Лили сказала, что ей нужно привести себя в порядок, и удалилась в гостевую комнату на цокольном этаже, оборудованную собственным туалетом, душем и небольшой раковиной.
Раздался телефонный звонок. Роз подбежала к аппарату и сняла трубку. Звонила мама.
– Здравствуй, солнышко, – проворковала Парди.
У Роз участился пульс. Ее одолевало желание признаться, что она была и в библиотеке, и в подвале, и переписала рецепты, и пробовала приготовить волшебную выпечку, и пыталась свести мистера Бэсстола и мисс Репей. А больше всего ей хотелось рассказать маме о приезде тети Лили, спросить, не лжет ли та, называя себя их родственницей, и стоит ли ей доверять. Однако Роз понимала: ей следует молчать, чтобы не навлечь на всех неприятности. Да и, если на то пошло, тетя Лили им только помогает управляться с пекарней, пока родители Роз в отъезде. Что в этом дурного? Тем не менее Роз обязана сказать маме хоть что-нибудь, верно?
Она открыла рот, но, как только подумала о тете Лили, язык почему-то сделался ватным, а рот будто разучился произносить слова. В следующее мгновение мысль о Лили начисто вылетела из ее головы.
– Роз, милая! – забеспокоилась на другом конце провода Парди. – Солнышко, с тобой все в порядке?
– Я хотела что-то тебе сказать, но забыла, что именно. Наверное, просто устала. – На этом Роз завершила разговор и повесила трубку.
Алфи грыз корочку от пиццы, словно пес – мозговую косточку.
– Роз не нашлась, что сказать? Это что-то новенькое! – фыркнул он.
Возвратившаяся Лили присоединилась за столом к остальным и засмеялась, когда малышка Лик забралась к ней на колени. Роз наблюдала, как тетя Лили шутит с ее сестренкой и братьями, видела, как вспыхивают глаза всех троих, стоит той откинуть голову и сверкнуть улыбкой. Трудно было даже представить времена без тети Лили, без того, чтобы она хлопотала в пекарне, до блеска полировала свой мотоцикл и заставляла Чипа таять, словно кирпичик сливочного масла.
И все-таки где-то внутри у Роз свербело неприятное чувство, возникшее с той самой минуты, когда Лили появилась в их доме. С этой женщиной определенно было что-то нечисто. Ощущение пряталось так глубоко, что прежде Роз о нем и не подозревала, но вот оно заявило о себе и не давало ей покоя, словно тревожная сигнализация. Лили совершенно точно что-то скрывала. Какой-то секрет. Темный, а то и зловещий. И Роз непременно выяснит, что это за секрет.
Глава 7Рецепт второй: «Печенье правды»
Когда свет во всем доме погас, Роз спустилась в гостевую комнату пожелать тете Лили доброй ночи – ну, или, во всяком случае, таков был предлог. На самом же деле Роз намеревалась немного порыться в тетиных чемоданах, чтобы подтвердить собственные подозрения в… подозрительности Лили.
Роз на цыпочках прокралась вниз по застланной ковром лестнице и заметила полоску тусклого желтоватого света, который пробивался из-под двери крохотной ванной. Весь цокольный этаж был окутан влажным паром и ароматом лавандового геля для душа. Неудивительно, что тетя Лили всегда благоухала, как цветник.
Ее раскрытый чемодан лежал на аккуратном желтом кресле в углу комнаты. Роз подошла поближе и заглянула в чемодан. Там лежал красный кожаный комбинезон, синее кружевное платье и высокая черная бутылка с надписью «Волшебное зелье».
Есть! Вот он, секрет неуловимого обаяния тети Лили: она – ведьма!
Роз не хотелось даже предполагать, из чего сделано это зелье; она допускала, что в его состав входит кое-что похуже глаза чернокнижника. Роз осторожно вытащила пробку и заранее сморщилась, опасаясь, что из бутылки с воем вылетит что-то жуткое. Злой дух? Призрак? Говорящая летучая мышь?
Из бутылки, однако, никто не вылетел, а лишь слегка повеяло химией. Роз всмотрелась в горлышко. Внутри находилась какая-то густая белая субстанция. Девочка встряхнула бутылку и капнула немного себе на ладонь. Принюхалась снова: запах очень и очень знакомый, так всегда пахнет лицо Тима. Ошибки быть не могло – «волшебное зелье» в действительности оказалось не чем иным, как средством от прыщей. Вот тебе и ведьма…
Внезапно с первого этажа донесся глухой стук. Роз так и подскочила на месте, кинула бутылку обратно в чемодан и на цыпочках поднялась по лестнице, чтобы выяснить, кто или что стало причиной шума.
В серебристом лунном свете кухня выглядела застывшей и холодной, и Роз в ее голубой ночной рубашке и махровых белых носках вдруг сделалось очень неуютно. Всякий раз, очутившись одна в темноте, она замирала от страха, поэтому по ночам старалась не покидать второго этажа, где поблизости всегда находились братья и сестра. Лик спала с зажженным ночником в виде улыбающейся божьей коровки, закрепленной на стене и светившейся рассеянным оранжевым светом, и Роз втайне была рада делить комнату с младшей сестрой, хоть и не признавалась в этом родителям. Она поежилась, вспомнив о спящем гноме, который сидел в банке глубоко в подвале. «Просыпается ли он когда-нибудь?» – подумала Роз.
Глухой стук повторился, теперь три раза подряд. Роз выглянула поверх распашных дверей между кухней и торговым залом и увидела, что кто-то барабанит в окно пекарни.
