Роз и Лили сдвинули столики с летней веранды французского бистро в один большой банкетный стол, а Тим и Алфи выстроили все ежевичные торты «Стало как было» рядком, проворно нарезали их на порции и разложили по бумажным тарелкам.
Терпеливо ожидая первого неедока торта, Роз краем глаза заметила Девина Стетсона. Тот одиноко переминался с ноги на ногу на сумрачной окраине площади.
Проследив за ее взглядом, тетя Лили тоже увидела светловолосого парнишку.
– Кто это? – спросила она.
Смущенная, Роз не нашлась с ответом.
– Почему бы тебе не потанцевать с ним?
Роз яростно замотала головой:
– Мы даже ни разу не разговаривали!
– Значит, сейчас – самый удачный момент, чтобы подойти к нему, ведь утром он все забудет.
– Вряд ли я ему нравлюсь.
– Как такая девушка может кому-то не понравиться? Ты красивая, талантливая, успешная!
Роз не верилось, что тетя Лили говорит от чистого сердца, но похвала ей польстила и придала уверенности. Если Роз когда-нибудь и решится заговорить с Девином Стетсоном, то только сегодня.
Она пробралась сквозь толпу к Девину. В отличие от остальных, он не пытался изображать классические па в стиле диско, а просто топтался на месте. Встав напротив, Роз начала повторять его движения. Он удивленно посмотрел на нее.
– Тевирп, – сказал он.
– Тевирп.
– Шидялгыв октуж, – сказал Девин.
Роз мысленно перевернула фразу, получилось «Выглядишь жутко». Услышав такое в любой другой день, она помчалась бы в ближайший туалет и беззвучно разрыдалась в кабинке, но в эту особенную ночь слова Девина следовало воспринимать как комплимент. Роз пожалела, что не взяла с собой зеркальце: было бы неплохо проверить, сохранился ли на лице макияж, сделанный тетей Лили. Решив, что сохранился, она с улыбкой промолвила:
– Обисапс. Ыт ежот.
И тогда Девин развернулся и некоторым образом ткнулся затылком ей в щеку, что, как она поняла, означало попытку обратного поцелуя. От прикосновения к коже светлых, мягких, как у ребенка, волос Роз растаяла. Затылок Девина Стетсона пахнул мылом и мечтами. Краем глаза Роз заметила, как тетя Лили, стоявшая возле французского бистро, показала ей поднятые вверх большие пальцы.
Едва Роз закрыла глаза, чтобы в полной мере насладиться моментом, пускай он и случился задом наперед, как ее плеча коснулся подошедший Тим:
– Прости, что прерываю ваше свидание, ми эрмана, но наши тортики никто не ест.
Только теперь Роз вспомнила ключевой пункт своего плана. Чтобы горожане захотели взять по кусочку бесплатного торта, нужен сигнал. Она оторвалась от мягкой шевелюры Девина. Как бы все ни обернулось дальше – Девин продолжит игнорировать Роз в школе, вовсе забудет, как ее зовут, – это мгновение она запомнит на всю жизнь.
– Акоп, Нивед! – сказала она и поспешила к бистро.
Вдвоем с Тимом она наклонила один из огромных белых зонтиков, защищавших столики на летней веранде, а Алфи, эксперт по чтению и письму в обратную сторону, обмакнул палец в остатки ежевичного конфитюра и вывел на белом полотне зонтика надпись:
ЫМ ОНСАЖУ ЫНДОЛОГ! ЕН ЕТЙАГОРТ ИШАН ИКИТРОТ!
После этого Роз и Тим водрузили повернутый набок зонтик на один из столиков. Чтобы привлечь всеобщее внимание, Тим подбежал к минивэну и громко объявил в микрофон:
– Е-ен етйаго-о-о-орт ишан икитро-о-от!
А потом резко выключил музыку.
Если бы на радио потребовался диджей, болтающий задом наперед, Тим, несомненно, обошел бы всех конкурентов.
Миссис Хэвгуд первой увидела надпись на зонтике перед бистро. Она ткнула в объявление пальцем и заверещала:
– Етиртомс! Икитрот!
Пятясь, она засеменила к столику, опустилась на четвереньки и заползла под столешницу. Высунула голову, стащила с тарелки кусок торта и слопала его.
– Трот! – победно крикнула она, колотя себя в грудь, как бабуин. Затем принялась хватать порции торта и, словно футбольные мячи, запускать их в толпу. – Йатела-а-ан! – взвыла миссис Хэвгуд.
Учителя и библиотекари начали жадно хватать с тарелок куски торта и запихивать их в рот, размазывая по лицу шоколад и конфитюр, а после, гомоня и толкаясь, дочиста вылизали пустые подносы. Мистер Бэсстол и мисс Репей поймали два кусочка, которые запулила в воздух миссис Хэвгуд, и стали кормить друг друга. Горожане толпились вокруг сдвинутых столиков, точно свиньи вокруг кормушки. Они даже не брали еду с тарелок, а просто склонялись и пожирали торт без помощи рук. Роз в ужасе наблюдала за отвратительным зрелищем и гадала, когда же люди вновь станут вести себя нормально, как было обещано в волшебном рецепте.
Ждать пришлось недолго. Мисс Карнополис, библиотекарша, пришла в себя первой. Она потрясла головой и увидела коллег, склонившихся над тарелками, затем ощупала лицо, липкое от размазанного ежевичного конфитюра и шоколада. Немного погодя она сообразила, что на улице глубокая ночь.
