– Сюда! – крикнул боец из покореженного дверного проема.
Сабала повел их через открытый двор. Грея и его команду окружала вооруженная фаланга спецназовцев. В руке Грей сжимал «зиг-зауэр», Ковальски шел, вскинув винтовку, прижимаясь щекой к прикладу. Отец Бейли и сестра Беатриса двигались быстрым шагом, пригнувшись; оружия у них не было.
Без приключений они переступили порог и попали в просторный полутемный холл. В огромном камине горел огонь – и, словно его отражение, пылали с другой стороны книжные полки. Огонь прокладывал себе путь в библиотеку, пробирался по обшитым деревом стенам, пожирал полотна старых мастеров. Между стропилами клубился густой дым.
– Сюда! – позвал кто-то из спецназовцев. – Мы кое-что нашли.
И торопливо повел всех прочь из объятого пожаром холла вниз по холодным каменным ступеням.
Спустились в подвал: здесь еще двое солдат стояли на страже у выбитой взрывом двери.
Откуда-то слева раздались новые выстрелы.
Пройдя вместе с остальными во взорванную дверь, Грей оказался в компьютерной лаборатории. Однако нечто иное властно приковало его внимание и заставило сердце забиться где-то в горле – то, что он увидел в соседней комнате.
– А вот это дурная новость, – негромко произнес рядом с ним отец Бейли.
Мягко сказано, падре!
Через окно виднелись ряды и ряды сфер «Генезиса», мерцающих во тьме, – и каждая несла в себе смертельную угрозу.
– Они сделали множество копий! – В приглушенном голосе отца Бейли явственно звучал ужас.
– И скопировали не только устройство, – добавил Грей.
Он указал на пучок кабелей, ведущих к темному монитору. На экране неподвижно застыл знакомый образ – тот, что они уже видели в катакомбах: темный сад под черным солнцем, и посреди сада – пылающая фигура, исполненная ярости.
Злой двойник Евы.
– Они скопировали испорченную программу, – сказал Грей.
Положил ладонь на пустой стол, на котором, судя по всему, несколько минут назад лежал похищенный «Генезис».
Грей повернулся к спецназовцу, приведшему их сюда.
– Когда вы взорвали дверь, здесь кто-нибудь был?
Тот покачал головой.
Ковальски переместился поближе к окну и вздернул винтовку.
– Что ж, давайте разнесем к чертям соба… – Тут он покосился на монахиню и устало вздохнул. – Я хотел сказать, одна граната, и нет проблемы, верно?
– Неверно, – ответил Грей.
– Почему? – поинтересовался Бейли; очевидно, его тоже охватило подобное искушение.
– Будь все так просто, они не сбежали бы, бросив устройства здесь. – Грей бросил взгляд на дверь. – Через десять минут прибудет Монк. Пока давайте ничего здесь не трогать. Пусть разбираются Мара и Ева.
– А нам что делать? – проворчал Ковальски, явно недовольный, что ему не дали пострелять.
– Хозяева дома где-то прячутся, – заметил Грей, бросив значительный взгляд на отца Бейли.
– В Святейшей из Святых Палат, – пробормотал в ответ священник.
– Либо из крепости есть потайной выход, либо они где-то здесь. – Грей кивнул в сторону холла, откуда минуту назад доносились выстрелы. – Чем скорее мы их найдем, тем лучше. Пока не успели укрепиться.
– Или пустить в ход то, что унесли с собой, – произнес Бейли, не сводя глаз с ангела смерти, застывшего на мониторе.
– Мои люди уже обшаривают лабиринт внизу, – вступил в разговор Сабала. – Скоро…
Каменные стены подвала сотряс мощный взрыв, с потолка посыпалась пыль и каменная крошка.
– Ждите здесь! – приказал Сабала и вместе с двумя своими солдатами бросился на звук.
Осматриваясь по сторонам, Грей заметил, что один из кабелей, прежде подключенных к «Генезису», ведет к серверу.
Что-то они делали здесь с этой штукой…
Задуматься он не успел: в дверном проеме возник один из спецназовцев.
– За мной, – приказал он. – Сестре лучше остаться здесь. Не стоит ей такое видеть.
Грей кивнул, а затем повернулся к Ковальски.
– Ты остаешься здесь с сестрой Беатрисой. Следи, чтобы никто ничего не трогал. – И добавил, значительно нахмурив брови: – И чтобы никто никуда не стрелял!
Ковальски хотел что-то ответить, но бросил хмурый взгляд на монахиню и промолчал, а Грей вместе с отцом Бейли, направился прочь.
Несколько минут солдат вел их по лабиринту подземных коридоров и проходов к боковому тоннелю, где присел Сабала вместе с двумя своими людьми. Из тоннеля в коридор тянулся дым.
– Осторожнее! – предупредил спецназовец.
Подойдя ближе, Грей разглядел, что за предмет, окутанный клубами дыма, лежит посреди коридора. Труп – страшно обгоревший, без рук и без ног.
Один из людей Сабалы.
– Проход заминирован. – Агент НСБ махнул рукой, требуя пригнуться, и указал на подчиненного, который пытался разглядеть проход при помощи зеркальца на штативе. – Там повсюду растяжки. И, видимо, кое-где под плиткой пола мины. Эти ублюдки зашли туда, заперлись и активировали все ловушки.