В темную кухню притащился Тим.
– Кто там? – шепотом спросил он. – И куда ты ушла после того, как мы все почистили зубы?
– Я… мне… – залепетала Роз, – захотелось попить.
– Воды можно набрать из-под крана в раковине, – напомнил Тим.
– На кухне вода вкуснее, – возразила Роз, и это правда было так, однако на кухне она очутилась вовсе не поэтому.
Поделиться своими подозрениями с братьями Роз не могла: слишком уж они были очарованы удивительной тетей Лили.
– Ладно, не важно, – махнул рукой Тим. – Пойду посмотрю, кто к нам бьется.
Роз последовала за братом в торговый зал.
– О нет! – простонал Тим.
Роз щелкнула выключателем и поняла, что он имеет в виду. В окошко отчаянно стучала местная портниха, миссис Хэвгуд, чьи брови взлетели так высоко, будто хотели перебраться на макушку. Она была одета в узкое красное платье с рисунком в мелкую курочку, а к груди прижимала клатч, уместиться в котором мог разве что наперсток.
– Что ей надо на этот раз? – пробурчал Тим, распахивая дверь.
Запыхавшаяся миссис Хэвгуд ввалилась в пекарню.
– Какое счастье, что вы мне открыли! Я чуть с ума не сошла! – Она разговаривала с явным британским акцентом – фальшивым, как прекрасно было известно и Тиму, и Роз. Миссис Хэвгуд родилась и выросла в Горести-Фолз, но ее акцент менялся в зависимости от того, в каком городе, по ее словам, она прожила дольше всего. Иногда на протяжении нескольких недель она придерживалась версии, что это Париж, иногда называла Берлин, а однажды упомянула Токио, и получилось очень неловко. Прошлое миссис Хэвгуд напоминало калейдоскоп: переливалось разными цветами, постоянно менялось и являло собой сплошной обман.
– Понимаю, ночь на дворе, но у меня чрезвычайная ситуация! – воскликнула она. – Я совсем недавно узнала, что завтра утром мне предстоит принять очень важного гостя!
– И кого же? Президента? – с нескрываемым сарказмом поинтересовался Тим, прекрасно понимая, что миссис Хэвгуд в любом случае солжет.
– Да! Президента Камбоджи! Откуда ты узнал?
Тим обескураженно уставился на гостью:
– Президент Камбоджи приедет к вам на завтрак? В Камбодже вообще есть президент?
– Разумеется! – ответствовала миссис Хэвгуд. – Президент в сопровождении других высокопоставленных лиц прибудет ко мне сразу после завтрака. На чай. С печеньем. Мне нужны сникердудли! Много сникердудлей! И непременно к утру!
– И зачем же он к вам приедет? – не унимался Тим.
– Перестань! – прошипела Роз, повернувшись к нему, но было поздно.
Миссис Хэвгуд пригладила разлохмаченные волосы.
– Я так рада, что ты спросил, – начала она. – Видишь ли, мой отец работал каскадером и, среди прочего, снимался в одной телепрограмме, где по сценарию должен был путешествовать по миру и общаться с опасными животными. Я ездила вместе с ним. Однажды мы попали в Камбоджу, где попытались приручить очень редкую и смертельно опасную чернобородую рысь – это хищная кошка, обитающая в джунглях. Папе это удалось: положив голову ему на колени, рысь мурлыкала, как котенок. Президент Камбоджи был невероятно впечатлен, они с моим отцом подружились и часто вместе охотились. Каждые семь лет президент приезжал к нам в гости. А теперь он отправляется в очередной тур по Соединенным Штатам и, конечно же, не преминет заглянуть ко мне поболтать за чашечкой чая с печеньем. Вот.
Тим прищурился и вплотную подошел к миссис Хэвгуд. И хотя та бессовестно завиралась, он не стал бы насмехаться ей в лицо, – Роз это знала. Их родители тоже спускали миссис Хэвгуд ее бесконечные выдумки, и теперь, когда Парди и Альберт уехали из города, радушно принять ее в пекарне Чудсов надлежало Роз и Тиму.
– Это, конечно, замечательно, – вмешалась Роз, вставая между миссис Хэвгуд и братом, – но все уже спят. Мы сможем приготовить печенье самое ранее к завтрашнему вечеру.
– О нет! – задрожала миссис Хэвгуд. – Десять дюжин сникердудлей должны быть готовы к утру! Плачу́ двойную цену!
Чтобы испечь такое количество сникердудлей, пришлось бы не ложиться спать вовсе.
– Ты согласен? – спросила Роз брата.
Тим лишь небрежно пожал плечами. Ему было не привыкать, ведь он постоянно засиживался за видеоиграми до пяти часов утра.
– Хорошо, миссис Хэвгуд, – кивнула Роз. – Приходите завтра утром за вашими сникердудлями. Для нас большая честь приготовить печенье для президента Камбоджи.
– Может быть, он даже наградит вас медалями! Он любит раздавать медали, – сказала миссис Хэвгуд, кланяясь и открывая дверь. – Вернусь ровно в девять!
С этими словами она растворилась в ночной темноте.
Чтобы топот не разбудил тетю Лили, Роз и Тиму пришлось разуться и ходить по кухне в одних носках и вдобавок готовить при свечах, опасаясь потревожить сон миссис Карлсон, которая была весьма чувствительна к свету и обязательно заметила бы, что дети не в постели в положенное время.