– Боже мой! – воскликнула мисс Карнополис. – Почему я до сих пор не сплю? Мне давно пора быть в постели! И почему я вся перепачкалась… – она провела пальцем по липкому лбу и слизнула темную субстанцию, – шоколадом? – И с этими словами мисс Карнополис побежала – как положено, лицом вперед – домой.
Мисс Репей очнулась в тот момент, когда прильнула к голому торсу мистера Бэсстола.
– О нет! – вскричала она. – Бернард Бэсстол, зачем вы меня преследуете? – Она отстранилась от его рыхлых форм и ринулась с площади, проклиная луну.
Миссис Хэвгуд отряхнула с платья шоколадные крошки.
– Почему мое платье надето наизнанку? – ужаснулась она.
Постепенно, один за другим, горожане возвращались в нормальное состояние: смущенно качали головой, аккуратно относили бумажные тарелки в мусорные контейнеры и отправлялись по домам, ломая голову, как их угораздило среди ночи очутиться на улице и перемазаться шоколадом. Каждый мысленно клялся никогда не упоминать об этом постыдном случае.
К тому времени, как последний обитатель Горести-Фолз с горящими от стыда щеками покинул площадь, небо на востоке стало бледно-розовым. Лучи рассветного солнца упали на бумажные тарелки и пластмассовые вилки, брошенные на брусчатку теми, кто в смятении забыл убрать за собой.
Вооружившись большим пластиковым мешком, Роз и Тим обошли площадь и собрали весь мусор.
– Ну, можно считать, рецепт сработал? – спросил сестру измученный Тим.
– О да. Определенно, – кивнула Роз.
– Круто. – Тим похлопал ее по плечу. – Знаешь, мне кажется, я по-настоящему понравился тете Лили. Я рад, что провел с ней целую неделю. Она, типа, муи калиенте![20]
– Ага, здорово, – сказала Роз, хотя думала совершенно иначе. Девочка побрела прочь, чувствуя, как жжет в груди от слов Тима. Она-то считала, что сблизилась с братьями, а выходит, жестоко ошиблась? «Неужели они оба старались только ради Лили? – размышляла Роз. – Получается, я для них по-прежнему невидимка?»
Лили припарковала минивэн на подъездной дорожке. Тим отвязал усилитель от крыши автомобиля и отволок его на парадное крыльцо, где, как предполагала Роз, устройству придется проваляться не один месяц. Собрав все пустые подносы из-под тортов, Роз и Алфи принесли их на кухню. Там дети наткнулись на миссис Карлсон. Старушка взгромоздилась на стол и нервно жевала жевательную резинку, ее покрасневшие глаза были широко распахнуты, руки тряслись.
– А-а! – язвительно бросила она. – Поглядите-ка, кто наконец соизволил явиться к нам.
Роз сперва не поняла, что значило это «к нам», но потом заметила Лик. Младшая сестренка бегала задом наперед вокруг крутящейся столешницы и все еще бормотала на «обратном» языке. Более того, она была умыта, причесана и одета в прелестное бархатное платьице, которое Парди купила ей к чьей-то свадьбе и которое Лик наотрез отказывалась носить. «Поляроида», всегда болтавшегося у нее на шее, нигде не было. В мире «наоборот» Лик превратилась в маленькую нарядную принцессу.
– И вот так всю ночь! – пожаловалась миссис Карлсон. – Мне показалось, где-то в городе играла музыка в стиле диско. Я бы, конечно, сходила посмотреть что и как, поскольку диско – единственная вещь в жизни, которая приносит мне хоть какую-то радость. Вот только как я могла выйти из дома, если этот гадкий дьяволенок без передыха носился туда-сюда задом наперед?!
Роз и Алфи обменялись загадочными взглядами, бросили грязные подносы в мойку и помчались на задний двор.
– Нет! Не смейте снова уходить! – завопила им вслед миссис Карлсон. – Я две недели нормально не спала! Я тут с вами уже чокнулась! И больше за себя не отвечаю!
– Лик до сих пор делает все наоборот! – крикнула Роз тете Лили. – Нужен еще кусочек торта!
Однако ничего не осталось, горожане умяли все торты до последней крошки. Прожорливые библиотекари даже подносы вылизали до блеска.
Роз подбежала к спутниковой тарелке в надежде найти хотя бы комочек теста и радостно взвизгнула, обнаружив в самом центре тарелки малюсенькую лужицу подсохшего теста, которого как раз хватило бы на тортик размером с серебряную долларовую монету. Она ложкой сковырнула тесто с тарелки, выложила его в смазанную маслом белую керамическую формочку и поставила ее в духовку.
Увидев это, миссис Карлсон взорвалась:
– Опять печешь? Ну и семейка! Вы, кроме выпечки, чем-нибудь другим вообще занимаетесь?
Роз повернулась к ней и посмотрела прямо в грубоватое шотландское лицо:
– Мне очень жаль, что вам пришлось остаться у нас на всю ночь, правда, но мы все были заняты очень важным делом. И у меня есть странное предчувствие, что прямо сейчас Лик очень нужен кусочек шоколадного торта, поэтому, пожалуйста, не мешайте.
Миссис Карлсон прожгла Роз таким взглядом, будто хотела по очереди обглодать все ее пальцы, но все же отошла от духовки. Через четверть часа тесто в духовке поднялось и приобрело темно-коричневый цвет.
– Кил! – позвала Роз и сама удивилась тому, как легко научилась мысленно переворачивать слова.