икальный склад его мышления. В отличие от меня – командного оперативника, полагающегося на чужие глаза, уши и мозги, – Кальтер все привык делать самостоятельно. Вот почему в одной и той же ситуации он видел, слышал и анализировал куда больше любого из нас. Что позволяло ему буквально на бегу корректировать любой тактический план с учетом поступающей к нему новой информации.
План, который мы с Безликим разработали на берегу Чучуйки под защитным куполом «серого», тоже был неплох. И мог бы осуществиться, пусти мы на это дело всю нашу взрывчатку, включая обещанный Кальтером ядерный заряд. В этом случае «пакальная» игра лишилась бы изящества, но разве нас волновала ее красота? Пережить бы сегодняшнюю ночь – большего нам не требовалось. Однако после того, как, вернувшись в прошлое, мы продвинулись к разгадке зеркальных пакалей, нам наконец-то открылся смысл, зачем «серые» подбросили их обеим командам в самом начале игры.
Игровые фишки! Не призы, которые мы на тот момент еще не заслужили, не бонусы, обязанные облегчить нам игру, а именно фишки! Их следовало выбрасывать на игровое поле тогда, когда мы сочтем это нужным. Или не выбрасывать, надеясь выиграть турнир за счет собственных сил и оружия, а пакали оставить себе в качестве полученной авансом награды – здесь. И мы бы оставили, раз уж судьи дали нам полную свободу выбора. Да только имелась у этой медали оборотная сторона. Не разыграв фишки, я и Кальтер рисковали гораздо сильнее. Разыграв фишки поодиночке, мы рисковали бы примерно в той же степени. Причем не только своими жизнями. И если в игре, которую мы с треском продули и результат которой был аннулирован, мы допустили фатальный просчет по незнанию, теперь, в случае повторения ошибки, нам уже не будет оправданий. Да и кому перед кем тогда оправдываться? Разве что друг перед другом, когда мы будем отплясывать в аду на одной сковородке.
Сегодня и Кальтеру, и мне пришлось поступиться принципами. Он и его дочь соглашались влиться в нашу команду и доверять нам. Я и мои люди – играть по схеме, которую предложит Безликий. А все мы вместе – укротить нашу взаимную ненависть и забыть хотя бы на сутки про те обиды, которые мы друг другу причинили. Пока вроде бы получалось. Ну а далеко наперед никто из нас в эту ночь не загадывал…
Охотиться на плазмодемона предстояло мне, Кальтеру, Бледному и Гробику. Крупье, аль-Наджиб, Шира и Верданди оставались на берегу. У них также хватало работы, которую нужно было завершить к нашему возвращению. А чтобы пленные спецназовцы вдруг не освободились из наручников (кто знает, каким трюкам были обучены эти ребята) и не выместили злобу на нашем «арьергарде», мы раздели их до трусов, завязали им глаза, погрузили всех в кузов пикапа и забрали с собой.
Долго катать пленников по городу мы, естественно, не собирались. Скрутив им вдобавок ноги автоматными ремнями и заткнув рты кляпами, мы разбросали пленников по прибрежным кустам – как можно дальше друг от друга, от пляжа и от элеватора. После чего направились, что называется, в самую гущу событий – к ближайшему пожару. Но не потому, что надеялись застать там Отшельника. Ко встрече с ним мы еще не были готовы. Для этого нам сначала требовалось раздобыть пожарную машину. И не первую попавшуюся, а непременно большую и с полной под завязку цистерной.
Плазмодемон к этому часу еще не разгулялся на широкую ногу. Поэтому самые крупные очаги пожаров продолжали оставаться в тех районах, на которые упали обломки «Фантома». Избавившись от третьего пленника, мы взяли курс на ближайший столп огня и дыма и вскоре очутились возле молокозавода, что располагался на городской окраине, неподалеку от колонии строгого режима.
Фрагмент орбитальной станции рухнул на производственные цеха, и они полыхали жарче всего. Оглядевшись, мы обнаружили, что не все пожарные машины заправляются водой на заводской территории. Некоторые, чтобы не стоять в очереди к колонкам, уезжали заливать цистерны на ближайшую водокачку. Она находилась за пределами завода, дальше по улице, и возле нее было намного проще заполучить то, за чем мы охотились.
– Действуй! – приказал я Бледному и, когда он вылез из «Доджа», занял его место за рулем. – Думаю, «Урал» – это то, что надо. Как разберешься с водителем, гони прямиком на точку. Мы будем болтаться у тебя на хвосте. Если что, прострелим колеса тому, кто решит устроить за нами погоню.
Никаких хитростей для угона пожарной машины изобретать не пришлось. У водонапорной башни закачивали воду по три автомобиля за раз. Мы обнаружили здесь два «Урала» и один «газик» местного лесничества. Дождавшись, когда водитель первого залившего цистерну «Урала» отсоединит заправочный шланг, Бледный подскочил к нему и без разговоров ударил его ребром ладони по шее. После чего придержал потерявшего сознание пожарника, чтобы он, падая, не треснулся головой, и уложил его на землю рядом с колонкой.