По тоннелю прокатился треск винтовочного выстрела, и зеркальце, выставленное на штативе, вдребезги разлетелось.
Сабала мрачно кивнул.
– А еще там снайперы. Двое. Засели в огневых точках у стен по обе стороны тоннеля. Ближе к концу.
Прежде чем зеркало разбилось, Грей успел разглядеть тоннель и понять, что там так надежно охраняется. Через пятьдесят ярдов коридор перекрывала массивная стальная дверь. Видимо, это и был вход в Святая Святых Инквизиции.
– Похоже, зря мы надеялись, что они не успеют укрепиться, – заметил отец Бейли.
Грей думал о другом. Он вспоминал испорченную версию Евы на экране.
Неужели мы опоздали?
19 часов 03 минуты
Тодор вошел в Святейшую Палату «Тигля». Здесь, в толще гор, таился целый город: жилые помещения, склады, генераторы, кухни, залы собраний… А сердцем этого места был подземный собор.
Как всегда, Тодор замер в благоговении перед его размерами.
Природа, столетиями трудившаяся над необъятной пещерой, придала ей форму креста. Четыре крыла с высоко вздымающимися каменными сводами простирались в четырех направлениях. По бокам их сияли ряды высоких витражных окон – отчасти новых, отчасти перевезенных сюда из старинных церквей; подсвеченные натриевыми светильниками, они мерцали и переливались, словно солнце вечно простирало к этому святому месту свои благодатные лучи.
Но величественнее всего был центр креста. Над ним возвышался купол, способный поспорить с собором Святого Петра. Его внутренняя поверхность была украшена фресками с изображениями святых, терпящих за веру неисчислимые муки; роспись освещали сотни свечей в золотых канделябрах.
Горячий воск капал со свечей вниз, огненным дождем проливался на алтарь. Верные со всех концов света – самые доверенные, самые надежные сторонники «Тигля» – простирались ниц на гладком каменном полу, облаченные лишь в набедренные повязки.
Скамей в соборе не было. Кто хотел здесь молиться – молился на коленях на твердом камне, долгими часами, смиренно терпя боль в знак уважения к крестным мукам Христа.
Как завидовал Тодор их благочестивым страданиям! Как жалел о том, что сам такой возможности лишен!
Зато он служит Богу иными путями.
Сомнения остались позади, Тодор вновь готов был исполнить любой приказ Верховного инквизитора. Герра спокойно прошла за алтарь. Горячий воск капал ей на плечи, на голову, застывал на лице расплавленными золотыми слезами… Она этого словно не замечала.
Захват и разрушение замка тоже, казалось, вовсе ее не тронули. Как не тронул и громкий взрыв несколько минут назад – взрыв, свидетельствующий о том, что враги уже на пороге цитадели, уже ломятся в дверь Святая Святых. Пусть ломятся: сюда они не войдут.
И даже если войдут…
Тодор покосился влево, на северное крыло трансепта. Запертая дверь вела оттуда к самым вратам ада – в место очищения, туда, где грешники, нуждающиеся в наказании, встречали свой страшный конец. Каждого умерщвляли той же мучительной смертью, что претерпел кто-либо из святых мучеников – всё для того, чтобы очистить их грешные души.
Там же скрывается тайный путь – потайной выход из Святая Святых.
Герра, и мимолетного взгляда не бросив в сторону северного выхода, обогнула алтарь и двинулась к дальней стене алтарной части, где ждал Мендоза. Что-то прошептала двоим рядом с собой – членам совета. Как хотел бы Тодор стать одним из них! Увы, ему оставалось лишь следовать за хозяйкой по пятам, как верному псу.
Наконец они достигли деревянной двери, за которой скрывалась небольшая часовня.
– Оставайся здесь, – приказала Герра, смягчив свой приказ теплой, материнской улыбкой. – Mi soldado!
И он с радостью исполнил приказ.
Внутри часовни, перед низким алтарем, стоял на коленях Мендоза. Здесь уже все было готово: имелся и мощный источник питания, и шнуры и кабели, необходимые, чтобы открыть темному воинству «Тигля» доступ в мир. На алтаре, словно младенец Христос в колыбели, покоился на подставке «Генезис». На дальней стене, под золотым распятием, экран монитора показывал сверкающий мрачным великолепием темный Эдем.
Ангел в саду стоял, раскинув руки, в позе Христа на кресте; однако вместо страдания на его лице читалось блаженство.
Тодор знал, к кому ангел смерти простирает руки с растопыренными, словно когти, пальцами.
К сотне своих темных сестер-демонов.
– Готов? – спросила Инквизитор.
– Si… si, Inquisitor Generalis, – запинаясь, пробормотал Мендоза, ошеломленный и ее присутствием, и торжественностью момента.
– Тогда начнем. – Она повернулась лицом к собору. – Когда Господь Бог создал сей мир, он сказал: «Fiat Lux!» – «Да будет свет!» Но долгие столетия еретики оскверняли Его творение, и теперь наш долг – все исправить. Во имя Его я провозглашаю: «Fiat Tenebræ horribiles!»
Тодор прикрыл глаза.
Да настанет ужасная тьма!
– Где? – спросил Мендоза, имея в виду направление: куда выпускать кошмарное воинство огненного ангела?