vila olimpica в бедном городском районе Мангейра, президент Клинтон выступил с речью, в которой отметил успех программы, и поздравил одну из учениц спортивной школы Мангейры, ставшую первой в своей семье студенткой университета.
После официальной части я прошел с президентом Клинтоном на футбольное поле. «Ну, вы только полегче со мной», – сказал он мне, смеясь. Я улыбнулся, а репортеры смеялись и без конца щелкали камерами, пока мы немного поиграли с мячом.
Президент Клинтон был неплохим футболистом! Но, если честно, мои мысли в тот момент были далеко от футбола. Я был рад и горд тем, чего нам удалось добиться. Это мероприятие в Мангейре выглядело как кульминация тех огромных усилий, которые мы затратили для достижения цели. Мой успех в футболе обеспечил мне базу для того, чтобы существенно изменить положение. Образование дало мне необходимые для этого навыки. Доверие, оказанное мне людьми, и наша совместная усердная работа с моими коллегами в министерстве привели к реализации проекта, который действительно изменил жизнь детей к лучшему. Это был момент, которым могли в равной степени гордиться и Эдсон, и Пеле.
Мои дети
Работа с детьми была несравненно самой стоящей из всего, чем я занимался на посту министра. Мы также помогали организовывать футбольные турниры между командами бразильских индейцев и матчи среди заключенных в наших тюрьмах. Но была еще одна группа, которой я тоже хотел помочь: футболисты. И хотя на первый взгляд она не относилась к демографической категории, которой требовалась наша помощь, учитывая наличие в тот период других нуждающихся в Бразилии, правда заключалась в том, что необходимость в небольшой поддержке со стороны правительства здесь давно назрела.
Большинство иностранцев склонно полагать, что бразильский профессиональный футбол процветает. В конце концов, у нас одна из самых богатых футбольных традиций в мире, мы опираемся на огромную армию преданных болельщиков, а приток великолепных местных талантов нескончаем. Таким образом, у нас должна быть одна из лучших футбольных лиг в мире, не так ли? К сожалению, это не так. В 1990-е годы у бразильской лиги едва хватало денег, чтобы выплачивать игрокам зарплату, частично потому, что многие средства были потеряны из-за коррупции. Фактически ни у кого не было представления о том, куда уходят все те миллионы долларов от продажи билетов и выставления игроков на трансфер. Да и на самих стадионах часто складывалась небезопасная ситуация из-за волны насилия в нашем обществе, от чего и футбол не был застрахован. В результате люди перестали ходить на матчи семьями, и трибуны наших крупных стадионов – даже «Мараканы» – часто оказывались наполовину пустыми.
Тем временем нормы и правила – а в ряде случаев их нехватка – лишали футболистов даже их самых основных прав. Для них не существовало никаких пенсионных схем, медицинского обслуживания или страхования. Игроки также не имели права получать статус «свободных агентов» после того, как истекал срок действия их контракта с клубом. Если игроку не удавалось заключить сделку с прежним клубом, клуб мог запретить ему переходить в другую команду. Это было почти как рабство. В то время как горстка бразильских звезд, игравших в Европе, получали большие зарплаты, большинство футболистов в Бразилии получали жалованье, которого едва хватало на жизнь.
Из своих зарубежных поездок я знал, что Бразилия не была единственной страной, сталкивающейся с подобными проблемами. К 1990-м годам футбольные лиги в Великобритании, в некоторых европейских странах и на Ближнем Востоке также боролись за выживание перед лицом низкой посещаемости. Хулиганство, давшее всходы, по мнению некоторых, на почве безродной, не признающей закона культуры, возникшей в шестидесятые и семидесятые годы, отпугивало тысячи болельщиков. Между тем руководящие органы, призванные надзирать за футболом, стали, пожалуй, слишком могущественными. Все средства и престиж, полученные в семидесятые и восьмидесятые годы благодаря нашей красивой игре, неожиданно наделили президентов и других должностных лиц национальных и мировых футбольных федераций небывалым влиянием и огромным авторитетом, при этом никто из них не принял каких-либо правил или законов, с тем чтобы идти в ногу со временем и обеспечить такое положение дел, при котором они могли бы справедливо и честно распоряжаться полученной властью, не прибегая к коррупции.
Многие годы я всерьез был обеспокоен тем, как деньги просто выкачивались из футбола. Я помнил все те матчи, в которых играл за «Сантос», все те зарубежные турне, которые мы совершали по Европе, Африке и Соединенным Штатам, и как при этом самому клубу совершенно мистическим образом никак не удавалось стать богаче. Места для проведения наших тренировок и раздевалки, мягко говоря, оставляли желать лучшего. Однажды после очередной поездки в Европу, где мы участвовали в матчах, чемодан денег, заработанных командой, просто исчез. Один из чиновников команды рассказал, что он вышел из самолета, чтобы выпить чашечку кофе, и кто-то увел его чемодан. Все это было похоже на кадры из фильма «Миссия невыполнима»! Да, сегодня мы над этим смеемся, но на самом деле все это очень грустно.
