ший дом с хорошей репутацией и стать настоящими мужчинами!
Бисерные глазки вновь скользнули по Полли. Маникль, у которой уши пылали, как сигнальные огни, неотрывно смотрела в землю.
– Вижу, тут работы невпроворот, – коротко заметила дама.
– Святая правда, мадаррм, – Джекрам так и засиял. – Я так думаю, понадобится не меньше чем по две ваши красавицы на каждого.
Послышалось звяканье. Джекрам, слегка шатнувшись, положил несколько золотых монет на хлипкий столик. Как только появились деньги, лед немедленно растаял. Лицо дамы расплылось в улыбке – липкой, как след слизняка.
– Развлекать «Тудой-сюдой» – большая честь для нас, сержант, – пропела она. – Ну, господа, не угодно ли пожаловать… в святая святых?
Полли услышала за спиной какой-то негромкий звук и обернулась. Она не сразу заметила человека, сидящего на табурете возле двери. Несомненно, человека, потому что тролли не бывают розовыми, но по сравнению с ним однобровый трактирщик из Плюна показался бы просто хиляком. Человек сидел, полузакрыв глаза, и кожаный костюм на нем скрипел от движений – вот что это был за звук.
Заметив взгляд Полли, вышибала подмигнул. Отнюдь не дружелюбно.
Иногда вдруг понимаешь, что план не сработает. Самое неприятное – обнаружить это в процессе.
– Сержант, – позвала Полли. Джекрам обернулся, увидел ее отчаянную гримасу и как будто впервые заметил вышибалу.
– Ну как же я так, совсем забыл хорошие манеры, – сказал он, откидываясь корпусом назад, и принялся рыться в кармане. Он вытащил золотую монетку и сунул удивленному вышибале, а потом развернулся и с идиотски многозначительным видом постучал пальцем по переносице.
– Один совет, парни. Всегда давайте охране на чай. Вышибала не пускает в дом всякую шушеру. Это очень, очень важный человек.
Он вперевалочку вернулся к даме в черном и оглушительно рыгнул.
– Ну что, мадаррм, когда же перед нами появятся прелестные видения, которых вы приютили у себя под крылышком?
Качество видений, подумала Полли через несколько секунд, зависит от того, когда, как, сколько и чего ты выпил. Конечно, она знала о таких домах. Работа в трактире существенно расширяет кругозор. В Мунце жили несколько женщин, которые, по словам матери, были «хороши, нечего сказать». В двенадцать лет Полли заработала пощечину, когда спросила, чем же они хороши. Эти женщины считались Мерзостью пред Нугганом. Но мужчины всегда найдут в религии лазейку, чтобы немного согрешить.
Четырех женщин, сидевших в задней комнате, в лучшем случае можно было назвать «усталыми». В худшем случае… на ум приходило множество других слов.
Они без особого интереса посмотрели на гостей.
– Это Вера, Грация, Талия и Фантазия, – сказала хозяйка. – Боюсь, ночная смена еще не пришла.
– Не сомневаюсь, ваши красавицы просветят моих нетерпеливых парней, – ответил сержант. – Э… да будет мне позволено спросить, как вас зовут, мадаррм?
– Мадам Дави, сержант.
– А имя?..
– Долорес, – ответила мадам Дави. – Но только для… близких друзей.
– Так, Долорес, – сказал Джекрам, и снова послышалось звяканье монет в кармане. – Я перейду сразу к делу и буду откровенен, потому как вижу, что вы дама светская. Эти нежные цветочки, конечно, по-своему очень хороши. Я знаю, что сейчас в моде женщины, на которых мяса меньше, чем на зубочистке. Но человек, который много где побывал и много чего повидал, учится ценить… э… зрелость. – Он вздохнул. – Хотя, конечно, Талия – это тоже приятно. Э… и Грудь. – Монеты опять зазвенели. – Так, может, мы с вами удалимся в какой-нибудь уютный будувар, мадаррм, и поболтаем за стаканчиком чего-нибудь покрепче?
Мадам Дави перевела взгляд на новобранцев, вновь взглянула в сторону прихожей, потом с тонкой оценивающей улыбкой на губах осмотрела Джекрама, склонив голову набок.
– Н-ну хорошо… – наконец произнесла она. – Да вы красавчик, сержант Смит. Давайте-ка облегчим ваши… карманы.
Она удалилась под ручку с сержантом, который лукаво подмигнул Полли и Маникль.
– Вот и договорились, парни, – усмехнулся он. – Главное, не слишком увлекайтесь. Когда пора будет уходить, я свистну, и вы поживей заканчивайте, поняли? Чтоб я вас не ждал. Долг зовет, и все такое. И помните про славные традиции «Тудой-сюдой!».
Хихикая и спотыкаясь, он вышел из комнаты вместе с хозяйкой.
Маникль поспешно подобралась поближе к Полли и шепнула:
– С ним все в порядке, Оззи?
– Наверное, просто немного перепил, – громко ответила та.
Все четыре женщины встали.
– Но он… – Маникль получила тычок под ребра, прежде чем успела продолжить. Одна из женщин аккуратно отложила вязанье, взяла Полли за руку, одарила тщательно заученной улыбкой и сказала:
– Какой хорошенький мальчик… как тебя зовут? Я – Грация.
– Оливер, – ответила Полли.
Интересно, а каковы славные традиции «Тудой-сюдой»?
– А ты видел когда-нибудь женщину без одежды, Оливер?
Остальные захихикали.
