Отлично! Не хуже отпечатков в грязи…
Грей указал Ковальски в ту сторону и бросился вперед, стараясь двигаться как можно быстрее и тише. Тоннель, залитый водой, несколько раз изогнулся, а затем приподнялся и вновь вывел бойцов на сухое место. По дороге Грей наткнулся на еще одну рукотворную шахту с гладкими стенами – шахту, сквозь которую проникал слабый свет – и на секунду задержался под ней. Свет наверху, на поверхности земли, разгорался все ярче, пылал злым багрово-оранжевым свечением. Это означало, что надо спешить.
В неверном зареве далекого пожара Пирс разглядел на полу мокрые отпечатки ног. Определенно, трех пар ног. Очевидно, те двое, сбежав из пещеры, подхватили где-то по дороге сообщника.
Он снова пошел по следу; но мокрые следы скоро высохли и сделались неразличимы. На очередном перекрестке Грею пришлось остановиться, разыскивая следы в пыли.
В этот миг до его слуха донеслось отдаленное эхо шагов и приглушенных голосов.
Не думая об опасности и помня лишь о том, что снова упустить их нельзя, он бросился на звук. Забежал за угол – и перед ним открылась живая картина, ярко освещенная фонарями, закрепленными на винтовочных стволах. В тридцати ярдах дальше по тоннелю, у подножия деревянной лестницы, ведущей наверх, в очередную шахту, застыли трое. Самый тщедушный из них уже поставил ногу на первую ступень; через плечо у него висела сумка с украденным устройством Мары.
К несчастью, самый рослый и крепкий враг заметил приближение Грея – то ли по теням на стене, то ли по предательскому шороху шагов. Он резко повернулся, направив на Пирса свою винтовку. Не столько даже опасность, сколько яркая вспышка света, отразившаяся в чувствительных очках ночного видения, заставила Грея отлететь обратно за угол. Здесь он сорвал очки, пригнулся и, смаргивая слезы с обожженных ярким светом глаз, выглянул из-за угла.
Великан уже втолкнул на лестницу того, что пониже, и сам поднимался следом. Грей дважды выстрелил, однако гигант ловко подтянулся и исчез в шахте.
Третий, оставшийся в тоннеле – как видно, прикрывать отход остальных – встретил Пирса ответным огнем и заставил отступить.
Громко фыркнув, шагнул вперед Ковальски. Он поднял свой автомат одной рукой, выставил его из-за угла и открыл огонь вслепую. Грохот очереди на миг оглушил Грея: меньше чем за четыре секунды Ковальски расстрелял весь магазин из пятидесяти патронов.
Понимая, что выжить под таким шквалом пуль невозможно, Пирс выскочил из укрытия и опрометью бросился по тоннелю вперед. Перепрыгнув через мертвого стрелка, побежал к лестнице. По его оценке, высота шахты составляла ярдов сорок-пятьдесят.
Иными словами, путь наверх неблизкий.
Он мчался вперед, зная, что любым способом должен подобраться как можно ближе – и как можно скорее.
Прежде чем этот сукин сын рискнет…
Додумать он не успел: раздался оглушительный грохот.
Из шахты вылетела и упала на пол граната.
Грей развернулся на полном ходу и бросился бежать обратно – зная, что ему не успеть.
02 часа 04 минуты
Тодор висел на лестнице, ухватившись одной рукой за железное кольцо, вделанное в каменную стену, а другой рукой, как щитом, прикрывал глаза. Внизу взорвалась граната – и его потряс оглушительный грохот и волна ослепительного белого огня.
Благодарение Богу, обжигающего жара он не ощущал. Одна штанина его занялась огнем, на коже вздувались свежие волдыри, но Тодор ничего не чувствовал. Куда больше беспокоил его ядовитый дым, распространяющийся от взорванной гранаты.
Гранатомет Тодора позволял делать лишь один выстрел за раз. Теперь он жалел о том, что гранату с большой взрывной силой и поражающей площадью уже использовал раньше. Той гранатой он надеялся уничтожить компьютерное оборудование, брошенное в катакомбах, а вместо этого выпустил ее во врагов – инстинктивно, стремясь защитить и Мендозу, и его драгоценный груз. Времени перезаряжать гранатомет не было: пришлось мчаться со всех ног следом за Мендозой.
Однако, направляясь к выходу, он все же успел зарядить гранатомет новой гранатой, на этот раз выбрав фосфорную. В бою на близком расстоянии она наносила больший ущерб. Сочетание ядовитого дыма, разъедающего легкие, и частиц белого фосфора, которые, попадая на кожу, продолжали гореть и прожигали плоть до костей, должно было убить всех, кто окажется рядом, и на несколько часов заразить все вокруг, сделав тоннель или пещеру непроходимой.
Наконец ослепительный свет померк. Тодор отнял руку от глаз, сбил ладонью пламя с одежды и взглянул вверх, туда, где вел к выходу из шахты ряд вделанных в стену железных колец.
Он продолжал подъем, по-прежнему задерживая дыхание – в воздухе было полно ядовитого дыма. Перед тем, как выстрелить из гранатомета, успел преодолеть примерно четверть пути наверх. Добравшись до вертолета, он немедленно переоденется, смоет с кожи частицы фосфора и окажется в безопасности.
Крышку колодца у него над головой уже подняли. Мендоза, шедший впереди, вынырнул из дымной шахты и скрылся.
