– Явилась не запылилась, – сердито проворчал он.
В этот момент из холодильной камеры вышла Лили. Она была в полосатых штанах и фартуке, а в руках держала несколько упаковок яиц. Ее гладкие черные волосы сияли здоровым блеском.
– Роз, милая! – воскликнула она. – Мы решили тебя не будить, ведь ты так славно потрудилась!
Только теперь Роз заметила, что все десять противней с печеньем правды исчезли.
– Миссис Хэвгуд приходила за своим заказом? – спросила она, про себя молясь, что все прошло по плану.
– А как же, – фыркнул Чип. – Несла какую-то чепуху: мол, должна угостить премьер-министра Фиджи. – (Миссис Хэвгуд нередко забывала, о чем именно были ее собственные байки, и окончательно завиралась. Роз облегченно выдохнула.) – Но, – продолжал Чип, – она не пожелала забрать печенье. Так и сказала: «Мне нужны сникердудли, а это определенно не сникердудли!» – Чип произнес это тоненьким визгливым голосом, передразнивая миссис Хэвгуд.
Лили рассмеялась низким гортанным смехом:
– Ну ты даешь, Чип!
Роз разочарованно вздохнула. Если бы она не проспала, то сумела бы убедить миссис Хэвгуд, что печенье правды – это отдельный вид сникердудлей, который особенно ценится в Юго-Восточной Азии. А теперь, выходит, миссис Хэвгуд отказалась их забирать. Все труды насмарку. Тим жутко расстроится.
– Так вы выбросили всю партию? – уточнила Роз.
– О нет, – улыбнулся Чип. – Зачем выбрасывать хороший продукт? Я все раздал.
– Ты… что? – вытаращила глаза Роз.
– Ну да. Каждому покупателю к заказу бесплатно добавил по одному печенью.
– Оно разлетелось моментально! – радостно вставила Лили. – Ю-хуу!
Роз сглотнула. Только не это. Она проснулась каких-то десять минут назад, но уже успела отравить весь город своим печеньем правды.
Ничем хорошим подобное не закончится.
Глава 8Правда и ее последствия
Роз так и села на пол. Она не собиралась, но колени подломились сами собой, а когда у вас подламываются колени, вы резко садитесь, буквально где стояли.
– Что стряслось, милая? – тут же спросила Лили. На ее идеально красивом личике отразилась тревога. На мгновение Роз охватила зависть: ну почему тетя Лили всегда выглядит безупречно? А ей, Роз, даже в зеркало смотреться не надо, она и так знает, что щеки у нее пылают, лоб вспотел, а глаза все еще опухшие ото сна. Жизнь порой ужасно несправедлива.
– Дать тебе стул? – предложил Чип.
Он раздал всем подряд сто двадцать волшебных печенек, предназначенных только для миссис Хэвгуд. Так ли все плохо на самом деле? В рецепте сказано, что Koekjes van Waarheid служат «приятным лекарством для самых отъявленных лгунов», а миссис Хэвгуд – единственная отъявленная лгунья, известная Роз.
Хотя… В последнее время Роз и сама сделалась страшной лгуньей: врала тете Лили, Чипу, мистеру Бэсстолу и мисс Репей и, что хуже всего, обманывала родителей. Да, она засыплется, если съест хоть одну печенюшку правды, но остальным жителям Горести-Фолз ничего серьезного не грозит. Так ведь?
– Роз! – позвал Алфи. – Поиграй с нами!
Он и Лик прыгали на батуте на заднем дворе. Неподалеку от них расположилась в шезлонге миссис Карлсон. Потягивая чай со льдом, она смотрела мыльную оперу на своем портативном телевизоре, стареньком ящичке с V-образной антенной, который она повсюду таскала с собой, наверное, с середины восьмидесятых.
– Дети все утро спрашивают о тебе, – обратилась к Роз тетя Лили.
При нормальных обстоятельствах Роз испытала бы определенную гордость, услыхав эти слова, однако сейчас почувствовала лишь досаду.
– Попозже! – крикнула она в раскрытую дверь, затем повернулась к Чипу и вежливо спросила: – Можешь сказать, кому именно ты давал печенье?
Чип скрестил на груди мускулистые руки и прищурился:
– Что за шквал вопросов? Печенье отравлено? Почему ты так всполошилась?
– Будет тебе, Чиппер. – Тетя Лили ласково коснулась его крепкого плеча, и он расслабился.
– Ну… я добавила в него… тертый пекан, – на ходу принялась сочинять Роз, – и просто хотела узнать, не досталось ли оно кому-нибудь с аллергией на орехи.
– Понимаю, – улыбнулся Чип. – Я угостил печеньем того типа в лягушачьем свитере, мистера Бэсстола, и мисс Репей, учительницу… точнее, всех учителей; парней из гольф-клуба, работников банка, доктора и парикмахершу. Оно всем пришлось по вкусу. Но не переживай, я оставил немного и для семьи. – Чип показал на блюдо с коричневыми печенюшками, стоявшее на столе.
– Ты точно никого не забыл?
Чип набрал полную грудь воздуха и почесал лысую голову.
– Дай подумать. Кого еще не назвал… – На его лбу, точно ручеек, запульсировала крупная голубая вена. – Вспомнил! – воскликнул он. – К нам заходила целая толпа библиотекарш. Приехали на школьном автобусе.