Окажись он здесь не один, а со своим экипажем, Бледному пришлось бы брать с собой напарника и захватывать транспорт, угрожая пожарникам оружием. Но экипажи всех машин продолжали бороться с огнем, пока их водители доставляли воду. А другие водители никак не отреагировали на произошедшее, поскольку, заправляя свои цистерны, ничего не заметили – все случилось в узком промежутке между машинами.
Когда они обнаружили лежащего без сознания товарища и что предприняли потом, мы уже не видели. Едва Бледный заскочил в кабину, ударил по газам и рванул прочь от водокачки, мы пристроились к нему сзади и поспешили за ним. Гробик с автоматом наготове сидел в кузове пикапа на случай, если возникнут эксцессы. Хотя в таком хаосе единственный, кого мог всерьез озаботить угон этого автомобиля, был его водитель. Которого сначала требовалось привести в чувство, а за это время нас и след простынет.
Теперь, когда мы вооружились всем, чем нужно, настала пора приступать к самому опасному этапу операции. «Точка», куда я велел двигаться Бледному, была не мостом Утопленников, но тоже находилась на железной дороге. Или, вернее, под ней. Это был автомобильный тоннель протяженностью около сотни метров. Проложенная по нему дорога имела всего две полосы – для проезда машин в один ряд туда и обратно. Между полосами до самого потолка была возведена решетчатая перегородка, которая делила широкий тоннель на два узких. Один из них и должен был нам вскоре понадобиться.
Движение в тоннеле было оживленным, но не настолько, чтобы оно нам помешало. Здесь был не единственный проезд через железнодорожную магистраль в черте города. Однако из-за своего не слишком удачного расположения эта дорога пользовалась среди водителей наименьшей популярностью, даже в нынешнюю суматошную ночь.
Бледный остановил пожарную машину неподалеку от тоннеля. То же самое сделал я, припарковав пикап справа от «Урала» – так, чтобы тот заслонял нас от проезжающих мимо автомобилей. После чего все мы выбрались из машин, чтобы завершить подготовку к охоте. А также обменяться с Кальтером последними инструкциями, потому что дальше нам предстояло работать раздельно.
Безликий знал, что хранилось в тайнике пикапа между фальшивым и настоящим дном кузова, потому что я ему сам об этом рассказал. Там был запрятан переносной зенитно-ракетный комплекс «Игла». Его мы также приобрели в Дубае при посредничестве аль-Наджиба перед тем, как отправиться в Россию. Зачем? Просто в тайнике трофейного мародерского пикапа оставалось свободное место, которое было бы нелишне заполнить чем-то полезным. Да и после Дубая все мы считали, что лучше иметь у себя в закромах ракетную установку и не пользоваться ею, чем ее снова не окажется под рукой тогда, когда она будет нам позарез необходима. Поэтому и купили себе ПЗРК на тамошнем черном рынке. Как раз на случай, если в России мы столкнемся еще с одним пожирателем гигантов или тварью вроде него.
Плазмодемон был невосприимчив к выстрелам из такого оружия. Хуже того, он впитывал энергию взрывов и становился от этого еще сильнее и смертоноснее. И хотя ему должно было нравиться поглощать огонь, тем не менее Отшельник воспринимал любую попытку обстрелять его не с радостью, а в штыки. Возможно, подобное объяснялось тем, что эта полезная процедура была для него слишком болезненна, вот он и впадал в ярость. А что, вполне нормальная реакция. Как бы ни любил я попариться в баньке, а все равно двинул бы в зубы любому, кто взялся бы хлестать меня веником в парилке без моего ведома.
Впрочем, мы достали из тайника «Иглу» не затем, чтобы попытаться убить плазмодемона. Нет, конечно, если это у нас получится, будет просто замечательно, но мы не тешили себя глупыми надеждами. Нашей задачей было привлечь к себе внимание Отшельника и заставить его пуститься за нами в погоню. А чем она завершится, зависело уже от Кальтера. И если он ошибется – или ошибку допустил аль-Наджиб, – нам понадобится все наше везение, чтобы домчаться до реки, прежде чем Отшельник настигнет нас и испепелит.
– Как же я тебе не завидую, – покачал я головой, глядя, как Безликий, надев пожарный костюм, напяливает поверх него космический скафандр. Эту диковинку он прихватил, естественно, из модуля. Там такое добро хранилось в защищенных отсеках, и его хватило бы на половину нашей сборной команды. – Только, будь добр, не сварись в своем коконе раньше времени. А то не хотелось бы опять сорвать операцию из-за такой мелочи.
– Это сейчас ты мне не завидуешь, – буркнул в ответ Кальтер, разбираясь с застежками незнакомой ему спецодежды. – Однако я посмотрю на вас, когда вы въедете в тоннель. Сами постарайтесь не изжариться по дороге.
Тут он был абсолютно прав, поэтому мы тоже облачились в пожарные костюмы и шлемы. Это поможет нам защититься от ожогов (увы, но не от прямых попаданий огненной плетки Отшельника) и позволит, если что, выдать себя за настоящих пожарников, ведь теперь мы пересаживались с «Доджа» на «Урал». Разумеется, маскировка не сработает, если нас застукают стреляющими в небо из ПЗРК. Но в другое время вряд ли кто-то станет к нам приглядываться или придираться.