венства мира уругвайцам, после чего, как это всегда бывает в Бразилии, тренер был изгнан, а его идеи — преданы анафеме.
Уже на следующий год скромный провинциальный тренер Франсиско Рибейро де Андраде, руководивший командой «Вила Нова» в штате Минас-Жерайс, предложил усовершенствованный вариант «диагонали», который впоследствии был принят всеми бразильскими командами и в 1958 году потряс футбольный мир своей простотой и гениальностью.
Франсиско Рибейро, логически завершая идею Флавио Коста, окончательно выдвинул в центр левого полусреднего, образовав пару центральных нападающих. Правый инсайд остался сзади, образовав вместе с одним из полузащитников пару игроков, контролирующую центр поля. В то же время второй полузащитник отступил назад, став четвертым защитником.
Так родилась система игры, выражаемая формулой 4+2+4, которая и помогла бразильцам в 1958 году поставить на колени признанных фаворитов шведского чемпионата мира: Францию, Швецию и других.
Однако сами бразильцы считают, что и в Швеции, и в Чили они играли по схеме 4+2+4, лишь находясь в атаке. Когда же мячом овладевал противник, левый крайний бразильцев Загало всегда оттягивался назад, становясь третьим полузащитником, а точнее — седьмым элементом оборонительных линий.
«Мы нападали вшестером и оборонялись всемером», — рассказывал мне Загало, подчеркивая, что он сознательно оттягивался в полузащиту, чтобы затруднить свободу действий противнику в случае атаки на своем фланге и нейтрализовать активность неприятельских полузащитников в центре поля. (Воздавая должное его титаническим усилиям в каждом матче, товарищи дали ему ласковое прозвище «Золотой муравей».)
Весь этот подробный исторический экскурс понадобился нам для того, чтобы лучше понять идеи, которые сегодня будоражат умы бразильских футбольных теоретиков. Сейчас никто уже не сомневается в Бразилии в том, что система 4+2+4 безнадежно устарела и должна быть сдана в архив.
За исключением, правда, Антониньо, тренера «Сантоса», лучшей команды Бразилии. Несмотря на град насмешек и издевательств почти всей спортивной прессы, «Сантос» с упорством, достойным восхищения, еще долго продолжал играть это осужденное, преданное проклятию и забвению архаическое 4+2+4 и… выигрывать почти все турниры, в которых принимал участие. В 1968 году, например, он выиграл и первенство штата Сан-Паулу, и «Серебряный кубок», являющийся фактически чемпионатом страны, и два международных турнира в Чили и Аргентине, победив, в частности, такие солидные команды, как сборная Чехословакии, «Вашаш», сборная ГДР, «Бенфика»… И все это — на базе 4+2+4. «А зачем нам искать всякие там новшества? — с хитрой улыбкой говорит Антониньо. — Ведь мы выигрываем, стало быть — играем правильно. Посудите сами, у меня в „Сантосе“ собрались лучшие форварды мира: Пеле, Тониньо, Эду и Абел. Такой четверки нет ни в одной национальной сборной… Могу я кого-нибудь из них оттянуть назад? Да у меня на это рука не подымется!..»
Но «Сантос» является исключением. Все же остальные бразильские клубы перешли на формулу 4+3+3, причем в последнее время возникло несколько ее вариантов, два из которых наиболее интересны и оказывают влияние на тактические концепции сборной. Рассмотрим их подробнее.
Первый из вариантов — 4+3+3 был разработан в «Ботафого» под руководством Загало, который, став тренером этого клуба, развил свои идеи, родившиеся еще в Швеции. В «Ботафого» роль третьего полузащитника играл левый крайний нападающий Пауло Сезар (игрок сборной). Выносливость Пауло Сезара помогает ему периодически совершать и опасные рейды в штрафную площадку противника, когда успокоенные его кажущейся пассивностью защитники увлекутся нейтрализацией агрессивного правого крайнего и пары центральных нападающих. Об успехе этой схемы свидетельствует тот факт, что команда «Ботафого» в 1967–1968 годах одержала победу в пяти ответственных турнирах.
Другой вариант — 4+3+3 предложен командой «Крузейро» (Белу-Оризонти), где третьим элементом к традиционной паре полузащитников добавлялся оттянутый назад один из центральных нападающих (Тостао). Это трио (Тостао, Дирсеу Лопес и Зе Карлос) в 1968 году в полном составе было даже включено в сборную страны, получив у Айморе Морейра замысловатое название «трипе».
Этот термин одно время был самым популярным в нескончаемых спорах бразильских футбольных специалистов, и когда я попросил Айморе Морейру объяснить мне, чем отличается его «трипе» от европейской формулы 4+3+3, тренер сказал, что различия не очень существенны. По его замыслу центральная тройка игроков, контролирующая среднюю зону, должна быть более мобильной, более активной, более подвижной, чем трио классической схемы 4+3+3. Участники «трипе» должны участвовать и в обороне, и в подготовке атаки, и в ее завершении. От них зависит успех команды, поэтому, как выразился Айморе, «они должны не только играть на пианино, но и таскать его на своих плечах».
