Везло с ходоками, увы, не всегда. Журналист и писатель Ричард Асборн вызвался написать литературную биографию Вудхауса. Плам согласился – но с условием, что речь в книге пойдет о творчестве, а не о жизни. Асборн взялся за дело, забросал Вудхауса вопросами по почте и так увлекся, что высказал целый ряд самых невероятных теорий и гипотез.
«Он почему-то решил, – пожаловался Вудхаус Маккейлу в письме от 25 января 1956 года, – что в детстве я настрадался от своих многочисленных тетушек, – иначе, мол, я бы о них столько не писал… Все эти ребята почему-то возомнили, что каждое литературное произведение обязательно таит в себе нечто из жизни автора».
Но завиральные теории – это еще полбеды; беда же состояла в том, что Асборн нарушил договоренность. Когда он прислал Вудхаусу окончательный вариант своего труда «Вудхаус за работой», то выяснилось, что в нем имеется целая глава, страниц семьдесят, о пребывании писателя в лагере и о радиопередачах.
Не обошел эту запретную тему и репортер из «Daily Express» Рене Макколл. Сославшись на Малькольма Маггериджа, он попросил дать ему интервью и несколько часов подряд одолевал Вудхауса вопросами о войне и лагере; журналисты, как назло, интересовались именно тем, о чем Вудхаусу хотелось говорить меньше всего. Когда же Этель, наконец, вмешалась, сказав, что муж устал, да и отвечать на такие вопросы ему тяжело, был искренне удивлен и раздосадован.
«Решено! – пишет Вудхаус Таунэнду 26 июля 1956 года. – С каждым газетчиком, который впредь захочет получить интервью, я буду вести себя, как Ивлин Во[88]».
И Хьюза, и Асборна, и Макколла удалось выпроводить лишь после того, как им были вручены последние книги мэтра. В основном, книги со старыми, испытанными, «серийными» героями – Дживсом, конечно же, в первую очередь. Такие, как «Дживс и феодальный дух» (1954) или «Дживс на взморье» (1960). Но имелось и нечто «внесерийное»: «Французские каникулы», небольшой роман, который стоил Вудхаусу больших усилий.
«Самая длительная и самая трудная работа из всех, какие у меня были… Это, пожалуй, эксперимент».
В чем же он состоял, этот эксперимент? Не в том ли, что Вудхаус впервые в жизни воспользовался чужим замыслом – пьесой Гая Болтона «Три слепых мыши»? Или в том, что действие романа происходит не в Англии или в Америке, как обычно, а во Франции, и герои по большей части французы? Или же в том, что книга строится на идее зонтичного клуба, которая также принадлежит не Вудхаусу, а Болтону? А может быть, особенность этой книги состоит вовсе в том, что за «Французские каникулы»[89], которые стоили автору столько труда и сил, критика ругала Вудхауса как никогда раньше? Особенно усердствовал критик из «Observer», который продемонстрировал в своей рецензии целую россыпь непарламентских выражений и полнейшее незнание содержания рецензируемого произведения. На что Ивлин Во, всегдашний защитник Вудхауса, отозвался в «Spectator» (24 февраля 1956 года) язвительной репликой:
«Много, много лет назад я был одним из постоянных рецензентов “Observer”. В преданности литературе обвинить нас тогда было трудно, однако давно вышедших из моды представлений о том, что такое “игра по правилам”, мы придерживались. И были убеждены, что сначала надо книгу прочесть, а уж потом ее поносить».
Вопреки резкому критическому отзыву, имевшему мало общего с тем, что по-английски зовется fair play, читателями роман принят был на «ура». И то сказать, насмешка над французами в Англии всегда принимается на «ура». И к очередному изданию 1973 года Вудхауса попросили написать короткое вступление «от автора». Плам – ему тогда уже исполнилось девяносто два – забыл (или притворился, что забыл), кто автор рецензии и где она была напечатана. Зато хорошо запомнил, как вступился за него собрат по перу:
«Лучше всего я помню, что кто-то написал о книге мерзкую рецензию в каком-то еженедельнике, а Ивлин Во кинулся меня защищать и несколько месяцев терзал подлеца зубами и когтями»[90].
Вряд ли Во «несколько месяцев терзал подлеца зубами и когтями», но было за что: рецензент «Observer», как бы это помягче выразиться, был не вполне прав: «Французские каникулы», где 75-летний писатель на этот раз обошелся без вустеров и эмсвортов, удались на славу, – не зря Плам потратил на совсем небольшой, чуть больше ста страниц, роман столько сил и времени.
Верно, Болтон снабдил его сюжетом и идеей зонтичного клуба[91], за что Вудхаус, по словам Н. Трауберг, разделил с Болтоном гонорар. (Разделил и скрыл эту подробность от Этель: 89-летнего Болтона 88-летняя Этель со времен сотрудничества друзей и соавторов бродвейских мюзиклов в двадцатые годы недолюбливала. И мы помним, по какой причине.) Но Болтону, при всём его опыте и мастерстве, ни за что было не придумать ни суровую старую деву Кейт Трент, которая, в отличие от двух своих младших сестер-красавиц, вечно не в духе, оглушительно храпит по ночам. И пошла не в мать, как сёстры, а в отца, «чья сила таилась в уме, а не во внешней прелести»[92]. Ни комиссара полиции Пьера Александера Бюиссонада:
«Мнения по его поводу разделились. Одни считали его неправдоподобно учтивым, дельным и надежным, другие – чем-то вроде озверевшей черепахи. К первой школе, заметим, принадлежал только он сам»[93].