Проблема с предоставлением статуса свободного агента настолько волновала меня, что я говорил о ней с политиками с начала 1970-х. С группой игроков «Сантоса» я летал в столицу Бразилиа, чтобы встретиться с президентом Медиси и обсудить с ним этот вопрос, особенно после неприятного инцидента в нашей команде. Один из наших товарищей встречался с дочерью члена правления клуба. Когда они поссорились, этот член правления настоял на том, чтобы футболиста вычеркнули из списка игрового состава, разумеется, он был уволен, и ему также было запрещено подписывать контракты с другими командами. Трудовое законодательство в Бразилии в подобных случаях защищало работников практически любой профессии, кроме футболистов, к которым, похоже, относились как к гражданам третьего сорта.
Президент Медиси, казалось, проявил понимание, но закончил он это дело просто: ничего не сделал. Теперь же, когда я стал министром спорта, я был полон решимости заняться этим вопросом вплотную. Я предложил целый ряд реформ, целью которых было помочь как бразильским футболистам, так и самим командам. Мы намеревались не только предоставить игрокам право на статус свободных агентов, но и принять закон, обязывающий футбольные клубы представлять ежегодные финансовые отчеты, прошедшие аудиторскую проверку. Это, как предполагалось, уменьшило бы число исчезающих чемоданов с деньгами.
Статус свободного агента оказался явно той идеей, чье время пришло. Со вторым пунктом, касающимся финансовой прозрачности, мне повезло гораздо меньше. Практически каждый футбольный клуб в стране взбунтовался против этого предложения, поскольку их управляющие понимали, что оно приведет к потере ими особых привилегий. Они даже создали группу лоббистов со штаб-квартирой в Бразилиа, в чью задачу входило препятствовать принятию закона, занимаясь этим каждый божий день. Между тем в министерстве прозвучали обвинения в коррупции, и я был вынужден уволить четырнадцать сотрудников. Каждый день в прессе появлялись статьи, поносившие меня за то, что я якобы пытаюсь уничтожить бразильский футбол, в то время как на самом деле я пытался сделать прямо противоположное.
В 1998 году законопроект, наконец, прошел, его назвали «законом Пеле». Но из него выбросили почти все, кроме внесенного положения разрешить статус свободного агента, так что, оглядываясь назад, я даже сомневаюсь, заслуживает ли он моего имени.
Я не привык, чтобы меня ежедневно чернили в прессе. Удовольствия в этом было мало, это уж точно. Я лишь пытался сделать футбол настолько хорошим, насколько это было возможно. Я хотел сделать профессию футболиста достойной самой игры. Годы спустя этого так и не произошло. Многим клубам и сегодня приходится бороться с огромными долгами, а футболистам все так же приходится биться, стараясь заработать достаточно на достойную жизнь. В других странах положение дел в лигах, которые в 1990-х годах бедствовали, сегодня становится несколько лучше благодаря улучшенным мерам безопасности и более профессиональному менеджменту. Стыдно, что моя страна увязла в стольких проблемах и не может с ними справиться. Бразильский футбол и болельщики бразильского футбола заслуживают лучшего.
Все мы – люди
Луис Инасиу Лула да Силва, преемник Фернандо Энрике, оказался еще одним человеком, в каком-то смысле разбивающим стереотипные представления о том, каким должен быть бразильский президент. Будучи одним из двадцати трех детей, родившихся от выходца с северо-востока страны, Лула еще ребенком переехал с матерью и другими детьми в Сан-Паулу к отцу, проделав весь путь, сидя в открытом кузове грузовика. Он был первым представителем рабочего класса Бразилии, который стал президентом, и ему, как и мне, удалось многого добиться в жизни, несмотря на ощутимую нехватку формального образования. Для многих – не только в Бразилии, но и во всем мире – он стал вдохновляющим примером. Лула мог быть очень забавным и очень обаятельным. Он был заядлым футбольным болельщиком и был избран на свой пост сразу после того, как Бразилия завоевала свой рекордный пятый Кубок мира в 2002 году. Но его любимой командой была «Коринтианс», против которой, как я уже говорил, мне всегда удавалось очень хорошо сыграть по известной причине. Во время наших первых двух встреч с Лулой он все смеялся и говорил: «А-а-а, Пеле, сукин ты сын, ну и доставил же ты мне мучений со своим проклятым «Сантосом»!» Он также просил меня передать от его имени извинения доне Селесте за то, что так часто поминал ее недобрым словом в те годы, когда смотрел, как я играю.
Мы смеялись до упаду. Я всегда хорошо ладил с Лулой и был чрезвычайно огорчен, когда вскоре после его избрания узнал, что он собирается демонтировать vilas olimpicas. Эти «деревни» оставались очень успешными и после того, как я покинул министерство. Я умолял Лулу пересмотреть свое решение, но он заявил, что собирается закрыть программу, поскольку, по-видимому, у его партии имелся другой проект. Обращаю ваше внимание – не