– А, ДЛБ, – сказала Роз и поймала на себе озадаченные взгляды Чипа и Лили. – «Дамская лига библиотекарей», – пояснила она. – По пятницам у них выездные мероприятия. Колесят по всему городу: то в музей зайдут, то в парке гуляют, иногда катаются на лошадях, а иногда к нам заглядывают. Мама их обожает.
– Симпатичные девицы, – заметил Чип. – Очень воспитанные.
Роз уже собиралась по новой спросить его, всех ли он перечислил, но в это время с улицы донесся скрежет тормозов. Роз выглянула в большое фасадное окно: желтый школьный автобус с выведенными на боку васильковыми буквами «ДЛБ» резко встал прямо перед пекарней, едва не врезавшись в припаркованные автомобили.
Из автобуса вышла библиотекарь старшей школы, миссис Кентербери, – челка взмокла от пота, щеки раскраснелись. Миссис Кентербери распахнула дверь пекарни и деловитым шагом направилась к прилавку. Роз выскочила через распашные двери в торговый зал, чтобы ее принять.
– Добрый день, юная Роз, – взволнованным шепотом начала миссис Кентербери. – Дамы желают добавки того печенья, которое раздавали здесь утром. Сама-то я сладкое не ем и печенья не пробовала, уж извини, но им до того понравилось, что они пригрозили поколотить меня, если я тотчас не принесу еще три дюжины этих замечательных печенек.
– Разве дамы из ДЛБ так выражаются? – осторожно спросила Роз.
– Видишь ли, они сегодня немножко… на взводе. – Миссис Кентербери с опаской оглянулась на автобус.
Библиотекарши, одетые в блейзеры и свитеры с треугольным вырезом, прижав носы к стеклам, словно маньячки, жадно вглядывались в раскрытую дверь пекарни.
Роз в жизни не видела ничего подобного. А вдруг всему виной Koekjes van Waarheid? Но разве такое возможно? Печенье должно подействовать только на «самых отъявленных лгунов», а члены «Дамской лиги библиотекарей» никак не могут быть лгуньями. Или могут?
– Будь добра, побыстрее, – поторопила миссис Кентербери. – Я волнуюсь. Дамы сегодня сами не свои.
Вторая библиотекарша выскочила из автобуса и ворвалась в пекарню. Это была мисс Карнополис, которая во время библиотечного часа читала вслух ученикам младших классов. Ее волосы, обычно собранные в пучок на затылке, сегодня были распущены и окружали лицо спутанной гривой.
– Доброе утро! – заверещала мисс Карнополис. – Хотя доброе ли? У меня зудит лицо, я уже три дня как следует не мылась! Так что утро, полагаю, паршивое. В лучшем случае – неважнецкое. Да еще эта дурацкая отделка! Полоски, серьезно? У вас тут пекарня или цирк шапито?
– Августина, прошу, успокойся! – зашикала на нее миссис Кентербери.
– Сама успокойся! – огрызнулась мисс Карнополис. – Давно пора кому-нибудь сказать правду об этом заведении. Того, кто выбирал эти обои, нужно отшлепать!
В торговый зал вышел Чип. Голубая жилка у него на лбу пульсировала, словно горло квакающей лягушки.
– Эти обои выбирал я, – прорычал он.
Вслед за ним в зал прибежала Лили.
– Чудесные обои, Чиппи, – заворковала она. – Лучше не найдешь! – Затем повернулась к мисс Карнополис и прибавила: – Но лично я предпочитаю обоям покраску.
Мисс Карнополис, однако, даже не посмотрела в ее сторону. При виде бугрящихся мышц Чипа библиотекарша изумленно застыла.
– О боже, – забормотала она. – Боже, боже, боже. О господи. О. Мой. Бог.
Чип сглотнул и попятился к распашным дверям.
– Ладно, не важно, – бросил он. Двери махнули створками перед его носом.
Тетя Лили подавила смешок, затем вновь переключила внимание на разворачивающуюся в зале драму, умудряясь при этом сохранять невозмутимость.
– Августина! Да что с тобой сегодня такое? – пыталась утихомирить подругу миссис Кентербери.
Мисс Карнополис перегнулась через прилавок и притянула Роз к себе:
– Роз, у тебя чудесные волосы. Ты должна ими гордиться, пока в старости они не выпадут. А вот личико само по себе не такое миленькое, как у твоего старшего брата. Я имею в виду, будь Тим девушкой, он был бы красивее тебя, а будь ты парнем, то была бы менее привлекательна, нежели он.
Роз получила удар в самое сердце. Именно этот страх порой терзал ее перед сном, когда она оставалась наедине с собственными мыслями, однако она не подозревала, что так же могут думать и другие люди, а тем более любимая библиотекарша из начальной школы.
– Гм, спасибо, – промямлила она, кашлянув.
Тетя Лили ободряюще положила руку ей на плечо.
– Не переживай, котик, – сказала она. – В тебе есть кое-что такое, чего нет у Тима.
Спросить, что же это такое, Роз не успела: десять разгневанных библиотекарш вломились в пекарню под оглушительный трезвон колокольчиков, подвешенных к дверной ручке. Разбившись на кучки по двое-трое, библиотекарши принялись ожесточенно спорить обо всем сразу.
Миссис Хакетт из отдела художественной литературы для взрослых и миссис Крисп из справочного отдела устроили громкую перепалку возле кассы.
– Да вам и нормального архива статей не собрать! – кричала миссис Крисп.
– Чушь собачья! – отбивалась миссис Хакетт.
Так продолжалось какое-то время, и шум в торговом зале сделался невыносимым. Чип с тревогой следил за происходящим, глядя поверх распашных дверей.