Ни – тем более – остроумца и ленивца (как же трудоголик Вудхаус любит бездельников!) Николя Жюля Сэн-Ксавье Огюста, маркиза де Моффиньез-э-Валери-Моберана, которого друзья ласково называли Старым Хрычом. И которому пришла в голову блестящая идея:
«Человек по природе не хочет мокнуть, но по той же природе ему лень захватить зонтик. Основываем клуб. Каждый что-то платит и получает значок или повязку. Его застает дождь. Он входит в ближайшую лавочку и получает зонтик. Дождь кончился – отдаешь в другую лавочку. Просто, казалось бы, а какой доход! Миллионы членов…»
Теперь понятно, кому мы обязаны каршерингом.
«Французские каникулы» вышли в 1956 году, за пять лет до 80-летия Пэлема Гренвилла, про которое он обмолвился Фрэнку Салливену: «В восемьдесят всё становится чуть серьезнее». И юбилей нарушил безмятежную жизнь Вудхаусов больше всего остального. Поздравлений было много, и все разные, каждое на свой лад. Принимала поздравления, с утра до позднего вечера просиживая у телефона, внучка Плама Шеран Казалет. «Отметились» сливки современной англоязычной литературы: Уистен Хью Оден, Грэм Грин, Огден Нэш, Олдос Хаксли, Джон Апдайк – и не они одни. И, разумеется, Ивлин Во – своим выступлением на BBC, о котором уже шла речь.
Издательство «Simon & Schuster» поздравило юбиляра, выпустив очередной роман из Бландингской серии «Рад служить». А также – сборник избранных произведений «The Most of P. G. Wodehouse»; в объемистый том вошло почти всё, созданное писателем за последние годы. Герберт Дженкинс издал в Лондоне «Лёд в спальне» (в русском переводе В. Вольфсона – «В каждой избушке – свои погремушки»). Герой романа – «светящийся, словно летнее солнышко» Фредди Виджен – один из самых трогательных и обаятельных героев Вудхауса. Из тех, кого Наталья Трауберг называет «ангельскими подобиями»[94], а язвительный мистер Шусмит, в чьей адвокатской конторе служит, сравнивая себя с горным орлом в неволе, Фредди, – «отъявленным лоботрясом». В ответ на рассказ собеседника о том, что у него имеется скромный достаток, Фредди обычно отвечает: «А у меня – сплошной недостаток». Когда он стоит в очереди, и его спрашивают: «Вы последний?», он отвечает: «Я всегда последний». Когда же он говорит, что приехал по делу, это неизбежно вызывает громкий смех: дело и Фредди Виджен – вещи несовместимые.
Нью-йоркские и лондонские СМИ, а также журнал «New Yorker» отправили в Ремсенберг многочисленный журналистский десант.
«Моему творчеству без году неделя, – шутил Вудхаус, разливая, как заправский бармен, вино и пиво гостям: – Когда ты уже написал книг восемьдесят, по книге в год, и все они – один и тот же эдвардианский роман, иной раз бывает трудно сочинять книги с такой скоростью, как раньше…»
Журналисты не только выпивали, но и задавали вопросы. В том числе и Алистер Кук из «Manchester Guardian»:
Алистер Кук. Как здоровье в восемьдесят лет?
Пэлем Гренвилл Вудхаус. Неважно слышу левым ухом. А в остальном – отлично.
АК. Как Вам Лонг-Айленд?
ПГВ. Мне здесь нравится, в Нью-Йорк езжу два-три раза в год, не чаще.
АК. Вы счастливы в браке?
ПГВ. Господи, счастлив уже сорок семь лет! Представляете?!
АГ. Доход от ваших книг постоянный?
ПГВ. Почему-то получаю ужасно много денег из Швеции. Сам не знаю почему… Нет, кажется, ни одного языка на свете, на который бы я не переводился. На русский разве что? Мне шлют мои книги на бирманском, корейском, японском – не понимаю, о чем там. А ведь написал эти книги я. Это просто поразительно. Не могу себе представить, что́ все они думают, когда меня читают. Значит, любят читать. А я – писать. Не знаю, что б я делал, если б не писал…
Глава двадцать третья. Сэр Пэлем
Мы тоже не знаем – ведь писал Вудхаус до последних дней. И даже в самый последний… Глубокий старик, он не представлял себе жизни без работы, в мае 1974 года, меньше, чем за год до смерти, писал Тому Шарпу:
«В деньгах у меня недостатка нет, но как же скучно жить, когда не пишешь!»
Любопытно, что без малого полвека назад Вудхаус говорил, в сущности, то же самое. Напомню: