– У нас дома есть волшебная книга рецептов! – встрепенулась Лик.
Миссис Карлсон состроила недовольную гримасу и усадила малышку к себе на колени:
– Тогда пеките живее.
Роз, Тим и Алфи склонились над разделочным столом и стали изучать рецепт пирога «Шиворот-навыворот-задом-наперед-всё-наоборот». Роз бросила взгляд на часы:
– Лили и Чип еще пару часиков проведут в ресторане.
– У Пьера Гийома? – ухмыльнулся Тим, закатывая рукава. – Пару часиков – это в лучшем случае и только если будут есть не жуя. В этом бистро самое медленное обслуживание на свете.
Список ингредиентов был вполне стандартным: молоко, мука, яйца, сахар, масло, разрыхлитель, соль, свежая клубника. Исключение составлял лишь последний, отмеченный звездочкой, – слезы чернокнижника.
С прошлого раза запомнив, как важны примечания, Роз тщательно скопировала текст под звездочкой:
* Глаз чернокнижника не проливает слез печали, ибо чернокнижники не способны испытывать сердечные чувства. Посему плач чернокнижника есть явление чрезвычайное, противоположное нормальному, что и обеспечивает обратный ход событий. Рецепт начинает действовать с первых минут, однако же эффект его достигает пика по истечении двенадцати часов.
Роз посмотрела на старшего брата:
– Сходишь за глазом чернокнижника?
Тим яростно замотал головой:
– Сама иди. Я сегодня уже достаточно слез пролил. Видала, как Эшли Шнобс лизала оконное стекло? Этот кошмар будет преследовать меня до самой смерти.
– Ладно, схожу. А вы с Алфи пока опустите жалюзи. Не надо нам тут зрителей.
Роз с облегчением убедилась, что все банки стоят на своих местах. За синим стеклом по-прежнему кружилось первое дуновение осеннего ветра, по-прежнему дрых Гном Вечного Сна, а глаз чернокнижника по-прежнему… плавал в желтоватой жидкости. Роз потянулась за банкой и вдруг заметила кое-что странное: в подвале откуда-то тянуло свежим воздухом.
Легкий сквознячок то поднимался, то стихал, и поначалу Роз решила, что это ей мерещится, но затем увидела: влажный серый туман над полом слабо колыхался. Может, в секретной кладовой есть вентиляционное отверстие?
В тусклых отблесках синего стекла Роз ощущала себя будто под водой. Она на цыпочках обошла стеллажи, пытаясь обнаружить источник тумана. Отдушин в стенах не было, лишь без конца тянулись полки с банками. Значит, туман исходил откуда-то с пола. Роз опустилась на четвереньки и ползком двинулась вперед.
В самом углу она заметила ржавую железную решетку – в доме через такие решетки поступало тепло. Эта, однако, на ощупь оказалась холодной, и из нее клубился туман.
Роз вытянула шею и прижалась к решетке ухом. Что-то огромное и мокрое словно втягивало воздух в себя, а затем выпускало. Она узнала звуки дыхания! Что-то или кто-то находился под домом.
Руки и ноги Роз покрылись мурашками, она, все так же на четвереньках, медленно попятилась. Цепочка с миниатюрным ключом в форме венчика высунулась из горловины рубашки и негромко звякнула о металл. Дыхание замерло. А затем голос, который Роз не столько услышала, сколько почувствовала нутром, произнес:
– КТО ЗДЕСЬ? – (У Роз перехватило дух.) – Я тебя СЛЫШУ, – продолжал голос. – Я тебя ЧУЮ.
Роз закрыла глаза, стараясь как можно тише дышать через рот. Другая девочка, более хорошенькая или, скажем, более умная и сообразительная, не очутилась бы в подобной ситуации, мелькнуло у нее в голове. Другая девочка не стояла бы сейчас на четвереньках в магической комнате и не разбудила бы жуткое существо, способное сотворить с ней бог знает что.
– И я тебя ЗНАЮ, – прогудел голос. – Помоги мне – и я исполню твое заветное желание. Мечтаешь о богатстве и славе? О красоте? Тогда возьми ингредиент под названием «Настойка Венеры», вмешай в нужный рецепт – и ты затмишь собой Елену Троянскую. Да что там Елену, ты превзойдешь красотой саму тетю Лили! Попробуй, добавь в чай всего одну чайную ложку.
Пятясь, Роз добралась до основания лестницы, и железные прутья решетки были уже неразличимы в темноте. Что бы там ни сидело внизу, оно откуда-то знало о тете Лили и самых сокровенных желаниях Роз. Девочка молча выпрямилась и взяла в руки банку с глазом чернокнижника.
Позади этой банки Роз мельком заметила другую, на дне которой лежала небольшая емкость в форме закрытой морской раковины, светившаяся по краям. На ярлычке изящными золотыми буквами было написано: «Настойка Венеры».
Чего бы только Роз не дала, чтобы стать такой же, как тетя Лили, – быть красивой и значимой, обладать невидимой властью, благодаря которой все вокруг спешат исполнить твои желания. Девочки сходили с ума по Тиму из-за его привлекательной внешности. Что, если и Роз станет красоткой? Вскружит ли она голову всем мальчишкам в школе? Наверняка.
Роз на мгновение замечталась, представив, как идет по школьному коридору и все головы поворачиваются в ее сторону. Все будут бегать за ней, наперебой стараться завоевать ее дружбу, а не придумывать ей обидные прозвища вроде «Лепешка с картошкой».
Все ученики – и учителя тоже! – будут ловить каждое ее слово и всерьез воспринимать сказанное ею. Может, и братья сделаются к ней добрее, а родители станут больше доверять, разрешат ей готовить по рецептам из Поваренной книги Чудсов и обучат всем тонкостям ремесла. Но вероятно, с такой красотой она и вовсе не захочет работать в пекарне. Уедет из Горести-Фолз в большой мир и покорит его…
– Роз! Давай быстрее! – крикнул из кухни Тим.
Братья. Им без нее не обойтись.
Роз оглянулась на банку с настойкой Венеры.
– Нет, спасибо, – прошептала она туману, из которого к ней обращался голос, и, держа в руке банку с глазом чернокнижника, двинулась вверх по лестнице. – Сейчас не время.
Она вышла из холодильной камеры как раз в тот момент, когда Тим и Алфи закончили сыпать в огромный стальной чан планетарного миксера муку и несколько ложек разрыхлителя.
– Тут на сорок четыре пирога, – сообщил Алфи. – Мы прикинули, что нужно раздать по кусочку всем жителям города, это примерно две тысячи двести человек. Если разрежем каждый пирог на пятьдесят тонких-претонких ломтиков, то сорока четырех будет как раз достаточно. – Он продемонстрировал сестре листок бумаги с нарисованной круговой диаграммой.
– Молодчина, Алфи, – похвалила его Роз. Она поставила обмотанную проволочной сеткой банку на стол, и глаз в желтом консервационном растворе заметался туда-сюда. У него была лиловая радужка и узловатый голубой хвост – Роз знала, что это зрительный нерв, пучок нитей, соединяющих глаз с мозгом. Выглядело все это одновременно и красиво, и отталкивающе.
При виде консервированного глаза Алфи скривился:
– Фу-у! Это еще что такое? – Он взял банку в руки и поежился. Глаз подплыл к стеклу и в тусклом свете, просачивавшемся сквозь опущенные жалюзи, уставился прямо на Алфи. – Где ты это взяла?
– Дай сюда. – Роз отобрала банку у младшего брата, опасаясь, как бы тот ее не выронил. Ей хотелось рассказать Тиму про таинственный голос, но только не при Алфи.
– У мамы с папой много чего… необычного, – уклончиво произнес Тим. – В секретной кладовке. Покажем тебе позже.
– Так, – сказала Роз. – Главный вопрос: как заставить это страшилище плакать?
Подперев локоть одной руки другой, Тим поскреб подбородок:
– Хм. Думаю, для начала нужно вытащить глаз из банки и держать его над тестом, чтобы слезы не капали мимо.
– Отличная мысль! – Роз всучила ему банку.
– Нет-нет, я эту штуку трогать не буду, – в ужасе отшатнулся Тим.
– Алфи, ты же всегда хотел активнее участвовать в деле! Это твой шанс. – Роз протянула банку младшему брату.
Алфи лишь взвизгнул и заслонил руками пухлую веснушчатую физиономию.
– Ладно. – Поморщившись, Роз размотала проволочную сетку и расстегнула металлическую защелку на крышке.
Как только она открыла банку, в нос ударил жуткий гнилостный запах – так воняла протухшая вода в цветочной вазе. Или уксус, которым обтирали больную жабу. Или трехсотлетний йогурт. Или пот мертвеца, если, конечно, мертвецы потеют.
– Кто напукал? – возмутился Алфи.
Зажав нос, Роз попробовала ухватить глаз за зрительный нерв. Он заметался по банке, словно аквариумная рыбка в зоомагазине, удирающая от сачка продавца. В конце концов Роз удалось намотать пучок нервных волокон на палец и за хвост вытащить глаз из банки.
Оба ее брата зажимали нос и давились, сдерживая рвотные позывы.
– Как заставить его плакать? – простонал Тим.
– Без понятия, – отозвалась Роз. – После каких слов люди обычно плачут?
Алфи склонился над болтающимся глазом.
– Твой пес умер! – крикнул он.
Глаз повернулся и уставился на Алфи, будто говоря: «Ну-ну, неплохая попытка».
– В жизни не видел ничего уродливее, чем ты! – проворчал Тим.
Глаз ехидно прищурился, словно в усмешке.
– Блин, ты ему только польстил, – вздохнул Алфи.
Роз нахмурила лоб. Как вызвать у кого-то – или у части кого-то, лишенной каких бы то ни было чувств, – слезы? Роз перевела взгляд на закрытые окна, за которыми понемногу начали подавать признаки жизни влюбленные девицы. И вдруг ее осенило.
– Тим, подержи! – Она быстро сунула глазной хвост ничего не подозревающему брату.
Тим тоненько, как ребенок, вскрикнул, едва его пальцы сомкнулись на склизком отростке.
Роз бросилась в кладовку и вооружилась мясницким ножом и луковицей – самой крупной желтой луковицей, какую смогла отыскать. Вернувшись на кухню, она разрубила луковицу пополам возле чана с тестом, прямо перед глазом. Каждую половину она тоже разрезала надвое, а затем принялась кромсать четверти на мелкие кусочки, пока не покрошила всю луковицу.
От густого, едкого запаха лука так сильно щипало глаза, что Роз с трудом дышала. И естественно, она – что? Правильно, заплакала. Роз плакала из-за невидимого голоса в подвале, из-за того, что он сказал правду: больше всего на свете она мечтала стать значимой для окружающих. Стать из