резко сказал он. – Немедленно освободи нас, идиот, и я, так и быть, спишу этот инцидент на вашу природную глупость. Иначе я уж позабочусь, чтобы тебе и твоим… ха!.. солдатам пришлось очень, очень скверно.
– Значит, семерых кавалеристов недостаточно, чтобы справиться с деревенскими мальчишками? – поинтересовался Блуз. – Вы вспотели, капитан. Вы нас боитесь. И вдобавок к вам подходит подкрепление?
– Разрешите обратиться, сэр! – рявкнул Джекрам и немедленно перешел к делу: – Сырцееды! К оружию, да поживей! Маладикт, отдай рядовому Гуму меч и пожелай ему удачи! Карборунд, ухвати в пучок пики подлиннее! Остальные…
– Вот это тоже пригодится, сержант, – заметил Маладикт. – Их там много. Висели на седлах у наших друзей…
Он держал в руках два арбалета – стальных, больших, блестящих.
– Ого! – воскликнул Джекрам совсем как ребенок, который разворачивает подарок на Страшдество. – Вот что получаешь, если ведешь честную и трезвую жизнь, дети мои. Отличные смертоносные штучки. Берите каждый по две.
– Я не хочу неоправданной жестокости, сержант, – предупредил Блуз.
– Так точно, сэр, – сказал Джекрам. – Карборунд! Пригвозди к стене первого, кто войдет в эту дверь… – он перехватил взгляд лейтенанта и добавил: – …но не слишком сильно.
…И тут кто-то постучал.
Маладикт прицелился из двух арбалетов. Карборунд размахнулся обеими руками, сжимая в каждой по две пики. Полли подняла дубинку – по крайней мере, этим оружием она умела владеть. Остальные похватали то, что выдал им Три Куска. Настала тишина.
Полли огляделась.
– Войдите… – нерешительно сказала она.
– Да уж, сойдет за приглашение, – Джекрам многозначительно закатил глаза.
Дверь распахнулась, и в казарму осторожно шагнул щеголевато одетый человечек. Фигурой, лицом и прической он очень напоминал Мала…
– Вампир? – негромко спросила Полли.
– Черт возьми, – сказал Маладикт.
Пришелец был одет необычно – в старомодный фрак без рукавов, сплошь покрытый карманами. На шее у него висела большая черная коробка. Вопреки здравому смыслу он улыбнулся, увидев дюжину разнообразных предметов вооружения, направленных на него и в равной мере способных причинить мучительную смерть.
– Какой красота! – воскликнул он, хватая коробку и устанавливая ее на треножник. – Пожалюста, пусть тролль встанет чуть левее!
– Э? – сказал Карборунд. Остальные переглянулись.
– Пожалюста, сержант, будьте так любезны и встаньте ближе к центр… а остальные пусть поднимут мечи повыше… – продолжал вампир. – А вы, сэр, не могли бы сказать «гррр»?
– Гррр? – повторил Блуз.
– Ошень хорошо! Ошень свирепо!
Мелькнула ослепительная вспышка, за которой последовали короткий возглас «Чтоб тебя!» и звон разбившегося стекла.
Там, где стоял вампир, лежала маленькая горка пыли. Проморгавшись, Полли увидела, как пыль взвилась фонтанчиком в воздух, обрела человеческие очертания и вновь превратилась в вампира.
– Надо же, а я думаль, что новый фильтр устранит проблему, – пожаловался он. – Как это говорится… век живи, век учись.
Он бодро улыбнулся и добавил:
– Пожалюста… кто из вас капитан Горенц?
Через полчаса Полли все еще продолжала удивляться. Она не вполне понимала, что происходит, потому что для этого нужно было понять множество других вещей. Например, что такое «газета».
Блуз поочередно то пыжился, то тревожился, но неизменно нервничал. Полли внимательно наблюдала за ним, не в последнюю очередь потому, что он разговаривал с человеком, который пришел вместе с вампиром. На нем были бриджи и просторный кожаный плащ, и он почти непрерывно что-то записывал в блокнот, время от времени бросая удивленные взгляды на новобранцев. Наконец Маладикт, у которого был хороший слух, перестал подпирать стенку и небрежно подошел к остальным.
– Так, – сказал он, понизив голос. – Дело немного запутанное, но… Кто-нибудь из вас знает, что такое газета?
– Да, мой родич Игорь, который живет в Анк-Морпорке, мне рашшкажывал, – сказал Игорь. – Гажета – это вроде правительштвенного шообщения.
– Э… ну да. С той разницей, что газету выпускает не правительство. Ее делают обычные люди, которые… записывают то, что видят, – объяснил Маладикт.
– Как в дневник? – спросила Кувалда.
– Э… нет…
Маладикт попытался объяснить. Отряд попытался понять. Но тщетно. Газеты представлялись Полли чем-то вроде ярмарочного балагана. С какой стати верить в то, что написано? Она уж точно не верила воззванию «матерей Борогравии» – а ведь его написало правительство! Если нельзя верить правительству, то кому же можно?..
Если подумать… да почти всем остальным.
– Мистер де Словв работает в анк-морпоркской газете, – сказал Маладикт. – Он говорит, мы проигрываем войну. Потери растут, солдаты дезертируют, мирные жители бегут в горы.
– П-п-почему мы должны ему верить? – спросила Уолти.
– Мы видели много раненых и беженцев. И капрал Страппи исчез, как только узнал, что его отправляют на передовую, – ответил Маладикт. – Простите, но это правда. Мы тому свидетели.
– Да, но все-таки мистер де Словв – иностранец. Г-г-герцогиня не станет нам лгать. Зачем ей посылать подданных на смерть? – продолжала Уолти. – Она присм-м-матривает за нами!
– Все говорят, что мы побеждаем, – с сомнением сказала Кувалда, когда миновало секундное замешательство. По лицу Уолти текли слезы.
– Нет, не говорят, – сказала Полли. – Кстати, я тоже так не думаю.
– Хоть кто-нибудь думает, что мы побеждаем? – спросил Маладикт.
Полли посмотрела на лица остальных.
– Но это… измена Герцогине, – сказала Уолти. – Вы сеете Панику и Упадок Духа.
– Быть может, нам уже пора запаниковать? – предположил Маладикт. – Знаете, как этот человек сюда попал? Он повсюду разъезжает и пишет для газеты статьи о ходе военных действий. Он повстречал злобенских кавалеристов на дороге. В нашей стране! И они сказали, что, по их сведениям, последние борогравские рекруты где-то поблизости, и это, прошу прощения, просто «кучка сопливых молокососов». Они сказали, что возьмут нас в плен ради нашего же блага и разрешат ему сделать картинку для газеты. Тогда все увидят, как ужасно положение вещей, раз уж в Борогравии больше некого вербовать.
– Да, но мы победили, и газетчик промахнулся, – заметила Холтер, злобно улыбаясь. – То есть писать ему не о чем.
– Э… не совсем так. Он говорит, что получилось даже лучше.
– Лучше? На чьей же он стороне?
– Не знаю, честно говоря. Он из Анк-Морпорка, но при этом ни на чьей стороне. Э… Отто Шрик, который делает картинки для газеты…
– Вампир? Он рассыпался прахом, когда вспыхнул свет, – сказала Полли. – А потом… ожил.