– Я тут на днях выяснял кое-что насчёт Пенси. Знаешь, оказывается, они принимают мальчиков с одиннадцати лет. Послушай, может, отвезём туда Джеффри в этом году, а?
– В сентябре? Через месяц? Декстер, он же ещё ребёнок.
– Ну и что? Чем раньше сдадим его в Пенси, тем больше шансов, что его потом возьмут в военную академию. А это же было важно для твоего папы – помнишь, ты сама говорила?
– Да, важнее всего на свете, – ответила миссис Тифтон очень тихо. – Папа так мечтал о сыне… чтобы было кому пойти по его стопам.
– Ничего, зато кому-то крупно повезло, что у него родилась дочь, а не сын!
С этого места опять начались ужасные поцелуйные звуки. Они длились и длились, а когда миссис Тифтон с Декстером всё-таки ушли в гостиную, никому уже не хотелось ни разговаривать, ни смотреть друг на друга.
Наконец Розалинда тронула Джеффри за плечо.
– Всё будет хорошо, – сказала она.
Стряхнув её руку, он встал.
– Мне надо идти.
– Завтра увидимся? – спросила Скай.
– Посмотрим. – Джеффри сердито потёр глаза кулаком. – Спасибо, что пришли.
– С днём рождения, Джеффри, – сказала Джейн.
– Не забудь свои подарки, – сказала Бетти.
Но Джеффри уже ушёл. Сёстры понуро поднялись на террасу и сложили оставленные на скамейке подарки обратно в мешок.
– Хорошо ещё, миссис Тифтон не заметила, что тут столько всего раскидано и разложено. – Розалинда подобрала и смяла в комок пёстрые бумажные обёртки.
– Когда ей было замечать? – Скай пнула ногой каменную скамейку. – Она с Декстером целовалась.
– А правда, что такого плохого дня рождения не было от вытворения мира? – спросила Бетти.
– От сотворения мира, – поправила Розалинда. – Ну что ты, не может такого быть.
– А по-моему, может, – Скай снова пнула скамейку.
Поздно вечером, сидя в своей комнатке на чердаке, Джейн дописывала очередную главу книги про Сабрину Старр. Мадам Жютье только что сообщила Артуру, что она решила оставить его в заточении на веки вечные.
– Но почему? Почему? – вскричал он.
Она расхохоталась и сказала:
– Потому что мне нравится тебя мучить.
– Пожалуйста, пожалуйста, отпустите меня! – умолял Артур.
– Ни за что! – крикнула она и покинула комнату, хлопнув дверью.
Артур яростно стукнул кулаком по стене своей тюрьмы. Он готов был на всё, только бы вырваться на волю. Но где же Сабрина Старр на воздушном шаре? Вернётся ли она за ним? Придумает ли, как вызволить его из заточения?
Джейн щёлкнула ручкой и захлопнула тетрадь. Пора было ложиться, но спать совсем не хотелось. Перед глазами всё время крутились картины сегодняшнего вечера, чаще всего – самая последняя и самая нехорошая картина: Джеффри, убегающий в темноту. Как это ужасно, думала Джейн, – узнать вот так, что твоя мама собирается замуж. И тот человек, которого она выбрала в мужья, хочет услать тебя в военную школу на целый год раньше!
Джейн срочно требовалось с кем-нибудь поговорить. Сунув ноги в тапочки, она тихо спустилась вниз и толкнула дверь Скай.
– Скай, ты спишь?
– Да.
– Давай поговорим о Джеффри?
– Убирайся немедленно, пока я тебя не убила.
Джейн убралась и, вернувшись в начало коридора, заглянула к Розалинде. В комнате было темно, но сама Розалинда почему-то стояла у окна, спиной к двери.
– Ой, а что ты…
Розалинда обернулась.
– Джейн? Ты меня напугала.
– А что ты делаешь?
– Так, ничего. Просто думаю… не важно. А ты чего не спишь?
Джейн присела на кровать.
– Я тоже всё думаю и думаю. Про Джеффри.
– Джейн, мы же всё обсудили по дороге. Мы ничем сейчас не можем ему помочь.
– А если попросить папу его усыновить?
– Не говори ерунды. – Розалинда в темноте подошла к кровати и тоже села.
– А если написать миссис Тифтон письмо? Объяснить ей, почему нельзя отсылать Джеффри в военную школу?
– Лучше уж тогда попробовать усыновление, – сказала Розалинда. – Иди спать, Джейн. Поздно уже.
Джейн встала, немного постояла и опять села.
– Я хочу тебя ещё кое о чём спросить.
Розалинда вздохнула и откинулась на подушку.
– Ладно, давай.
– Как думаешь, будет нечестно по отношению к Джеффри, если я попрошу Декстера помочь мне с книгой? Я ведь могу больше никогда-никогда не встретить настоящего живого издателя, а? Может, это мой последний шанс, а?
– Дело не в том, честно это или нечестно по отношению к Джеффри. Дело в том, собирается Декстер выполнять своё обещание или нет. А он, скорее всего, не собирается. Он плохой человек. Про книгу он сказал тебе просто так. И никакой это не последний шанс. Тебе же только десять лет! Так что выбрось эту чушь из головы и иди спать.