Скоро вылез и Тодор. Сделал несколько шагов, с наслаждением вдохнул свежего воздуха. «Свежим» его можно было назвать лишь условно – в воздухе висел густой тяжелый дым; однако всего лишь дым горящего Парижа, а не того химического ада, что разверзся под землей.
Они вылезли из-под земли вблизи северной границы кладбища. Вертолет стоял на дорожке, петляющей между гробниц и могил. Мендоза задыхался и кашлял: кто-то из эвакуационной команды под руку вел его к вертолету.
Тодор поспешил следом.
Еще кто-то из команды появился рядом с ним, чтобы помочь и ему, – но, вглядевшись, испуганно отпрянул. Тодор понимал, что вид его сейчас способен вызвать страх. Страшно обожженный, в дымящейся одежде, со сгоревшими волосами и покрытым волдырями лицом, он, должно быть, напоминал демона из ада. Однако Тодор знал правду о себе и не собирался скрывать знаки своей боевой славы.
Он – воин Божий.
Уже у трапа вертолета Тодор оглянулся на дыру в земле, из которой валил дым. Кто гнался за ними под землей – он не ведал; несомненно было лишь, что это профессиональные военные. Так или иначе, его враги бились не за правое дело.
А значит, Бог их не спасет.
02 часа 12 минут
Ковальски, похоже, решил его утопить.
Опять!
Напарник прижал Грея к полу в залитом водой тоннеле и хлопал огромной ручищей по одежде, выбивая оттуда пузыри воздуха. Оставлять воздух было нельзя – в контакте с ним мог снова воспламениться фосфор на коже или на одежде. Этот урок они выучили на практике – после первого погружения, когда у Грея снова запылала спина.
Придерживая одной рукой друга, другой Ковальски потянулся к его брючному ремню.
Грей отпихнул руки Джо и вынырнул из воды.
– Все, все, дальше я сам!
Выпрямившись, стащил с себя штаны. Затем, стоя в насквозь мокрых трусах, снова сунул ноги в ботинки. Его куртка сейчас валялась в коридоре – и в тех местах, куда попали частицы белого фосфора, горела ярким пламенем.
Ковальски оглядел напарника с ног до головы, явно готовый еще раз сунуть его в воду.
– Ну как? Болит что-нибудь?
Только гордость.
– Мелочи. Позже посмотрю.
Ему повезло: он выжил. Когда раздался взрыв, Грей инстинктивно упал лицом вниз и распростерся на полу. Был уверен, что граната его убьет. Вместо этого увидел ослепительную вспышку, затем повалил густой дым, и на спину посыпался огненный дождь.
Он инстинктивно задержал дыхание; затем пришла такая боль, равной которой Пирс еще не испытывал. На несколько секунд он вырубился – а придя в себя, обнаружил, что Ковальски тащит его за куртку к воде, чтобы сбить пламя.
Быстрая реакция напарника спасла ему жизнь; и теперь Грей потянулся к Ковальски и крепко пожал ему руку.
– Спасибо!
Великан пожал плечами. В эти мгновения он, неизвестно каким образом, успел как-то сунуть в рот незажженную сигару – и сейчас, отвернувшись, прикурил ее от тлеющей куртки.
– Дальше что?
Грей поднял взгляд на далекое, в нескольких тоннелях отсюда, мерцание, отмечающее место взрыва гранаты: там до сих пор горели частицы фосфора. Даже здесь, в отдалении от взрыва, в воздухе витал тяжелый кислотный запах, чем-то похожий на чесночный, – запах ядовитого дыма, предостерегающий, что оттуда стоит держаться подальше.
Грей махнул рукой в противоположную сторону.
– Пошли. С этими ублюдками мы еще не закончили.
– То есть как? – не понял Ковальски. – Теперь-то они наверняка уже смылись!
Быть может. Но пока я не буду уверен на сто процентов…
Он молча повел Ковальски прочь.
– И куда, черт возьми, мы теперь премся? – попыхивая сигарой, поинтересовался его напарник.
Грей дошел до предыдущего колодца, который они миновали чуть раньше, и остановился там, где разглядывал влажные следы своих противников на земле. Потер ладонью загривок, чувствуя, что там еще тлеет, обжигая кожу, пара частичек фосфора. Осмотрел гладкие стены. Лестницы здесь не было. Однако коммандер указал наверх.
– Сюда!
– Куда? Да ты спятил!
Вместо ответа Пирс показал, что имеет в виду. Потолок тоннеля был низким – всего в нескольких дюймах у него над головой. Грей высоко подпрыгнул и, растопырив руки и ноги, зацепился за стенки колодца. Затем уперся спиной в одну его стенку, а подошвами ботинок – в другую, и начал взбираться наверх, используя ту технику, что в спецподразделениях называется «трубочист»: извиваясь в трубе и подтягивая поочередно то спину, то ноги, он быстро продвигался к выходу.
Ковальски заворчал, но полез следом; его мощная фигура едва поместилась в колодце.
Наконец Грей добрался до верха. Колодец здесь прикрывала круглая стальная крышка. Крепко угнездившись между стенками колодца прямо под ней, Пирс положил на крышку обе ладони и попытался ее приподнять. Поморщился от ее веса, в какой-то момент начал опасно скользить вниз… а в следующий миг крышка поддалась, он поднял ее и отодвинул в сторону – настолько, чтобы можно было вылезти.