Полли наморщила лоб, как будто вопрос на мгновение застал ее врасплох.
– Да, – ответила она. – Конечно.
– О-о, девочки, похоже, у нас тут настоящий дон Жева-ан, – сказала Грация, чуть отступая. – Придется послать за подкреплением! Не хочешь уединиться со мной и с Талией в уютном уголке? А Вера и Фантазия составят компанию твоему приятелю. У Фантазии большой опыт с молодыми людьми. Правда?
Сержант Джекрам немного ошибся. Трем девушкам действительно недоставало как минимум нескольких плотных обедов, зато когда Фантазия покинула большое кресло, стало ясно, что оно, в общем, не такое уж и большое… по сравнению с ней. У нее было слишком маленькое для такого грузного тела личико с поросячьими глазками и сердитым взглядом, а на предплечье красовалась татуировка в виде черепа.
– Молоденький, – сказала Грация. – Переживет. Ну, пошли, дон Жева-ан…
Полли испытала странное облегчение. Ее не растрогали эти девушки. Да, такая профессия переломит кого угодно, но в Мунце она знала нескольких женщин легкого поведения, и в них ощущался внутренний стержень, которого и в помине не было здесь.
– Почему вы здесь работаете? – спросила она, когда они вошли в маленькую комнатку с парусиновыми стенами. Большую ее часть занимала шаткая кровать.
– По-моему, ты слишком молод, чтобы задавать такие вопросы, – заметила Грация.
– Какие?
– Не разыгрывай святошу, – сказала Грация. – «Что такая девушка, как ты, делает в этом месте?», ну и так далее. Тебе нас жалко, да? По крайней мере, если мы нарвемся на грубияна, снаружи сидит Гарри, а когда он закончит, мы пожалуемся полковнику, и нахал отправится на губу.
– Да, – подтвердила Талия. – Ей-богу, в пределах двадцати пяти миль наш бардак – самое безопасное место. Старуха Дави не такая уж злюка. Мы откладываем денежки, нас кормят и не бьют – в общем, наша хозяйка лучше, чем иной муж. Ну и потом, нельзя же в такое время быть одной.
Джекрам смирился с Блузом, потому что отряд не может без офицера, подумала Полли. Если солдаты теряют командира, на его место становится следующий. Женщине всегда недостает мужчины, тогда как мужчина сам себе господин. Штаны – вот в чем секрет. Штаны и пара носков. Я даже и не думала, что все будет именно так. Достаточно надеть штаны, чтобы мир изменился. В штанах мы по-другому ходим. По-другому ведем себя. Я смотрю на этих девушек и думаю: «Дуры! Наденьте штаны!»
– Не могли бы вы раздеться… пожалуйста, – попросила Полли. – Нам некогда.
– О, узнаю «Тудой-сюдой», – сказала Грация, сбрасывая платье. – Следи за сырами, Талька!
– Э… а что тут такого, если мы из «Тудой-сюдой»? – поинтересовалась Полли. Она делала вид, что расстегивает мундир, и одновременно жалела, что ей некому помолиться, чтобы поскорей раздался свисток.
– Потому что вы, парни, всегда переходите прямо к делу, – сказала Грация.
Возможно, кто-то наверху все-таки слушал Полли. Послышался свист.
Полли схватила одежду в охапку и выбежала, не обращая внимания на крики за спиной. Она столкнулась с Маникль, перескочила через стонущего на полу Гарри, увидела сержанта Джекрама, который распахнул для них полог, и вылетела в темноту.
– Сюда! – прошипел сержант, ухватил Полли на бегу за ворот и развернул кругом. – И ты, Маникль! Живей!
Он взлетел по склону оврага, точь-в-точь воздушный шарик, гонимый ветром. Полли и Маникль карабкались следом. У Джекрама были полные руки одежды, которая извивалась и трепыхалась, как живая. Наверху рос кустарник высотой по колено – опасная штука в темноте. Спотыкаясь, они лезли через заросли, пока не достигли густого подлеска. Там сержант снова схватил обеих за воротники и толкнул в кусты. Отсюда крики и вопли в лагере звучали гораздо тише.
– Не шуметь, парни, – прошептал Джекрам. – Здесь кругом патрули.
– Они нас найдут, – сказала Полли. Маникль тяжело дышала.
– А вот и нет, – ответил сержант. – Во-первых, они сразу побегут на крик, это же есте… ну вот, так и есть.
Полли услышала вдалеке вопли.
– Ну и дураки. Вместо того чтобы охранять границу лагеря, бегут на шум. И более того, на свет, так что к черту ночное зрение. Будь я их сержантом, ух и дерку бы я им устроил. Пошли.
Он встал и помог Маникль подняться.
– Ты в порядке?
– Какая гадость, сержант! Одна из них взяла меня за… за носки!
– Да уж конечно, тебе это внове, – заметил Джекрам. – Однако вы отлично справились, парни. А теперь идем тихо и аккуратно, и никаких разговоров, пока я не разрешу, поняли?
Они лезли через заросли еще минут десять, обходя лагерь по краю. Они слышали патрули и видели солдат на верхушках холмов, когда взошла луна, но тут до Полли дошло: каким бы громким ни был переполох, он составлял лишь часть неимоверной разноголосицы военного лагеря. Стоявшие поодаль патрули скорее всего даже не слышали криков – или просто не искали неприятностей.
Полли услышала, как Джекрам в темноте глубоко вздохнул.
– Ладно, мы отошли достаточно. Отличная работа, ребята. Теперь вы настоящие Сырцееды.