В последние время бразильские тренеры много говорят об универсализации команды до такой степени, когда все игроки смогут выполнять несколько различных функций. Это демонстрирует, например, Тостао, который с одинаковым успехом играет роль агрессивного центрального нападающего, либо оттянутого в глубину поля полузащитника, либо левого крайнего нападающего. Подобные идеи все больше и больше овладевают умами бразильских тренеров.
Впрочем, пока что схема 4+3+3 остается господствующей в бразильском футболе, а основные творческие поиски путей ее усовершенствования ведутся главным образом в зоне полузащиты. Именно здесь возможны, пожалуй, в ближайшее время открытия и неожиданности. Тем более что сегодня, в отличие от того, что было в эпоху «золотой сборной», самые яркие футбольные таланты страны, являющиеся «становым хребтом» лучших команд, сосредоточены (кроме Пеле, разумеется) в звеньях полузащитных линий этих коллективов: Жерсон («Сан-Паулу»), Ривелино («Коринтианс»), Дирсеу Лопес («Крузейро»), Клодоалдо («Сантос») и еще ряд других.
Таковым — в общих чертах — был «творческий багаж» бразильского футбола к тому моменту, когда сборную команду страны принял из рук Айморе Морейры Жоан Салданья. Эти идеи явились теоретической базой для создания новой команды, которая должна была взять у своих предшественниц все лучшее и… постараться избавиться от их недостатков и слабостей. Вот главные из них.
Во-первых, бразильцы продолжали играть очень медленно. Почти совершенно не пользовались быстрыми контратаками, почти никогда не стремились развивать атаку передачами «в одно касание». Эта «медлительность» была свойственна и сборной, и клубам, в первую очередь «Сантосу», «Палмейрасу», «Коринтиансу», «Ботафого».
Бесконечные поперечные пасы стали любимой пищей спортивных фельетонистов, требующих обратить внимание своих соотечественников на «реактивные» скорости европейских команд. В значительной степени этот недостаток был вызван постоянной усталостью игроков, вынужденных проводить около 100 встреч в год, имея всего лишь один двухнедельный отпуск.
Вторая беда сборной к моменту прихода Салданьи была следствием того, что состав команды постоянно менялся. Это, конечно, мешало наладить четкую взаимосвязь между линиями и отдельными игроками. Защитники устремлялись иногда в атаку, оставляя сзади зияющие бреши. Случалось и наоборот: отбиваясь из последних сил, противник оттягивает в защиту даже несколько нападающих, а бразильские защитники продолжают благодушно «отдыхать» на своей половине поля, не пытаясь оказать помощь полузащитникам в контроле над средней зоной.
Симптоматично было и то, что накануне мексиканского чемпионата самые впечатляющие победы были одержаны сборной тогда, когда она формировалась на базе одной из ведущих команд. Сборная Аргентины была разгромлена, например, со счетом 4:1 составом, в котором было собрано восемь представителей «Ботафого». Заключительные минуты матча превратились в удивительную по красоте комбинацию (как говорят, самую длинную в истории бразильского футбола), когда команда сделала 53 (!) паса, не давая противнику дотронуться до мяча! Последние несколько передач были выполнены в одно касание внутри штрафной площадки аргентинцев и завершились четвертым голом в пустые ворота под ликующий карнавальный водоворот на трибунах. Сборную Англии — чемпиона мира — победила в 1969 году команда, в которой Салданья использовал восемь игроков из «Сантоса».
Третий недостаток бразильских футболистов традиционен. Речь идет об их увлечении индивидуальной игрой, об их стремлении поразить публику и противника головоломными финтами, которые сплошь и рядом не мотивируются игровой обстановкой и замедляют развитие атаки.
Десятки раз на протяжении любого матча бразильских команд вообще и сборной в частности можно видеть, как какой-нибудь Паганини кожаного мяча, прорвавшийся к штрафной площадке противника, исполняет каскад ослепительных трюков, обводит по два раза каждого защитника, после чего с сознанием исполненного долга откидывает мяч куда-нибудь в зону центрального круга.
Эта чисто бразильская нелогичность, несоответствие титанических усилий мизерному результату проявляется и тогда, например, когда взмыленный игрок мчится с мячом, восторгаясь собственным усердием, через все поле. Обводит двух-трех противников, падает, встает, снова мчится, чтобы в конце концов откинуть мяч на два-три метра своему партнеру, истомившемуся от ожидания, недоумевающему, почему бы вместо всей этой бестолковой беготни не дать один длинный пас через все поле…
И еще один недостаток: все без исключения бразильские команды (и, конечно же, сборная) очень «либеральны» в оценке игроков противника. Бразильцы «держат» своих подопечных на дистанции, атакуя соперника лишь после того, какой беспрепятственно получит мяч и успеет его обработать. И, наоборот, сталкиваясь с жестокой опекой, применяемой европейскими командами, бразильцы зачастую теряются, начинают нервничать, совершать ошибки при исполнении элементарных технических приемов.
Не могла быть отнесена «в актив» бразильцев и их удивительная эмоциональная неуравновешенность. Поразительные результаты, свидетельствующие об обратном — о спаянности, выдержке, стойкости команды во время чемпионатов 1958 и 1962 годов, — были достигнуты тонкой и долгой работой тренеров, врачей и специального психолога, включенного в 1958 году в руководящую сборной «техническую комиссию».