Джейн поднялась к себе и легла в постель. Розалинда права, размышляла она, глупо рассчитывать на такого противного типа, как Декстер. Но тут ей в голову пришла ещё одна мысль – настолько интересная, что Джейн даже откинула одеяло и села на кровати. А что, если Декстер не всегда бывает такой противный? Вдруг он не обычный человек, а два в одном, как доктор Джекил из того спектакля, что шестиклассники ставили в прошлом году? Сам по себе доктор Джекил был вроде человек как человек, но, выпив какое-то тайное снадобье, он превращался в подлого мистера Хайда[13]. (Мистера Хайда играл Томми Гейгер, приятель Розалинды. Он нацепил на себя огромную чёрную бородищу, говорил гадким-прегадким голосом и вообще был неподражаем.) Вот, может, Декстер, противный ухажёр миссис Тифтон, как раз воплощает всё тёмное и дурное – а всё хорошее досталось его двойнику, мистеру Дюпри? И мистер Дюпри, мудрый и добрый издатель, охотно помогает талантливым молодым авторам проявить себя на писательском поприще? Получается, что Декстер – это как бы мистер Хайд, а мистер Дюпри – доктор Джекил. И, значит, это мистер Дюпри, а не Декстер пообещал Джейн посмотреть её новую книгу?..
Джейн снова забралась под одеяло. Ладно, это всего лишь догадки – и в любом случае ей придётся держать их при себе, иначе сёстры точно её засмеют. А пока что она постарается работать в полную силу и написать очень хорошую книгу.
Глаза Джейн начали слипаться, и скоро она уснула. Всю ночь ей снилось, что она знаменитая писательница.
Глава десятаяСпасение
На следующий день Джеффри, как всегда, пришёл играть с сёстрами Пендервик в футбол. Внешне всё как будто было по-прежнему, но по-прежнему быть уже не могло, и все это понимали. Над Джеффри нависло сразу две угрозы: Декстер и Пенси, и можно было только гадать, которая из двух хуже. Вдобавок времени до отъезда Пендервиков оставалось всё меньше и меньше. Через неделю с небольшим сёстрам пора будет собираться домой, в Камерон. И что же, они так и уедут, не зная, доведётся ли им ещё встретиться с Джеффри? Не ведая, как решилась его судьба? Нет, это никак не укладывалось у них в головах.
Другая проблема состояла в том, что миссис Тифтон неожиданно стала всевидящей и вездесущей. Это всё из-за конкурса, вздыхал Джеффри. Ей так хотелось, чтобы Арундел непременно занял первое место, что она теперь почти не вылезала из парка, мучая Кегни бессмысленными требованиями, а детей – такими же бессмысленными запретами. Стоило им две минуты погонять мяч на травке перед мраморным человеком с молнией – из которого, кстати, вышел отличный голкипер, – тут же появлялась миссис Тифтон и начинала ругаться. Стоило расположиться у пруда с лилиями, чтобы посмотреть, какая из лягушек прыгнет выше, – миссис Тифтон требовала, чтобы они оставили лягушек в покое. Даже если они забегали в увитую розами беседку, чтобы слегка отдышаться, она говорила… не важно, что она говорила, но об отдыхе в тени приходилось забыть.
В общем, доставалось всем, но хуже всех было Бетти. Потому что старшие сёстры просто презирали миссис Тифтон, а Бетти её боялась. Вечером, когда Бетти и Пёс оставались в комнате вдвоём, она объясняла ему, какая миссис Тифтон злая – самая злющая на свете: даже цветы засыхают, когда она к ним подходит. Может, это было и не совсем так, но Пёс прекрасно понимал, что Бетти имеет в виду. Она старалась не попадаться миссис Тифтон на глаза, и в основном ей это удавалось: в нужный момент она просто пряталась за ближайшую сестру или за куст. Но однажды миссис Тифтон всё же наткнулась на Бетти, когда рядом не было ни кустов, ни сестёр. И закончилось это очень плохо.
А началось всё утром, на третий или четвёртый день после дня рождения Джеффри, когда Бетти стояла около Розалинды с двумя толстенькими морковками в руках и говорила:
– Ну пожалуйста. Пожалуйста.
– Бетти, я тебе уже сказала. Сегодня мы с тобой сходим к кроликам позже, сейчас я не могу.
Розалинда одновременно пекла шоколадный пирог-брауни и читала книгу о полководцах Гражданской войны. Эту книгу ей одолжил Кегни, и Розалинда надеялась в их следующую встречу сказать что-нибудь умное про Улисса Симпсона Гранта или про его замечательную победу при Аппоматоксе.
Но для Бетти кролики были сейчас куда важнее Гранта с Аппоматоксом.
– Кегни сказал, что Карла и Чак теперь ждут меня каждое утро. Если я не приду, они подумают, что я их закинула.
– Покинула.
– Они подумают, что я их покинула.
– Бетти, ты видишь, я пеку пирог. А после мне ещё надо будет закончить письмо Анне, чтобы папа, когда поедет в город, опустил его в почтовый ящик, – объясняла ей Розалинда. – А к кроликам мы пойдём позже. Или даже совсем сегодня не пойдём. Мы и так ходим к ним каждое утро, уже полторы недели подряд. Один денёчек можно и пропустить.
– Нет.
– Но я правда не могу, малыш, извини. Почему ты не попросишь Джейн или Скай, чтобы они с тобой сходили?
– Потому что они скажут нет.
– А ты попроси их. Скажут нет – ну, тогда я тебя отведу… после того как освобожусь, хорошо?
Бетти со своими двумя морковками вышла за дверь. Джейн и Скай сидели на травке перед кругом, вырезанным из картонной коробки, и рисовали на нём большое-пребольшое лицо. Они только что закончили рисовать ухмылку и благородные усы, а на случай, если кому-то что-то ещё будет непонятно, подписали внизу: «ДД».